Юлия Санникова - Расследования официальные и не очень [litres самиздат]

– Но разве не так строятся все детективные сюжеты? – воскликнул я, все еще не понимая, за что Пикар меня критикует.

– Бог мой, конечно, нет! С чего вы это взяли?

– Ну как же, в любом хорошем детективе читатель всегда идет по ложному следу, и только в конце выясняется, что убийца – это друг детства жертвы, а вовсе не тот бедный родственник, который всю дорогу сидит без гроша, и у которого единственного есть мотив.

– Одно дело самому идти по ложному следу, другое – когда туда гонят палкой, – заметил Пикар, поджав губы и укоризненно глядя на меня. – В любом хорошем детективе на первом плане находится загадка, именно она двигает сюжет, а не ваши жалкие попытки надуть зрителя. Вы должны представить ему все имеющиеся в распоряжении факты, а там уже не ваша забота, что он будет с ними делать.

– Фактов в этом деле не так уж и много – вот в чем проблема.

– А, по-моему, фактов здесь более чем достаточно, – не согласился со мной Пикар. – Проблема в том, что никто не хочет их анализировать. Ведь это слишком сложно и требует усилий! Куда проще решить, что в подавляющем большинстве убийств одного супруга виновен второй, и отбросить все, что эту версию не подтверждает.

Я был полностью с ним согласен.

– Справедливости ради нужно сказать, – продолжал Пикар, – в этом деле есть совершенно необъяснимые детали. Признаюсь, я так до сих пор и не понял историю с летним шарфом. Вытащить его из шкафа в январе месяце могла только сама Франсуаза, но никак не муж и не любовник, если допустить, что убийцей мог быть и он.

– Для чего по-вашему она это сделала?

– Мне приходит на ум только одно логическое объяснение, – Пикар развел руками. – Мадам Буаншо решила повеситься и именно для этого достала платок.

– Но ведь полиция проверила потолок в гостиной и не нашла балок, куда она смогла бы закинуть петлю.

– А я и не настаиваю, что она сделала это именно в гостиной. Повесится можно и на перилах лестницы, для этого большого ума и изобретательности не требуется, главное решиться.

Я был в замешательстве.

– Но тогда как она очутилась в гостиной? Вы, я надеюсь, не рассматриваете сверхъестественные версии?

– Друг мой, ну о чем вы? – усмехнулся Пикар. – Конечно, никакой мистики тут нет. Мадам Буаншо могла попасть в гостиную двумя способами. Во-первых, она могла умереть не сразу. Науке известны случаи, когда человек воскресал спустя несколько часов после смерти. Франсуаза могла повеситься где-то в другом месте, после чего очнулась, развязала петлю и спустилась в гостиную, где смерть настигла ее уже окончательно и бесповоротно.

– А во-вторых?

– Ну, а во-вторых, ее мог перенести туда Люк Буаншо. Да, он сказал полиции, что нашел Франсуазу на полу гостиной. Но почему все решили, что он говорит правду? С таким же успехом он мог обнаружить ее где-нибудь в спальне или на лестнице, отвязать и перенести на то место, где потом ее безуспешно реанимировала скорая.

– Но какой смысл ему скрывать этот факт? Почему бы сразу не сказать обо всем полиции? Это упростило бы дело и сняло с него подозрения!

– Совершенно не обязательно. Он мог решить, что полиции не понравится, что он трогал тело. А может в состоянии шока он просто-напросто забыл, что вынул жену из петли и перенес в гостиную. Мозг иногда просто отключается, если действительность становится слишком пугающей.

– Поразительно! – воскликнул я. – Вы нашли такие простые и логичные объяснения казалось бы совершенно необъяснимым вещам.

– Мне встречались дела и посложнее, – хитро проговорил Пикар. – Вот помню случай, который, не окажись в ней одной совершенно фантастической детали, так и осталось бы нерешенным.

Конечно, я попросил его рассказать мне эту историю.

***

– Было это, кажется, лет пятнадцать назад, – начал Пикар. – Летом мы с Элен и детьми жили в Ла Сель-Сан-Клу, у ее родителей. Детям там нравилось, дед с бабкой предоставили большой дом с садом в их полное распоряжение. Они часами играли с поливочным шлангом, бросали фрисби и смотрели как Джек, золотистый лабрадор тестя, ловко хватает его на лету, а набегавшись, валились спать прямо на траву или в глубокие шезлонги, куда мадам Коллет, мать Элен, предусмотрительно положила большие пухлые подушки.

Добираться на работу из Ла Сель-Сан-Клу было удобно, от редакции, с которой я сотрудничал, меня отделяло всего двадцать километров. Адвокатская контора Элен была и того ближе. По утрам я любил бегать по обочине дороги вдоль полей, которые начинались, стоило чуть отойти от главного шоссе. Неподалеку от моего обычного маршрута располагался небольшой симпатичный замок в классическом стиле, с толстыми желтоватыми колоннами. Монументальный вход его венчал вырезанный на камне герб и стершийся девиз. Вокруг замка раскинулся великолепный парк, манивший меня коротко постриженными лужайками – я питаю слабость к бегу по пружинистой траве. Ворота в парк, находившиеся слева от центрального входа, стояли всегда открыты, словно приглашая внутрь. Красная табличка, висевшая на громадном дереве, однако, сообщала, что это частное владение, и вход туда воспрещен.

В замке ремонтировали крышу. Вокруг башни, возвышавшейся над парадным фасадом, установили леса в несколько уровней. На самом верхнем их ярусе двое рабочих ловко укладывали кровельный сланец. Работа так спорилась в их руках, что каждый раз пробегая мимо я ненадолго останавливался и любовался их слаженными движениями.

Однажды, я заметил перед входом мужскую фигуру в спортивной форме. Человек стоял и с интересом наблюдал за рабочими на крыше. Наверняка, его, как и меня, привлекла их умелая работа, а может быть он просто переводил дух и отдыхал.

– Не крыша, а произведение искусства! – крикнул я, поравнявшись с ним.

Он обернулся и улыбнулся широкой улыбкой.

– Глаз не оторвать, – подтвердил он. – Только месяц прошел, а они уже половину сделали. А крыша тут дай Бог, почти тысяча квадратов!

Он оглядел меня с ног до головы.

– Давно бегаете?

– Года два как, но нерегулярно.

– Вы слишком наклоняетесь вперед. Из-за этого у вас наверняка потом болит шея, и в следующий раз вам сложно заставить себя выйти на пробежку.

– Бывший спортсмен? – сказал я, впечатлившись его наблюдательностью, но стараясь не подавать виду.

Он кивнул.

– Легкая атлетика. Но это все в прошлом. Сейчас только малые нагрузки для поддержания формы. Кстати, я собираюсь сбегать туда, – он показал на вход в парк. – Не хотите со мной?

– Но ведь это частное владение.

Он кивнул

– Ну да, а я его владелец, – он протянул мне руку. – Фабрис Маяр – будем знакомы.

«Какое удачное совпадение», – подумал я, пожимая его широкую и теплую ладонь.