Майкл Дойл - Наследство Рэчел Хауэлз

— Чувствую, сцена будет та еще, — заметил я. — Ну а что же убийца? Мы арестуем ее прямо на глазах ее товарищей?

Холмс на секунду задумался.

— Надо будет дать ей высказаться, объясниться. Возможно, она выболтает какой-нибудь полезный для расследования факт, о котором мы пока не знаем. Но затем мы перейдем к решительным мерам.

— Ну, убийц мы и до нее задерживали, — добавил я. — Да и выполнять роли присяжных и судьи одновременно нам тоже доводилось.

— Совершенно верно! Тут у нас не должно возникнуть никаких сложностей. С собой в Канаду я возьму экземпляр харлстонской газеты, в которой подробно рассказывается о ее исчезновении. Там имеется и описание пропавшей горничной. Думаю, несмотря на то, что прошло почти двадцать лет, мы сможем ее опознать.

— Ну а когда Хауэлз упрячут за решетку, — продолжил я, — эти самые «буревестники» смогут спокойно заявить права на харлстонские драгоценности, связавшись напрямую с Натаниэлем Месгрейвом. Мне кажется, такой вариант устроит всех.

— Согласен, — кивнул хозяин поместья.

— Аналогично. Ну а я чувствую себя обязанным оказать им всяческую поддержку, — добавил Холмс. — Поклонники творчества Ватсона из Нового Света заслуживают нашей помощи!

— Значит, решено единогласно, — подвел итог я. — Нам стоит захватить с собой справочник по международному праву. Кажется, он называется «De jure inter gentes» [11] «О международном праве» (лат.) . . Думаю, в вопросе доставки драгоценностей канадцам он может оказаться весьма полезным.

— Судя по тому, что я знаю о Британской Колумбии, «История древопоклонников» им понравится куда больше, — как всегда тонко пошутил Холмс.

— Я готов даже пожертвовать красотой заполненных полок своего книжного шкафа и подарить им наш экземпляр! — смеясь, ответил я.

— Знаете, Ватсон, — сказал Холмс на следующее утро, когда мы уже вернулись на Бейкер-стрит, — я тут почитал ваши заметки о некоторых наших делах, и мне показалось, что иногда я обращался с вами весьма бесцеремонно. К сожалению, люди вообще зачастую воспринимают дружбу как нечто само собой разумеющееся, и, боюсь, этот недостаток присущ и мне.

— Что вы, я никогда на вас не обижался, — не совсем искренне сказал я. — Признаю, бывали времена, когда я страшно раздражался, понимая, насколько же вы сообразительнее. Но странно было бы винить в этом вас!

— Зато у вас много других достоинств. Не стоит недооценивать себя; низкая самооценка так же вредна, как и чересчур высокая. А здравомыслие и житейская мудрость ценятся куда выше сообразительности. Для меня вы истинный собрат по оружию. Эта наша поездка в Британскую Колумбию как раз предоставила мне шанс выразить вам признательность. Разумеется, все расходы я беру на себя, — продолжил Холмс. — Использую для этого деньги, полученные за дело Холдернесса. Что очень кстати, а то я все голову ломал, думая, на что бы их потратить! — Холмс закурил папиросу, и мы погрузились в молчание, занятые своими мыслями, как и подобает старым добрым друзьям, ожидающим начала нового приключения.

Тут мне в голову пришла одна мысль.

— Холмс, — заговорил я, — а ведь вы так и не объяснили, как вам удалось угадать, что же мы обнаружим, открыв второй полотняный мешок из харлстонского склепа. У меня это в голове не укладывается! Вы еще сказали, что держава и скипетр дополнят корону Стюартов и комплект старинных драгоценностей вновь будет полон. Но как, откуда вы это узнали? В своих заметках, рассказывающих об обряде дома Месгрейвов, я процитировал ваши слова (надеюсь, точно) о том, что вы почти не сомневаетесь — когда-то корона венчала головы королей из династии Стюартов. Как я понимаю, теперь развеялись ваши последние сомнения.

— Я рад, — улыбнулся Шерлок Холмс, — что вы подняли этот вопрос, Ватсон. Ведь сейчас мы имеем дело с самой историей. Будет только правильно, если ваш рассказ завершится совершенно определенным финалом, не вызывающим вопросов и сомнений. Вам требуются доказательства? Если вы решитесь на, возможно, опасную вылазку в южную часть Вест-Сентрал, вы их получите!

Спустя полчаса мы уже стояли на Сент-Мартин-плейс, у входа в Национальную портретную галерею.

— Ватсон, за мной! — позвал Холмс.

По лестнице мы поднялись на второй этаж, и Холмс провел меня в просторную галерею с высокими потолками. Внутри он подвел меня к ростовому портрету молодого мужчины. Белоснежная кожа, кружевной воротничок, кожаные сапоги — все это резко контрастировало с выписанным темными мрачными тонами камзолом и стоящим рядом столиком, накрытым бордовой бархатной скатертью. На столике лежали удивительной красоты золотые корона и держава со скипетром. Увидев надпись под портретом, я ахнул: «Портрет Карла I кисти Даниэля Мейтенса. На полотне изображены королевские регалии Стюартов: корона, держава и скипетр».

— Холмс! — воскликнул я. — Корона! И держава! Это те самые драгоценности, что мы нашли в Харлстоне!

— Да, — ответил Холмс, — так и есть. Этот портрет писался с натуры. Так что мы можем собой гордиться — мы извлекли на свет божий старинные драгоценности, которые многие века пролежали в подземелье. Ну а что касается моей догадки насчет содержимого мешка, — продолжил Холмс, переходя к более интересной теме, — тут все просто. Это чистое везение — мне уже доводилось видеть этот портрет.

— Но где?

— В составе группы, собранной специально для того, чтобы доказать властям, что Месгрейвы имеют полное право на харлстонскую корону. При этом присутствовал и Реджинальд Месгрейв. Помнится, именно его адвокат заметил, что сам факт появления короны доказывает — симпатизирующие Стюартам силы добились того, чтобы приказ уничтожить регалии, отданный Кромвелем после казни Карла Первого, так и не был выполнен. Именно потому мне удалось удивить вас и владельца Харлстона — зная, что в первом мешке находилась корона, я просто предположил, что во втором окажутся прилагавшиеся к ней скипетр и держава. Это мне подсказал сам факт существования второго мешка. Как только я вытащил его из саркофага, мне сразу стало ясно, как развивались события после смерти Брайтона. И открывать мешок мне для этого не пришлось.

— Вы необыкновенно быстро соображаете, — восхитился я.

— На самом деле у меня было еще одно преимущество. Как вы знаете, я всегда подозревал, что мы еще когда-нибудь услышим о Рэчел Хауэлз. Мне кажется, я подсознательно был готов принять теорию, в которую вписывалась бы именно она. Между прочим, Ватсон, — вновь переменил он тему разговора, — во время написания этого портрета голова Карла Первого еще крепко сидела на плечах. Нам повезло, что вместе с регалиями и короной мы не обнаружили в харлстонском склепе остатки какого-нибудь королевского черепа.