Дилан Райт - Дом на распутье: Человек без лица [litres самиздат]

Друзья ответили что-то невнятное и принялись жадно глотать грибную похлёбку огромными, даже по меркам богатого убранства ложками.

Об этикете не стоило даже упоминать. Гейб умудрился расплескать чуть ли не половину того, что было в блюде, Эрне испачкал всю свою одежду пятнами, а Хёлле так и вовсе оставил ложку в стороне и пил бульон прямо из самой чашки. В прочем, никого из остальных гостей такое поведение нисколько не волновало. За столом разве что Энни могла похвастаться приличными манерами, что, вне всякого сомнения, добавляло несколько плюсов в её отношения с Вильямом и остальными слугами. Остальные же будто единогласно решили продолжить бескультурную трапезу младшего поколения.

Вслед за супом принесли жаркое. Зелёные салфетки сменили красными, избавленными от пятен. Блюда оказались средней глубины. Размер порции одним своим видом заставлял Гейба почувствовать себя сытым. Правда, стоило только мальчику более детально изучить предложенную картину, как аппетит моментально возвращался. Среди аккуратно порезанных кусочков картофеля и свинины проглядывали сочные половинки спелых томатов, буквально разрывавшихся от обилия мякоти и плавающих внутри неё белых косточек. Острые специи и кристаллики соли обильно покрывали веточки укропа. Тонкий слой жира с капелькой мёда напоминал переливавшимися красками расплавленное золото.

Гейб насадил на вилку маленький кусочек мяса. Большие капли отправлялись обратно в тарелку. Сглотнув слюну, мальчик погрузил еду в рот. За ним красную половинку черри. Вслед запечённый кубик картофеля и закусил всё это мягким французским хлебом, только что поданным к столу. Щёки надулись от обилия пищи.

–Осторожно! Не подавитесь!– сделал замечание Мортен и поднял до середины наполненный бокал красного вина.

Напитки, как и предостережение Эдриана, оказались как нельзя кстати. Гейб чуть не поперхнулся, когда попытался затолкать в глотку всё пережёванное, а потому обрадовался даже обычной чашке прохладной воды. Сделав небольшой перерыв в безумном поглощении всего и вся, мальчик налил себе стакан апельсинового сока, откинулся с ним на спинку стула и мелкими глотками стал не спеша приближаться к завершению трапезы. На десерт или другое питьё сил уже не оставалось.

–Смотрю, еда всем пришлась по душе,– сказал Эдриан и одарил присутствующих хитрой улыбкой со смеющимся взглядом.– Верно, Тэрри?

–Мда, ничего так. Вполне себе,– ответил полный мужчина, не переставая уплетать одну ложку шоколадного торта за другой.

–Приготовлением руководил лично Вильям,– мистер Мортен многозначительно щёлкнул пальцами.

–Тогда понятно, откуда такая любовь повара к специям,– Аарон Спенсер, сидевший по левую руку от Эдриана, не прекращал наполнять свою чашку тёплым молоком.

–Уверен, в твоей нелюбви к острому не виноват никто, кроме тебя,– Уоллис разломил свой эклер вилкой.– В конце концов, о вкусах не спорят. На мой взгляд, чили прекрасно сочетается со свининой.

Мортен приподнял свой бокал в знак благодарности.

На короткий промежуток Тэрри отстал от торта, нашёл в кармане пиджака зажигалку с сигаретой и закурил. Так же, как это делал Эрне.

–Тэрри, можно не здесь?– в голосе Мортена чувствовалось раздражение.

–А что?

–Не могу смотреть на эту гадость.

–Да ладно тебе. Чего в этом такого?

–Эдриан слишком дальновидный,– к дискуссии присоединился Уоллис.– Его пугает мысль о том, что смерть может прятаться даже в такой незначительной вещи, как никотин. Я прав?

–Ещё как прав,– щёлкнула вторая зажигалка.– Ох! Ещё один! Вы что, сговорились?

Эрне умело выпустил колечко, в центре которого поймал приятельскую улыбку Тэрри и ответил на неё.

Гейб поставил опустевший стакан и украдкой изучил сидящих в зале. Он вглядывался в каждое лицо, будь то скромные штрихи Энни или убогие шрамы неизвестного мальчику мужчины, чей взор устремился куда-то в неизвестность. Слова Джерри словно холодный душ окатили юного любителя детективов и вывели из царившей в доме атмосферы всеобщего блаженства. Во множестве причёсок, одежд, посадок и прочих отличительных черт Гейб нашёл копну ярко рыжих волос, обычно так сильно выделявшихся среди остальных атрибутов внешности. За столом не хватало Рика.

–Папа!

Гейб дёрнулся от испуга. Крик Фрэнка, лениво ковырявшего зубочисткой в заварном креме, оказался очень внезапным.

–Что?

–А ты случайно не знаешь, где моя сестрёнка? Да и мамы чего-то не видать.

–Они обедают у себя в комнате.– Уоллис оставался спокойным, в то время как Гейб нутром чуял грядущую беду.

–Да? А почему же они не с нами?

–Твоя сестра боится есть в присутствии незнакомых людей.

–Какие же они незнакомые? Я же всех их ей представил! Ты что, не помнишь? Сам же меня и заставил познакомить её с этими вот…– Фрэнк небрежно махнул рукой в сторону Гейба.

–Ей незнакомы друзья мистера Мортена.

–О-о-о, а вот обманывать меня не надо! Всех она прекрасно знает! Просто кое-кто боится посмотреть ей прямо в глаза! А? Я правильно говорю, Мартин Дэвенпорт?

Мужчина со шрамами посмотрел на Фрэнка.

Сердце Гейба пропустило удар. Мальчик отказывался верить в происходящее, однако голова прекрасно распознавала самообман. Только что в этой комнате прозвучала фамилия человека, чьё убийство юный любитель детективов расследовал год назад.

–Гейб! Ты помнишь историю, что я рассказал тебе вчера, пока мы слушали песни?– Гейб ощутил невероятный жар по всему телу. Вне всякого сомнения, он залился краской.– Вот он – виновник всего торжества! Человек, обрюхативший Маргарет Уоллис двенадцать лет назад!

–Джерри, угомони своего спиногрыза!– шикнул Мортен, но Уоллис даже не шевельнулся.

–А теперь он сидит! Здесь! И жрёт этот сраный десерт с большим аппетитом!– Фрэнк сорвался на крик.– Конечно, ведь ему хорошо! Ему чертовски хорошо! Зачем переживать о семье Уоллис?! Между прочим, мой отец обеспечил твоему любимому отпрыску образование! Ой, простите! Я и тут ошибся! Он же сдох! Сдох, как паршивая дворняга! Слышишь, говнюк?! Твой грёбанный сынишка захлебнулся в собственной крови!

–Довольно, Фрэнк! Сядь,– сказал Джерри и повторил более убедительно.– Сядь.

Фрэнк нехотя повиновался.

После развернувшейся сцены наступило долгое молчание. Гейб знал это невыносимое чувство, когда после громкого события любое движение ощущается как нечто чужеродное и противоестественное. Атмосфера в зале накалялась. Она затягивала словно трясина, и каждый гость пытался вырваться на свободу, глотнуть свежего воздуха.

Порочный круг разорвал Мортен:

–Ладно,– он тяжело вздохнул.– Я объявляю обед оконченным. Ужин состоится в восемь вечера. Надеюсь, к тому времени мы все немного успокоимся.