Жорж Сименон - Преступление в Голландии

Бетье славная девушка. Поверьте, я действительно не знаю — кто! Без сомнения, тот, чье место в психиатрической больнице.

Она не искала слов, ее французский, окрашенный легким акцентом, был чист.

— Ани сообщила, что вы приехали из Парижа из-за Конрада. Это правда?

Она успокоилась. Ее сестра стояла все там же, в углу комнаты, и Мегрэ мог видеть лишь ее отражение в зеркале.

— Вы должны, конечно, осмотреть дом?

Она смирилась с этим, однако, вздохнув, попросила:

— Вы не возражаете, если с вами пойдет Ани?

Черное платье проплыло перед комиссаром. Он пошел за девушкой по украшенной новым ковром лестнице. Построенный около десяти лет назад дом из полых кирпичей и сосны казался воздушным, а покрывающая все деревянные детали краска придавала ему свежесть.

Первой была ванная комната. Закрытая деревянной крышкой ванна представляла гладильный стол. Мегрэ выглянул в окно: сарай для велосипедов, ухоженный огород, дальше, за полями, низенький Делфзейл с немногими двухэтажными зданиями.

Ани ожидала на пороге.

— Насколько мне известно, вы тоже ведете расследование? — поинтересовался Мегрэ.

Она вздрогнула, но не ответила, поспешив открыть комнату профессора Дюкло.

Металлическая кровать. Сосновый платяной шкаф. На полу линолеум.

— Чья это комната?

Сделав над собой усилие, она произнесла:

— Моя… когда я приезжаю.

— Вы часто приезжаете?

— Да. Я…

Ей слишком мешала застенчивость. Звуки умирали уже в горле. Взгляд просил о помощи.

— Поскольку здесь жил профессор, вы спали в рабочем кабинете вашего зятя?

Она кивнула и открыла дверь кабинета. Стол, заваленный книгами, среди которых — новинки о гироскопических компасах и управлении кораблями по радио. Секстанты. На стене фотографии Конрада Попинги в форме старшего помощника, а потом капитана на фоне азиатских и африканских пейзажей.

Коллекция малайского оружия. Японские эмали. На подставках навигационные приборы, разобранный компас, который Попинга, должно быть, собирался починить.

Диван, покрытый голубым репсом.

— Где комната вашей сестры?

— Рядом.

Рабочий кабинет сообщался с комнатой профессора и спальней Попингов, обставленной с большим вкусом. В изголовье кровати — белоснежная лампа. Изумительный персидский ковер. Мебель красного дерева.

— Вы находились в рабочем кабинете… — размышлял вслух Мегрэ.

Она подтвердила.

— Следовательно, вы не могли выйти из кабинета, не проходя через комнату профессора или комнату вашей сестры?

Тот же ответ.

— Но профессор был у себя, и ваша сестра тоже.

От изумления она вытаращила глаза.

— Вы считаете?..

Прохаживаясь по комнатам, Мегрэ проворчал:

— Я ничего не считаю. Я ищу, прикидываю, и пока вы единственная, кого можно логически исключить, если предположить о сговоре Дюкло с госпожой Попинга.

— Вы… вы…

Но он продолжал, разговаривая сам с собой.

— Дюкло мог стрелять либо из своей комнаты, либо из ванной, это ясно. Госпожа Попинга тоже могла проникнуть в ванную, но профессор, оказавшись там сразу после выстрела, ее в ванной не видел. Напротив, он видел, как она выходила из своей комнаты несколько секунд спустя.

Ани постепенно преодолевала робость. В ходе этого технического изложения ученая одерживала в ней верх над молодой девушкой.

— Могли стрелять и снизу, — предположила она. Взгляд ее обострился, худенькое тело напряглось. — Врач говорит…

— Тем не менее револьвер, из которого был убит ваш зять, именно тот, что держал в руке Дюкло. Если только убийца не забросил его на второй этаж через окно.

— Почему бы и нет?

— Действительно, почему бы и нет?

И, не дожидаясь Ани, Мегрэ спустился по лестнице, казавшейся для него несколько тесной и скрипевшей под его весом.

Он нашел г-жу Попинга в гостиной на том же самом месте. Вслед за ним вошла Ани.

— Корнелиус часто приходил сюда?

— Почти каждый день. Уроки он брал три раза в неделю: по вторникам, четвергам и субботам, но приходил и в другие дни. Его родители живут в Индонезии. Месяц назад он узнал, что его мать умерла, и ее уже похоронили, когда пришло письмо.

— А Бетье Ливенс?

Произошло некоторое замешательство. Г-жа Попинга посмотрела на Ани, та опустила глаза.

— Она тоже приходила.

— Часто?

— Да.

— Вы приглашали ее?

Ситуация становилась более острой, более определенной. Мегрэ чувствовал, что продвигается если и не в раскрытии истины, то, по крайней мере, в понимании жизни дома.

— Нет… да…

— Мне кажется, у нее совсем другой характер, чем у вас или мадемуазель Ани.

— Видите ли, она слишком молода. Ее отец дружил с Конрадом. Она приносила нам яблоки, малину, сливки.

— Она не влюблена в Кора?

— Нет.

Ответ был категоричен.

— Вы не любите ее?

— Почему? Она приходила, смеялась. Ворковала как птичка.

— Вы знаете Остинга?

— Да…

— Что его связывало с вашим мужем?

— В прошлом году он ставил новый мотор на своем судне. Советовался с Конрадом. Конрад сделал чертежи. Они ходили ловить zeehond [9] Небольшие акулы. , как это по-французски?.. собак, да, морских собак, на песчаные отмели.

И вдруг:

— Вы думаете… Фуражка, да?.. Нет, невозможно… Остинг!..

И потрясенная, она вновь застонала:

— Нет, это не Остинг! Нет! Никто! Никто не мог убить Конрада. Вы не знали его. Он… он…

Она отвернулась, скрывая слезы. Мегрэ счел за благо уйти. Руки ему не подали, и он, бормоча извинения, довольствовался поклоном.

Он вышел на улицу. Его удивила сырость, поднимавшаяся от канала. На другом берегу, около верфи, где ремонтировали суда, он увидел Баса, беседующего с молодым человеком в форме мореходного училища.

Оба стояли в темноте. Остинг, казалось, с жаром что-то доказывал. Молодой человек наклонил голову, отчего был виден лишь бледный овал его лица.

Мегрэ подумал, что это Корнелиус, и убедился в своей правоте, когда различил черную нарукавную повязку на голубом сукне.

Нельзя сказать, что это была слежка в прямом смысле слова. Во всяком случае Мегрэ и в голову не приходило кого-либо выслеживать.

Он вышел из дома Попингов. Сделал несколько шагов.

Увидел двух человек на другом берегу канала и остановился, наблюдая за ними. Он не прятался, стоял у кромки воды во весь рост, трубка в зубах, руки в карманах.

И в том, что он не прятался, и в том, что те двое его не видели, продолжая оживленный разговор, было что-то интригующее.

Берег, где стояли двое мужчин, казался пустынным: верфь с ангаром посредине, два судна на стапелях да старые заброшенные лодки.

От плавающих по каналу бревен, между которыми открывались редкие прогалины воды, пахло лесом.