Эрл Гарднер - Перри Мейсон: Дело об одноглазой свидетельнице. Дело о сбежавшем трупе

— Не может оно быть полностью безнадежным, — согласилась Делла Стрит. — Хочешь прямо сейчас поговорить с миссис Энсел?

— Зови ее, — кивнул Мейсон. — Кстати, Делла, почему ты не поспала?

— Потому что мне нужно было находиться в конторе, чтобы ты мог немного отдохнуть. Я могу полчасика вздремнуть после обеда. Раз ты впутываешься в это дело, то действительно будешь очень занят. И вот еще что. С утра было несколько междугородных звонков. Среди них — звонок от окружного прокурора из округа Бьют.

— Интересно, а ему-то что надо? — задумчиво произнес Мейсон, потом улыбнулся.

— Да, интересно, — произнесла Делла Стрит с притворной скромностью.

— Так, давай все делать по порядку, решать по одному вопросу за раз, — объявил Мейсон. — Я сейчас на совещании, меня нельзя беспокоить, ни на какие звонки я отвечать не буду. Со мной можно будет связаться через полчаса. А теперь послушаем, что нам может рассказать миссис Энсел.

Делла Стрит кивнула, сняла трубку и сказала Герти, дежурившей на коммутаторе:

— Мистер Мейсон пришел, Герти. Передай миссис Энсел, что он примет ее прямо сейчас. Я выхожу, чтобы ее встретить.

Делла Стрит вышла из кабинета адвоката и вскоре вернулась с Сарой Энсел, которая теперь выглядела не такой ухоженной, как при первом появлении в конторе. Она казалась усталой и изможденной, мешки под глазами не добавляли красоты, косметика была нанесена впопыхах. Было совершенно очевидно, что женщина не спала ночь.

— Мистер Мейсон, вы должны что-то сделать! — воскликнула она, пересекая кабинет и буквально хватая адвоката за руку. — Мы должны выпутаться из этого дела. Это ужасно!

— Присядьте и успокойтесь, — предложил Мейсон. — Расскажите мне, что случилось.

— Все случилось.

— Ну, так и расскажите мне все.

— Никогда не прощу себе, что была такой дурой. Я позволила этой вертихвостке задурить мне голову, а потом… потом я еще и вас впутала. Я полагала, что хорошо разбираюсь в людях, и за то короткое время, что мы были с ней знакомы, эта женщина стала мне почти дочерью. Она казалась такой беспомощной! Создавалось впечатление, что ее используют, а она сама совершенно неспособна справиться с решением проблем. А теперь вы только подумайте о тех ужасах, о которых стало известно.

— Продолжайте, — поторопил Мейсон. — Расскажите мне все, что знаете, и не тяните время, вы же понимаете, что у нас его мало.

— О, эта женщина — настоящая Лукреция Борджиа! Негодяйка, отравительница, убийца!

— Пожалуйста , пересказывайте факты, — попросил Мейсон, устраиваясь в кресле и изучая лицо Сары Энсел.

— Ну, можно начать с того, что коронер провел эксгумацию тела Гортензии Пэкстон и обнаружил, что она была отравлена. И отравила ее Мирна Дейвенпорт.

— Когда вы об этом узнали?

— Как только мы с Мирной приехали домой. Под дверью лежало извещение о телеграмме. Мирна позвонила на телеграф и узнала, что какая-то ее подруга отправила ей телеграмму. В ней говорилось, чтобы Мирна немедленно ей позвонила, в любое время дня и ночи.

— Дальше, — попросил Мейсон.

— Мирна позвонила ей, и та сказала, что коронер провел эксгумацию, из тела извлекли желудок и другие органы и отправили на экспертизу.

— И что было дальше?

— Поверьте мне, мистер Мейсон, я никогда в жизни не испытывала такого потрясения, — призналась Сара Энсел. — Мирна была такой же спокойной и серьезной, как и всегда, а потом вдруг сказала: «Тетя Сара, я хотела бы немного поработать в саду перед тем, как ложиться спать».

Мейсон удивленно приподнял брови.

— Она же у нас великая садовница, — саркастически объяснила Сара Энсел. — Для нее это единственный отдых. Но подождите, сейчас я вам расскажу, чем занималась в саду эта женщина!

— Я жду, — напомнил Мейсон.

— Я сама просто валилась с ног, — продолжала рассказ миссис Энсел. — Я не такая молодая и не такая выносливая, как раньше, чтобы отправляться во все эти путешествия, летать ночными рейсами. Да и переживаний было слишком много. Я уже хотела рухнуть в постель, но решила вначале принять горячий душ. Я пошла наверх в свою комнату, приняла душ и… Тут, наверное, нужно объяснить, что комната на втором этаже выходит во двор — у нас там открытый внутренний дворик, окруженный стенами. И как вы думаете, что я увидела? Чем там занималась Мирна Дейвенпорт?

— И чем же? — нетерпеливо спросил Мейсон.

— Она спокойно рыла яму, причем очень глубокую яму. Никаким садом она не занималась. Она держала в руках лопату и выкапывала яму.

— Дальше, — сказал Мейсон.

— И как раз когда я за ней наблюдала, она взяла какие-то пакетики, небольшие бумажные пакетики, бросила их все в яму и начала закапывать. Вначале она забросала яму землей, потом взяла кусок грунта, который вначале вырезала, и аккуратно приладила его на прежнее место. Все получилось очень ровно, будто там никто и не копался.

— И что случилось после этого? — спросил Мейсон.

— Все это время я стояла у окна и наблюдала за ней. Я обычно не сую нос в чужие дела, мистер Мейсон, но мне свойственно нормальное, здоровое человеческое любопытство.

— И что вы сделали?

— Я спустилась вниз по лестнице и поймала эту скромную маленькую лицемерку до того, как она успела избавиться от лопаты.

— Что именно вы сделали?

— Я спросила, чем она занималась, а она ответила, что когда нервничает, ей обязательно нужно выйти в сад и заняться цветами. Она выкопала какие-то растения, разрыхлила землю и рассадила их по-новому, так им будет лучше и они будут радовать глаз на следующий день. Она сама отдохнула, расслабилась, теперь может ложиться спать и проспит двенадцать часов.

— Что вы ей сказали?

— Я попросила показать мне, что она пересаживала. Я сказала, что хочу посмотреть, что у нее получилось.

— И?

— Вы знаете, мистер Мейсон, она всегда производила впечатление тихой, скромной, робкой женщины, которой можно помыкать, но видели бы вы ее тогда! Она стала упрямой как ослица. Она не встречалась со мной взглядом, но и не двинулась с места, словно кирпичная стена. Сказала мне своим тихим голосом, что на самом деле это неважно, я просто расстроена и перенервничала из-за ночного путешествия и мне следует вернуться в дом.

— И чем дело кончилось?

— Я вышла из себя и спросила, почему она мне врет. Я спросила, почему она выкопала эту яму, а она ответила, что никакой ямы не копала.

— Что вы сделали в ответ на это?

— Я выхватила лопату у нее из рук и пошла к тому месту во дворе, где она копала.

— Как отреагировала миссис Дейвенпорт? — спросил Мейсон.

— Тогда ей, конечно, пришлось признаться, что она все-таки там копалась, но ей совершенно не было стыдно, и она даже голоса не повысила. Сказала только: «Тетя Сара, не надо этого делать», я спросила, почему, а она ответила: «Потому что я постаралась очень аккуратно положить грунт поверх той ямы, чтобы ее никто не заметил. Если вы его тронете, то будет заметно, что там что-то недавно зарывали».