Эрл Гарднер - Перри Мейсон: Дело об одноглазой свидетельнице. Дело о сбежавшем трупе

— И что было потом?

— Я спросила у нее, что она закопала. Как вы думаете, что она мне ответила?

— И что же?

— Пакетики с мышьяком и цианистым калием. Каково, а?

— Продолжайте, — спокойно попросил Мейсон.

— У этой маленькой нахалки хватило наглости стоять там и объяснять мне, что она экспериментировала с различными типами опрыскивателей — боролась с вредителями, которые портят цветы. У нее были очень ядовитые «активные ингредиенты», как она их назвала. Мышьяк она покупала сама. Цианистый калий она получила в лаборатории своего мужа на рудниках. Она экспериментировала с этими опрыскивателями, пытаясь уничтожать разные виды вредителей, но теперь испугалась, что ее коллекция ядов может вызвать ненужные вопросы. Вдруг кто-то начнет искать у нее яды, раз появилась мысль об отравлении. Она сказала, что при сложившихся обстоятельствах посчитала, что для нее будет лучше избавиться от этих ядов.

— И что вы сделали? — спросил Мейсон.

— Наверное, мне следует сходить на прием к психиатру, чтобы мне голову проверили. Я ей поверила! Она даже ни разу голоса не повысила. Она была так мила, серьезна, абсолютно не волновалась, в общем, вела себя как обычно, и я позволила ей себя убедить. Мне даже снова стало ее жалко. Я сочувствовала ей и даже сказала, что не могу понять, как ей удается оставаться спокойной после всего, что пришлось пережить. У любого другого человека была бы истерика. Я обняла ее, и мы вместе вернулись в дом. Я поднялась наверх и легла, только начала засыпать — кто-то принялся барабанить в дверь. Пришла экономка и сообщила нам, что там полиция, которая хочет немедленно нас видеть по крайне важному делу.

— И что же это было за крайне важное дело?

— Оказалось, что после проведения химического анализа эксперт из офиса коронера обнаружил мышьяк в теле Гортензии, и окружной прокурор хочет допросить Мирну.

— И чем все закончилось?

— Они забрали Мирну и повезли в окружную прокуратуру.

— Вам задавали вопросы?

— Спросили, сколько времени я нахожусь в доме, я ответила. Потом задали еще несколько вопросов, забрали Мирну и увезли в окружную прокуратуру. Меня даже не пытались.

— Как Мирна это восприняла? — спросил Мейсон.

— Как она вообще все воспринимает, — ответила Сара Энсел. — Вела себя тихо и спокойно, как мышка. Голос не повышала. Сказала, что с радостью поедет в прокуратуру, но ей хотелось бы немного поспать, потому что она всю ночь на ногах из-за болезни мужа.

— И что было потом?

— Больше я ничего не знаю. Ее увезли. Но я задумалась о случившемся, вспомнила про конфеты, которые ел Эд Дейвенпорт. Они лежали у него в чемодане. Видите ли, мистер Мейсон, Мирна мне говорила, что всегда сама собирает ему чемодан, когда он отправляется в поездки. Она говорила, что он такой беспомощный — одежду даже не умеет сложить.

— Не вижу здесь ничего необычного, — заметил Мейсон. — Большинство жен собирают чемоданы своим мужьям.

— Да, конечно, но это значит, что она упаковывала и конфеты. Поэтому, когда ее увезли, я принялась за поиски. Начала все потихонечку перерывать, просматривать и…

— Что конкретно вы искали? — спросил Мейсон.

— Что-то такое, что помогло бы разобраться с этим делом.

— И вы пошли в ее комнату?

— Да, конечно.

— Что вы там нашли?

— Коробку конфет у нее в бюро — точно таких же, как Эд Дейвенпорт возит с собой, когда отправляется в командировку. Вишни в шоколаде со сладким сиропом. Мирна сама сластена. Я помню, что пара таких коробок лежала в гостиной, и Мирна все время предлагала их мне . Я съела только две штучки — надо же беречь фигуру. Но вы понимаете, что это значит?! Боже праведный, а если она и меня пыталась отравить?! А если бы одна из конфет, которые она мне предлагала, была отравлена? Наверное, сама судьба водила моей рукой, когда я выбирала конфеты. А Мирна настаивала, чтобы я съела еще. Я отказалась из-за фигуры. Но вы понимаете, что было у нее на уме? Я еще подумала тогда, что она слишком навязчива. А когда я сейчас вспоминаю тот день, кажется, что эта негодяйка водила меня за нос. Она все время пыталась меня обмануть. Я теперь припоминаю множество мелочей, которые тогда казались неважными, но сейчас все они складываются в единую картину. Она убийца, отравительница, настоящая Лукреция Борджиа!

Мейсон задумался на несколько секунд, потом сказал:

— Разрешите мне задать вам несколько вопросов. Насколько я понял, вы обе все время находились вместе в Крэмптоне. Вы…

— О, нет, это не так. Она оставалась наедине с Эдом, пока я принимала душ. Затем, вскоре после того, как врач объявил, что Эд скончался, и запер домик, я пошла звонить вам. Теперь я припоминаю, что когда шла обратно, я видела, как Мирна разговаривала с каким-то мужчиной. Затем они разделились. Я тогда не придала этому значения. Я подумала, что это, наверное, один из постояльцев, который выражал ей соболезнования, но теперь-то я понимаю, что это мог быть сообщник. Возможно, он влез в домик через окно. А после того, как он туда влез, он проявил смекалку и надел пижаму. Вероятно, он выкинул тело Эда из окна и затолкал в свою машину. Затем он подождал, пока не появится кто-то из постояльцев, который его увидит, вылез из окна, сел в машину и уехал.

— Похоже, ваше отношение к Мирне внезапно переменилось, — заметил Мейсон.

— Да, конечно. А как же иначе? С моих глаз упала пелена, мистер Мейсон.

— Большое спасибо, что вы мне все рассказали.

— Что вы собираетесь делать? — спросила Сара Энсел.

— Пока не знаю.

— Но зато я знаю, что собираюсь делать я . Я собираюсь из всего этого выпутываться. Я собираюсь сохранить свое доброе имя и репутацию.

— Понятно, — сказал Мейсон. — Полагаю, что план ваших действий включает и обращение в полицию?

— В полицию я не пойду, но скрываться от них не буду, если они сами придут ко мне.

— А что вы собираетесь сказать им обо мне? — поинтересовался Мейсон.

— Вы имеете в виду вашу поездку в Парадайс за письмом?

Мейсон кивнул.

Она решительно встретила его взгляд, смотрела сурово и мрачно.

— Я собираюсь сказать им правду.

— Я так и подумал, — сухо заметил Мейсон.

— Мне кажется, мистер Мейсон, что вы не настроены на сотрудничество.

— Я адвокат и сотрудничаю только со своими клиентами.

— Вашими клиентами? Вы хотите сказать, что все еще собираетесь защищать эту женщину после всего, что она сделала, после того, как поставила вас в такое положение, после того, как она лгала вам и…

— Да, я собираюсь ее защищать, — перебил Мейсон. — По крайней мере, я прослежу, чтобы ее дело слушалось в суде, приговор ей выносили в соответствии с действующим законодательством и чтобы при этом соблюдались все положенные процедуры.