Юлия Санникова - Расследования официальные и не очень [litres самиздат]

Я недоуменно посмотрел на него: мне казалось, что никаких таких трюков в моем тексте не было, но Пикар, очевидно, считал иначе.

Это был мой первый сценарий в криминальной документалистике, и я, как потом выяснилось, совершенно не понял, как нужно выстраивать сюжет в подобных программах. Да что там говорить, у меня и о детективных историях имелись весьма расплывчатые представления. Я думал, что зрителя нужно держать в постоянном напряжении, не давая ни на секунду расслабиться, а ближе к концу так завернуть интригу, чтобы дух захватило от неожиданности.

Пикар вернул меня с небес на землю.

Мне было поручено описать историю Люка Буаншо, того самого злополучного пожарного. Он вернулся после двухдневной вахты домой, открыл дверь своим ключом и обнаружил Франсуазу, свою жену, лежащей на полу. Лицо у нее было разбито в кровь, на шее тугим узлом завязан ситцевый шарф. Из дома ничего ценного не пропало, следы взлома отсутствовали, всюду царил идеальный порядок, и, тем не менее, кто-то сильно избил Франсуазу Буаншо, спустившуюся в гостиную в одной пижаме и с берушами в ушах, а потом нашел тонкий шарф в цветочек (не иначе как висевшим на вешалке перед входной дверью, и это в январе-то месяце!) и удавил ее.

Найдя тело жены, Буаншо зачем-то перевернул его лицом вниз, и только затем вызвал службу спасения. Ослабить узел на шее и сделать искусственное дыхание (все пожарные знают, что необходимо предпринимать в подобных случаях) он не догадался. Когда приехала скорая, он сидел у окна и курил одну сигарету за другой.

В течение тридцати минут спасатели пытались с помощью ультрасовременных приборов заставить сердце мадам Буаншо биться вновь, но оно так и не заработало.

После того, как тело забрали в морг, Люк Буаншо до блеска отмыл дом (полиция по какой-то причине его не опечатала) и отправился к своим родителям – он не горел желанием оставаться там, где всего несколько часов назад была убита его жена.

Через четыре дня его арестовали. На узле шарфа, стягивавшего шею жертвы, полиция обнаружила его ДНК, смешанное с ДНК врача из скорой помощи, который проводил реанимацию.

А еще полиция выяснила, что у Фрасуазы Буаншо имелся любовник – ее коллега по работе. Пораженный супруг отказывался верить в измену и утверждал, что коллега врет и про секс на работе, и про свидания в его отсутствие у Франсуазы дома. Но ревность как один из возможных мотивов стала слишком очевидной.

Почти сразу же Буаншо признался. Причиной смерти Франсуазы, по его словам, стала игра, в которую они часто играли. В какой-то момент, он и сам не мог вспомнить в какой именно, он случайно толкнул жену, она упала и умерла. Буаншо рыдал и просил прощения у допрашивавших его полицейских. После двухмесячной отсидки в муниципальной тюрьме, его привезли в суд, в ходе которого выяснилось множество интересных вещей.

Во-первых, Буаншо отказался от первоначальных показаний и настаивал на своей невиновности. Он рассказал, как полиция в буквальном смысле слова вырвала у него признания, показывая мать и сестру, сидящих в стеклянной будке, – в каждом полицейском участке есть такая комнатка с прозрачными стенами – и угрожая, если он не признается, отправить за решетку их. Почему Буаншо купился на такой явный блеф остается загадкой.

А во-вторых, соседи четы Буаншо сообщили, что в день убийства видели Франсуазу в окне кухни минут за пятнадцать до того, как ее супруг вернулся с работы. Это полностью опровергало версию обвинения, согласно которой Люк Буаншо вернулся домой на час раньше, задушил жену, убрал беспорядок, произведенный убийством, и вызвал скорую.

Любовника Франсуазы, счастливого отца двоих маленьких детей, тоже вызвали в суд. Его алиби на момент убийства смогла подтвердить только жена. Прокурор посчитал ее свидетельство достаточным и не стал выдвигать обвинений, хотя адвокат защиты настаивал, что у любовника тоже имелся мотив. Франсуаза представляла для него опасность, если бы захотела рассказать жене об их связи.

Люка Буаншо оправдали. Плача от счастья, он упал в объятья отца и матери, которые ни на секунду не сомневались в его виновности и поддерживали все время, пока длилось следствие.

Дело о смерти Франсуазы Буаншо прекратили за отсутствием состава преступления, свидетелей и виновных больше не искали. Суд и полицию больше не интересовало, как умерла Франсуаза, чего нельзя было сказать о ее родных, которые по понятным причинам чувствовали себя преданными. Тогда за дело взялись журналисты, проведя собственное расследование, но и они ничего не выяснили о загадочных обстоятельствах, при которых погибла Франсуаза. Много вопросов так и осталось без ответа.

Например, почему Франсуаза была в пижаме? Ведь в таком виде она могла выйти только к очень близкому человеку.

Для чего тому, кто спит в одиночестве, могли понадобиться беруши?

Кто запер входную дверь?

Кто и почему избил жертву?

Кого видели в окне соседи за пятнадцать минут до приезда Люка Буаншо, если Франсуаза, раз уж на ней была пижама, в это время скорее всего спала?

***

– Проблема вашего скрипта – сказал Пикар, отечески похлопав меня по плечу, – в том, что вы искусственно создаете напряжение. Вы с самого первого момента бросаете подозрения на Буаншо, а потом в каждой сцене усиливаете этот эффект.

Я попытался оправдаться.

– Но так шло расследование! Я же ничего от себя не добавляю, просто пересказываю материалы дела. Да вы и сами знаете: в самом начале все говорило о том, что Буаншо виновен. Даже у полиции не было на этот счет сомнений.

– А, ну если вы пересказываете дело, тогда, конечно, вопросов нет, – саркастически заметил Пикар. – Только скажите на милость, зачем в таком случае вообще нужен сценарист? Я мог бы просто повесить фотографии супругов Буаншо на стенку, сесть перед камерой и зачитать сначала отчет бригады скорой помощи, потом рапорт осмотра места происшествия и, наконец, протоколы допросов. В конце мы вместе с месье Буаншо посетовали бы, как плохо во Франции работает полиция, и как неэтично она обращается с подозреваемыми, а перед титрами дали крупным планом лицо его матери, и она, проникновенно глядя в камеру, сказала бы, что всегда верила в невиновность сына. Ну, как вам это нравится?

– Кто-то должен написать синопсис и реплики ведущего в интервью, – попробовал пошутить я. – Для этого как раз нужен сценарист.

– Мой друг, но ведь дело же совсем не в синопсисе и не в строгом следовании фабуле. Проблема вашего сценария в том, что вы дурачите зрителя и большую часть времени ведете его по ложному следу. Вы же с первых кадров подсовываете ему виновность Буаншо, специально, чтобы в конце эффектным жестом объявить, что он тут совсем и не причем.