Джон Карр - Сдаётся кладбище

Хотя Дейвис все еще недоверчиво разглядывал неподвижную фигуру на могильном холмике, он успел взять себя в руки.

— Говорите, что мне делать.

— Лейтенант Троубридж оставил дежурить в поместье одного копа. Я не знаю, где он сейчас, но найдите его и приведите сюда. Да, и принесите фонари.

Дейвис кивнул, собираясь уходить. Но человеческая натура оказалась сильнее его. Он стиснул кулаки.

— Я хочу знать, как Мэннинг здесь оказался! — Ухоженные черные волосы Дейвиса поблескивали даже в сумерках, но что-то — вероятно, неожиданное лицезрение человека, которого он считал исчезнувшим навсегда, — казалось, уменьшило присущий ему шарм. — Я хочу знать, как он выбрался из бассейна и улетел… приземлился здесь, полностью одетый!

— Мы все хотим это знать, мистер Дейвис, — заметил Сай.

Одежда самого Дейвиса состояла из спортивного пиджака и белых фланелевых брюк. Выражение его лица, обычно демонстрирующее то, как должен выглядеть преуспевающий мужчина, внезапно стало человечным.

— Я спрашиваю не ради собственного любопытства, — добавил он. — Мне известно, что меня здесь не слишком высоко ценят. Но Джин сходит с ума от тревоги…

— Это верно, сынок, — серьезно согласился Г. М. — И она почувствует себя еще хуже, когда узнает об этом. Не говорите ей ничего — пока.

— Я… — Дейвис оборвал себя на полуслове. — Простите, я забыл, что должен выполнить поручение. — И он быстро зашагал по траве.

В вечернем воздухе ощущался запах растений и тлена. Невдалеке стоял серый каменный ангел с такой трещиной на шее, что его голову легко можно было отделить ударом лопаты. Сай внезапно осознал то, что, по-видимому, инстинктивно чувствовал Дейвис.

Мрачная и напряженная атмосфера исходила не от кладбища, а от распростертой фигуры Фредерика Мэннинга под надгробием, над которым было выгравировано его собственное имя.

Мэннинг должен был встать и поклониться им с вежливой, чуть насмешливой улыбкой. Но он лежал на холмике с белым лицом и растрепанными волосами. Наклонившись ближе, Сай увидел, что его туфли выглядят совсем новыми — на желтоватых лакированных подошвах виднелось всего лишь несколько царапин. Появление Мэннинга создавало еще более сложную проблему, чем его исчезновение.

Сэр Генри Мерривейл бродил среди могил, скрестив на груди руки.

— Г. М.! — Сай указал на Мэннинга. — Он в очень скверном состоянии?

— В достаточно скверном, учитывая сгустки крови в легком. Но шанс у него есть.

— Вы этого ожидали?

Г. М. остановился и посмотрел на Сая поверх больших очков.

— С вашей стороны, сынок, весьма любезно считать старика всеведущим, каковым он отнюдь не является. Нет, черт побери, я этого не ожидал! Но теперь я понимаю, что это логично и… и даже неизбежно.

— Едва ли он сам ударил себя. — Сай сделал паузу. — Значит, это убийство?

— Да. Наверняка.

Запах растений, казалось, усиливался.

— Каким оружием? Вы его нашли?

— Нет. Но, по-моему, — Г. М., нахмурившись, вынул из кармана брюк нож, который дал ему Билл, и раскрыл его, — это было тонкое лезвие длиной около четырех дюймов. Вроде этого.

— Вы ведь не думаете, что этот паренек Билл…

— Нет-нет! Но такие ножи здесь широко распространены?

— Да, среди мальчишек. По крайней мере, были раньше. Я очень гордился своим.

— Его можно купить и носить при себе, не вызывая подозрений?

— Очевидно. — Сай снова указал на могилу. — Здесь похоронен один из родственников Мэннинга. Думаете, это семейное кладбище?

Г. М. покачал головой:

— Нет, сынок. На надгробиях разные фамилии. Кроме того, будь это кладбище семейным, Фред Мэннинг не допустил бы такого разрушения. Меня просто интересовало…

Он подошел к могиле, взглянул на Мэннинга и посмотрел направо.

Лицом к ним, всего в дюжине футов, находился фасад почерневшего каменного кенотафа или мемориала. Очевидно, его соорудили в начале XIX века. Памятник окружали маленькие колонны, и сверху прикрывал купол, на котором виднелась табличка с надписью.

Расшифровать первые буквы было невозможно. Но остальное читалось даже в сумерках:

«Майор ДЖОН КЕДУИК МЭННИНГ, родился 1 мая 1734 г.

и погиб в битве при Лонг-Айленде во время

Войны за независимость Соединенных Штатов

27 августа 1776 г. ».

Слова проникали в сердце Сая Нортона подобно звукам старых горнов или призрачных барабанов.

— Мэннинг должен был гордиться этим, верно? — сказал Г. М.

— Да.

— Тогда почему кладбище заброшено? Почему оно разрушается, оказавшись зажатым между бейсбольным полем и современной автострадой? В Англии невозможно забросить кладбище — это церковная собственность. Но здесь нет никакой церкви. Кому оно принадлежит?

— Не знаю! — огрызнулся Сай. Его кусали комары, и он чувствовал себя пребывающим в середине XVIII столетия. — Но Джин говорила нам в автомобиле, что это место «закон запрещает трогать».

— Погодите! — прервал Г. М. — Дайте мне спичку!

Сай бросил ему коробок.

Г. М. чиркнул спичкой, с трудом опустился на колени в высокой траве возле могильного холмика, на котором лежал Мэннинг, и протянул спичку вперед, в сторону кенотафа.

— Угу. Так оно и есть. Капли крови ведут в направлении… — Он кивнул на кенотаф, чья дверь некогда сверкала бронзой.

Он осторожно ощупал обмякшее тело Мэннинга и вытащил из правого бокового кармана пиджака большой, абсолютно новый ключ. Не будь ключ таким новым, подумал Сай, он мог бы подойти к замку дверцы кенотафа.

— Снова говорю вам: это было неизбежно! — Г. М. повернулся к Саю. — Сколько сейчас времени, сынок?

Сай посмотрел на часы и ответил, что уже десять минут десятого, внезапно вспомнив о наручных часах, которые носил Мэннинг, когда нырнул в бассейн…

Снова кивнув, Г. М. наблюдал, как Сай подошел обследовать левую руку Мэннинга. Перевернув ладонь, он увидел на левом запястье коричневый ремешок наручных часов.

— Осторожнее с этой рукой, сынок! — взмолился Г. М., когда Сай снова перевернул запястье.

— Здесь часы, — сказал Сай. — Они так промокли, что под стеклом видны капли. Часы остановились на 9.36.

Г. М. наклонился:

— Верно, сынок. Именно тогда он нырнул в бассейн, а с тех пор не снимал часы.

— Как он это проделал, Г. М.? — взорвался Сай. — От этого зависит абсолютно все!

— Полегче, Сай! Лично я хотел бы услышать объяснение по поводу «заброшенного кладбища».

Два новых голоса, один за другим, послышались в темноте.

Первый принадлежал Джин Мэннинг:

— Я могу это объяснить.

Джин приближалась со стороны ограды с фонарем, чей луч скользнул по еще одному каменному ангелу.

Второй голос донесся с закрытых на железный засов ворот в восточной стене, на которые снова влез юный Билл Уодсуорт, чья белая форма четко виднелась на фоне черного неба.