Сирил Хейр - Простым ударом шила. Смерть бродит по лесу

— Что? — изумленно переспросил Уэндон. — Кто это сказал?

— Боюсь, я не вправе выдать источник моих сведений, сэр. Вопрос в том, верны они или нет. — И, помолчав, Тримбл добавил: — Мне очень жаль, что приходится вот так вмешиваться в вашу личную жизнь, но вы должны понять, что в подобных расследованиях…

— А, ладно, все в порядке. Могу поговорить и об этом. Только не возьму в толк, откуда такие сплетни. Я ни одной живой душе про это не говорил. Ни одной… Даже ей самой.

— Вы не предлагали ей руку и сердце?

— Нет, у меня проскочила мимоходом такая мыслишка, вот и все. Потом я понял, что так не годится, и передумал. Она все равно бы мне отказала. В конце-то концов, кто бы согласился?

Стало ясно, что в свое время Уэндон распрощался с возможностью женитьбы на миссис Пинк с тем же смирением, с каким только что отказался от идеи починить вольер для кур.

— Ясно, — кивнул Тримбл. — Так вот, учитывая то, как близко вы знали миссис Пинк, вы были в какой-либо мере осведомлены о ее личных делах?

— Она ни слова мне о них не говорила, — с нажимом произнес Уэндон.

— Вам, без сомнения, известно, что в деревне ходили слухи о ее богатстве?

— Я к деревенским не отношусь, — отрезал он.

— На деле, сэр, она была исключительно богата.

Впервые с начала разговора Уэндон взглянул суперинтенданту прямо в лицо. Он смотрел долго и молча. А когда открыл рот, то произнес лишь «О!» тоном, начисто лишенным всяческого выражения.

— Это явилось для вас неожиданностью, сэр?

— Да… Я думал, миссис Пинк на мели. Даже предлагал ей продать кое-что из вещей, чтобы выручить немного денег… У нее было кое-что приличное, знаете ли. Но она отказалась. Сказала, что все принадлежало ее мужу, а я решил, что бедняжка просто сентиментальничает. Я понятия не имел… Вы уже выяснили, кто получит ее деньги?

— Нет, сэр. Но со временем обязательно узнаем.

— Ах, но очевидно… разумеется, узнаете. Просто интересно…

— А теперь, сэр, — продолжил суперинтендант, — я хотел бы спросить вас, когда вы видели миссис Пинк в последний раз. По имеющимся сведениям, вы привезли ее в четверг к дому миссис Рэнсом.

— Верно. Петтигрю спросил, не подброшу ли я ее, и я подбросил. Просто по доброте, вот и все. То есть я ничего не подстраивал, ничего подобного. Все случилось само собой, по предложению Петтигрю. Я все равно туда ехал, и все совпало. Спросите Петтигрю, он вам подтвердит — это была его идея, никак не моя.

— Я уже говорил с мистером Петтигрю, и он подтверждает ваши слова.

— Вот видите. Просто мне не хотелось, чтобы из-за того, что я ее подвез, вы подумали, будто это из-за меня она туда поехала. Совсем не из-за меня. Это было всего лишь совпадение.

— Вы вполне ясно дали понять свою позицию, сэр.

— Хорошо.

— После того как отвезли миссис Пинк в «Альпы», вы снова поехали вниз?

— Верно.

— Один?

— Да.

— Я не вполне понимаю, почему вы не отвезли ее вниз, раз уж привезли наверх.

Уэндон сильно покраснел.

— Этот чертов чистоплюй из «Альп» имел наглость пригласить ее на чай, а меня оставить за дверью… Вот почему, — объяснил он. — Господь милостивый! — добавил Уэндон. — Мне только сейчас пришло в голову! Если бы миссис Пинк не пошла в дом, ей не пришлось бы спускаться с холма и она осталась бы жива. Вот ведь как получается, а?

— По словам молодого мистера Рэнсома, вы собирались подождать снаружи возвращения его матери. Дождались?

— Нет, если уж на то пошло, не дождался. Я вскоре почувствовал себя довольно глупо — сижу под дверью, как шофер, пока знать кушает себе в салоне. Я не сноб, сэр, Бог свидетель, мне снобизм не по карману, но есть же границы, верно?

— Вы пока не сказали, мистер Уэндон, почему вообще поехали в «Альпы»?

— К свинине это отношения не имеет, — возразил он.

— Давайте по возможности не вмешивать сюда свинину.

— Ну ладно. Просто пустяковина с десятком яиц, если хотите знать.

— Вы собирались продать миссис Уэндон яйца?

— Да. Когда я решил больше не ждать ее, направился к черному ходу и оставил их кухарке-иностранке. А после убрался.

— Поехали прямо домой?

— Да.

— Вы по дороге не останавливались?

— Останавливался по дороге? — повторил Уэндон. — Кажется, нет… Хотя подождите. Останавливался. У меня ручной тормоз заедает, и я съехал на стоянку у дороги, чтобы им заняться.

— Как по-вашему, сколько это заняло времени?

— Примерно четверть часа… двадцать минут… Может, больше. Механик из меня скверный.

— Полагаю, в это время вы на часы не смотрели?

— Нет, не смотрел. На самом деле у меня в настоящий момент нет часов. Пришлось на днях заложить, если вам уж так надо знать. А это важно?

— В какой-то мере да. Мы пытаемся установить точное время, когда миссис Пинк пришла на место, где встретила свою смерть. Один из способов туда попасть — тропинка, которая ведет от автостоянки…

— Эй! — Мистер Уэндон даже привстал. — К чему вы клоните?

— Только к одному… Если вы находились там в означенное время, вполне вероятно, что видели или слышали то, что было бы нам полезно.

— А, если это! — Уэндон облегченно вздохнул. — Когда это произошло, можете сказать?

— Вреда не будет… Десять минут шестого.

— Тогда мне придется отсчитывать назад. Давайте подумаем… Я сидел тут, слушал шестичасовые новости. До того покормил кур и запер их… Скажем, десять минут. Приготовил и выпил чай. Двадцать минут. Получается, половина шестого, так? Ах да, забыл… Феба поймала крысу в сарае возле свинарника, и я примерно четверть часа потратил, пытаясь сообразить, где у нее лаз. Четверть шестого. Накинем еще минимум десять минут на спуск с холма. На второй передаче из-за тормозов, сами понимаете… Значит, я уехал в пять минут шестого, самое позднее.

— Хорошо. Предположим пока, что вы уехали в пять минут шестого. По пути вниз вы кого-нибудь встретили?

— Не могу сказать. Никого запоминающегося.

— Вы уверены?

— Конечно, я не уверен, — капризно ответил Уэндон. — Как можно помнить всех, мимо кого едешь на машине? Перестаньте меня донимать!

— Прошу прощения, что донимаю вас, как вы выразились, сэр, но вы должны понять, насколько это важно. Попробуйте вспомнить.

Уэндон покачал головой:

— Нет смысла пытаться. Не могу вспомнить. Откуда мне было знать, что это окажется так важно!

— Никто не проходил и не проезжал, пока вы возились с ручным тормозом?

— Если и проходил, то я не видел. Я лежал под капотом. Думаю, это любому дураку понятно.

Суперинтендант произнес:

— Тогда на этом закончим. Но если что-нибудь вспомните, вы ведь нам сообщите?

— Да. Разумеется, сообщу. Но предупреждаю вас: ничего мне не вспомнится. Память у меня дырявая.

— А теперь, если не возражаете, я запишу ваши показания, и, когда вы их подпишете, мы не будем вас больше задерживать.