Эрл Гарднер - Перри Мейсон: Дело об одноглазой свидетельнице. Дело о сбежавшем трупе

— Мы хотим кое-что узнать об очках миссис Ньютон Мейнард, — сообщил Мейсон.

— Мейнард, Мейнард… Ах да, сломанные очки. Но я их ей уже отправил. Она меня очень торопила.

— Я хочу кое-то выяснить о самих очках. Они были разбиты? — спросил Мейсон.

— Одно стекло треснуло. Оба стекла были сильно поцарапаны… А что вам, собственно говоря, нужно?

— Я хочу узнать, видит ли она без очков.

— Видит ли она ?

— Да.

— Господа, зачем вам это?

— Нам необходима эта информация.

— Вы друзья миссис Мейнард?

Мейсон замялся.

— Да, — сказал Дрейк.

Хозяин магазинчика слегка улыбнулся.

— В таком случае все очень просто. Спросите у самой миссис Мейнард.

— Доктор Рэдклифф, я адвокат, — сказал Мейсон. — Я пытаюсь выяснить определенные факты. Я хочу…

Мейсон не успел задать вопрос, а владелец магазинчика уже качал головой:

— Я не даю информацию о пациентах и покупателях. Нет.

— Но эта информация может оказаться очень важной, — попытался объяснить Мейсон. — Это может означать, что свидетельница…

— Я могу быть свидетелем, да. Вы адвокат, и вы знаете законы. А я оптик, ювелир и часовщик. Я не знаю законы. Но кое-что я все-таки знаю. Если вы хотите, чтобы я выступал свидетелем, вы должны вручить мне повестку, тогда я приду в суд, вы вызовите меня для дачи свидетельских показаний, я приму присягу, поклянусь говорить только правду, и буду говорить только правду. Судья скажет мне, что я должен отвечать на вопросы. И тогда я буду отвечать на вопросы. А сейчас я не буду отвечать на вопросы. Я не должен. Мы поняли друг друга?

Хотя Рэдклифф учтиво улыбался, было видно, что решения своего он не изменит и будет непреклонен.

— Мы поняли друг друга, — кивнул Мейсон. — Но все равно спасибо. Пошли, Пол.

Они развернулись и вышли из магазинчика.

— Тебе не кажется, что мы могли бы выяснить немного больше, если бы… — заговорил Дрейк, уже сидя в машине Мейсона.

— Нет, — покачал головой Мейсон. — Мы могли только настроить его против нас. Но кое-что мы все равно узнали: миссис Мейнард принесла ему очки в ремонт, там была трещина и поцарапаны обе линзы. Теперь, Пол, когда она займет место для дачи показаний в суде, я смогу задать ей вопросы о ее зрении и ее очках. Насколько хорошо она видит без очков? А потом я попытаюсь доказать, что она не могла быть в них во время той поездки, потому что они лежали у нее в сумочке, где поцарапались и треснули.

— Ты думаешь, что она придет в суд в очках?

— Думаю, что теперь она всегда будет в очках, — сказал Мейсон. — Но я не думаю, что она была в очках во время поездки в автобусе «Грейхаунд».

— Это будет сложно доказать, — заметил Дрейк.

— Именно поэтому я не стал больше задавать вопросы доктору Рэдклиффу, — ответил Мейсон.

— Не понял, Перри.

— Если бы я стал настойчиво задавать ему вопросы, то он пошел бы к миссис Мейнард и сообщил ей, что мы ею интересовались. Но теперь шансы пятьдесят на пятьдесят. Может, он даже это не упомянет. Мы не давили на него, мы не пытались всеми возможными способами вытянуть из него информацию, да и очки уже ей отправлены. Скорее всего, он вернется к ремонту часов. К тому же он не сплетник. Он умеет держать язык за зубами. Это опытный мастер, который хочет заниматься своим делом, и хочет, чтобы ему не мешали.

Дрейк кивнул.

— Да. Тут ты, наверное, прав, Перри.

— Хотя мы, конечно, вручим ему повестку, как только станет известна дата предварительного слушания.

— А когда оно будет?

— Думаю, что очень скоро, — сказал Мейсон.

— Перри, у тебя нет шансов выиграть это дело, и ты сам это прекрасно знаешь. Почему ты не откажешься? — спросил Дрейк.

— Отступать не в моих правилах, — ответил Мейсон. — Я заставлю сторону обвинения доказывать каждую деталь так, чтобы не оставалось оснований для сомнения. Правда — это одно, а версия миссис Фарго — другое. Но они в любом случае должны доказать ее вину, Пол.

— Они могут это сделать, — заметил Дрейк. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты не участвовал в этом деле, Перри.

— Посмотрим, что они смогут сделать, — сказал Мейсон и добавил: — Я сам не очень рад, Пол, что в него ввязался. Но я в нем участвую и на попятную не пойду. В этом ты можешь не сомневаться.

Предварительное слушание дела по обвинению Миртл Фарго в убийстве мужа не вызвало большого интереса у общественности.

Сотрудники суда, которые давно следили за блестящей карьерой Перри Мейсона, добившегося невероятных успехов в защите клиентов, предполагали, что кульминацией этого процесса станет перекрестный допрос миссис Ньютон Мейнард, и обязательно стоит посмотреть, сможет ли этот мастер перекрестного допроса как-то сбить ее с толку и опровергнуть ее показания. Но те, кто успел пообщаться с сотрудниками прокуратуры, ставили двадцать против одного, что с этим ничего не получится, по крайней мере, если говорить о важных для дела моментах. Миссис Мейнард производила впечатление уверенной в себе, бойкой и острой на язык дамы, способной дать отпор любому адвокату.

Простые граждане считали миссис Фарго виновной, а дело совершенно ясным. Она пыталась сфабриковать себе алиби, и ее поймали с поличным. Не стоило тратить время на посещение слушаний.

По этой причине Мейсон оказался в почти пустом зале суда, что случалось всего лишь несколько раз за годы его адвокатской карьеры. Люди сидели только на первых четырех или пяти рядах, все места дальше оставались свободными.

Все это раздражало Гамильтона Бергера, который отобрал дело у своих заместителей и решил вести его сам. Люди, близкие к судебным и прокурорским кругам, знали, что Бергер взял дело совсем не потому, что считал его важным, а потому, что хотел наконец осуществить свою мечту и потешить свое честолюбие, добившись сокрушительной победы над Перри Мейсоном.

Предвкушение победы было таким сладостным для окружного прокурора, потерпевшего целую серию поражений, что он растягивал допрос свидетелей как только мог. Он терпеливо и добросовестно вызывал их одного за другим, однако старался, чтобы они не раскрыли лишнюю информацию.

Бергер представил план дома, в котором произошло убийство, а также фотографии каждой комнаты. Патологоанатом, производивший вскрытие, дал показания о причине смерти. Орудие убийства нашли и представили как одно из доказательств. Это был очень хорошо заточенный кухонный нож, покрытый зловещими пятнами, но без отпечатков пальцев.

Бергер даже нашел свидетеля, который заявил, что заплатил Артману Фарго пятьсот долларов наличными вечером накануне убийства. В его присутствии Фарго положил деньги в сейф и вручил свидетелю расписку. Свидетелю был задан вопрос о деноминации купюр. Он ответил, что заплатил Фарго десять пятидесятидолларовых купюр — всего пятьсот долларов. Он снял эти деньги со счета в банке в тот же день.