А. Шантарский - Не проси

Кунина не сразу нашлась, что ответить. Она как-то странно покрутила головой, осматривая плакаты на стенах, словно там можно было прочитать, как вести себя в непривычной ситуации, и только после этого неуверенно произнесла:

— Ты что, никак чокнулась, подруга?

Они были практически одного возраста. Оля всего на три года раньше Лены закончила школу и успела закончить медучилище, прежде чем вернулась в родное село.

— Я нормальная, как никогда, — заверила Миронова, явно намереваясь покинуть роддом.

— Подожди, подожди, — испугалась Оля, придержав ее за рукав. — Я не могу брать на себя такую ответственность, давай дождемся заведующую.

— Ничем не могу помочь, — развела руками посетительница, будто ее это вообще не касается. — Да и некогда мне здесь рассиживаться.

— Нет уж, — стояла на своем медсестра, не отпуская рукав Мироновой, — пока не переговоришь с Тюлениной, не отпущу.

— Можно подумать, от беседы с Ольгой Михайловной что-то изменится, — пожала плечами молодая мама и сделала вид, что готова уступить.

— Вот здесь посиди, — мягким, но не терпящим возражений тоном предложила стул Кунина.

— Слушаюсь, — с иронией в голосе отозвалась посетительница. — Только у меня к тебе маленькая просьба: принеси водички, жарковато у вас, запарилась. — И она замахала рукой перед лицом.

Оля подозрительно взглянула на Миронову, но, преодолев сомнения, молча взяла со стола пустой графин и оставила ее одну. Когда медсестра вернулась, то обнаружила лишь плачущего ребенка.

— Вот дура набитая, — подумала она вслух о себе. — Ведь знала, что сбежит.

Ольга Михайловна Тюленина пришла в крайнее изумление, когда застала Кунину с грудным ребенком на руках.

— Такое впечатление, что мы по меньшей мере не виделись девять месяцев, — все же пошутила она.

— А мне не смешно, — чуть ли не плача ответила девушка. — Подобный случай впервые в моей практике.

— Ну какая у тебя еще практика? — перешла заведующая на серьезный тон. — Излагай по существу.

— Миронова отказалась от сына.

По тому, как сдвинулись брови Ольги Михайловны, было понятно, что и за ее практику такое если и случалось, то крайне редко.

— Она сама об этом сказала? — не до конца верила в происходящее заведующая.

— Откуда бы он у меня тогда взялся? — кивнула на малыша девушка.

Тюленина вдруг вспомнила, как полгода назад к ней обращалась семейная пара по поводу усыновления ребенка, если откажутся родители. В городе на усыновление детей большая очередь, и они тогда обещали солидное вознаграждение за содействие. Но Ольга Михайловна сказала, что в их селе вряд ли возможно, чтобы мать отреклась от своего чада.

— В жизни и не такое случается, — возразил тогда мужчина.

— Я выросла в Пономаревке и всех людей хорошо знаю, — осталась она при своем мнении.

— И все же запишите на всякий случай адрес и телефон, — настоял тот…

— Вот что, Оленька, передашь мальчика сменщице, а я к Мироновой, — отдала заведующая указание медсестре. — Необходимо переубедить ее или оформить все документально.

— Хорошо, Ольга Михайловна, — согласилась девушка, у которой совершенно испортилось настроение.

Невзирая на то, что материнских чувств Миронова к сыну не питала и мысленно уже давно оправдала свой поступок, где-то в глубине души ее мучили угрызения совести, но они были настолько незначительны, что она их практически не ощущала. Лене казалось, что ее главная жизненная ошибка позади и теперь следует более расчетливо распоряжаться дальнейшей судьбой. Она прекрасно понимала, что предстоит трудное выяснение отношений с матерью, но старалась об этом пока не думать.

Горе-мамаша и не заметила, как добралась до дома. Разобранная постель манила к себе, слипались уставшие от бессонной ночи веки.

«Сначала высплюсь как следует, остальное потом», — подумала она, сладко позевывая. И не успела голова коснуться подушки, она так и уснула в одежде.

Настойчивый стук в дверь прервал непродолжительный сон девушки.

«Кому так не терпится?» — пронеслась короткая мысль. Она раскрыла глаза, лишь когда поднялась с кровати.

— Кто? — поинтересовалась уже перед входной дверью.

— Открой, Лена. Это Ольга Михайловна.

— Притащили тебя черти, — прошептала Лена неслышно, одними губами и откинула дверной крючок. — Добрый день, — через силу изобразила она приветливую улыбку.

— Здравствуй, Лена, — сухо поприветствовала ее Тюленина, — у меня к тебе серьезный разговор.

— Проходите на кухню, чайку попьем, — ради приличия, но без желания пригласила хозяйка гостью.

Пока не закипел чайник, обе безмолвствовали, каждая обдумывала предстоящую беседу. Лена вопросительно взглянула на посетительницу, но, так и не дождавшись от той инициативы, начала первая:

— Ольга Михайловна, вы лицо официальное — вам и начинать неприятную беседу.

Тюленина отодвинула от себя чашку с чаем и пристально посмотрела в глаза собеседницы.

— Я не стану давать характеристику твоему поступку, сама понимаешь, — начала она, — только предлагаю, чтобы ты одумалась и забрала сына.

— Предложите то же самое его отцу, может быть, он окажется более совестливым, а для себя я уже твердо решила, что не буду обременять себя лишними хлопотами, — категорично заявила молодая мать.

— Ну что ж, не буду уговаривать, только ты должна взять во внимание мнение Вероники Федотовны, — предупредила собеседница. Преследуя свои цели, она не очень наседала на Миронову и напомнила о бабушке малыша, только честно выполняя формальности служебного долга.

— Я рада, что вы не тратите время на лекцию о морали, — удовлетворенно кивнула хозяйка. — Что же касается моей матери, то решение однозначно остается за мной, и думаю, что смогу ей все объяснить.

— Может, все-таки дождешься ее возвращения? — дала Тюленина последний шанс Лене.

Девушка отрицательно покачала головой.

— Присутствие матери затруднит осуществление моих намерений, а так я только поставлю ее перед фактом.

— Ну что ж. — И Ольга Михайловна развела руки в стороны, давая понять, что сделала все от нее зависящее. — Необходимо оформить отказ официально.

— Вот и нашли общую точку зрения, — вымученно улыбнулась девушка.

— Нет у нас общих точек зрения. — Но тут врач вспомнила вновь семейную пару и подумала: «Почему так бывает в жизни? Тем, которые мечтают иметь детей, не дана такая возможность, а тем, кому они — бремя, пожалуйста». Вслух же произнесла: — Возможно, ты и права, девочка.

Она решила, что если малыш попадет в руки тех людей, он станет куда счастливее, чем останется у горе-матери.

Не забыла Ольга Михайловна и об обещанном вознаграждении. Она раскрыла рабочую папку, достала бумагу и ручку и протянула их Мироновой: