Эндрю Бергман - Большая чистка сорок четвертого года. Кот привратника

— Короче, ты отказываешься мне помочь?

Эган вздохнул:

— У нас, у ирландцев, добрая душа, и все этим пользуются. Кроме того, я твой должник. Ладно, сейчас вышлю своих парней. Но смотри, если ты затеял что-нибудь противозаконное, лучше сразу признавайся…

— Насчет этого будь спокоен. Выгодными делами я не занимаюсь, у меня слабые нервы. Поторопись, Джо, мне хочется поскорее принять ванну.

— Будет тебе ванна, — проворчал он, и я повесил трубку.

Все-таки он был хорошим парнем, этот Джо Эган — через две минуты новенькая полицейская машина на полной скорости вкатилась в улицу. Гориллы обернулись, а я за это время преодолел расстояние в три квартала, влетел в винный на Мюррэй-стрит, вылетел с черного хода и вот уже был возле черного же хода в здание, где проживал. Нажал на кнопку вызова лифта и сам не заметил, как очутился на втором этаже. Лестничная площадка пуста. Возле двери в квартиру тоже никого. Да и дверь в целости и сохранности. Я принюхался — запахов дыма или газа не чувствуется. Вошел в квартиру — никто не бросился на меня с дубинкой или металлическим прутом. И ванна, вожделенная ванна была свободна!

Честно говоря, я был приятно удивлен. Мистер Ливайн живым и невредимым закончил рабочий день. А что там у нас делается на улице?

Полицейская машина остановилась рядом с гориллами. Сержант вылез и, оставив дверцу открытой, дружелюбным жестом пригласил их внутрь. Те, естественно, очень удивились. В чем дело? За что? Сержант лучезарно улыбался, дескать, в участке разберемся. Гориллам ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

Сержант поднял голову, и я узнал его, это был постоянный собутыльник Джо Эгана. Он отсалютовал мне, я ответил тем же, вытащил из кармана квотер [6] 25 центов. и швырнул вниз.

Сержант на лету поймал монету, отсалютовал снова. Настоящий страж порядка нигде своего не упустит. Я задернул занавески, присел на кушетку и позвонил в отель «Лава».

Трубку поднял портье, тот, с перхотью на плечах. Мой голос отнюдь его не обрадовал, поэтому дожидаться, пока он позовет Тутса Феллмана, пришлось минут пять. Наконец в трубке прозвучало деловитое:

— Феллман слушает.

— Привет, Тутс, это Ливайн.

— Джек, куда же ты пропал? Я звонил тебе и вчера, и сегодня. Ну как твое дело о вымогательстве? Двигается?…

— Скверное это дело, вот что я тебе скажу, Тутс. Я завяз в нем по уши, и ты единственный, кто способен мне помочь.

— Не хочешь ли ты сказать, что сцепился с настоящими гангстерами? Ну и кто там у них основной, может, я о нем слышал?

— В этой компании все не промах, начиная с Гитлера и кончая покойным Фентоном.

— Но ты все-таки надеешься с ними справиться?

— Надеюсь, но мне от этого не легче.

Тутс засмеялся. Детективы и журналисты всегда очень веселятся, когда узнают о профессиональных трудностях коллег. Их это радует даже больше, чем собственный удачный заработок. Так уж они устроены.

— Что же ты замолчал, Джек?

— Да вот хочу попросить об одном одолжении. Если моя просьба покажется странной, сразу забудь о ней, а если нет…

— Не стесняйся, Джек, выкладывай, что там у тебя.

— Я тебе как-то говорил, что полицейский инспектор Шей на дух меня не выносит, поэтому я не могу позвонить ему сам. Понимаешь, есть у меня подозрение, что он тоже занимается этим делом.

— Хочешь, чтобы я попытался его расколоть?

— Почти угадал. Намекни ему, что Ливайн напал на след убийцы Фентона и про тело, которое нашли позавчера в Оливии, тоже располагает сведениями.

— Я слышал, его звали Рубин… ну, этого, которого нашли в дренажной трубе.

— Интересно, а от кого ты слышал?

— Да говорят у нас тут, в вестибюле.

— Используешь свою агентуру?

— Рубин был мелкий жулик, никто его всерьез не принимал.

— А что еще говорят у вас в вестибюле?

— Больше ничего.

Ну что же, и эта информация пригодится.

— Тутс, так ты передай Шею, что эти два убийства между собой связаны.

— А вдруг он захочет допросить тебя?

— Не захочет, ручаюсь. Но если тебе покажется, что у него возникло такое намерение, предупреди — и я на пару дней исчезну из города.

— Но ты уверен, что он не захочет?

— Абсолютно.

— Джек, неужели все это так серьезно?

— Да уж куда серьезнее.

— Ладно, как только я что-нибудь разузнаю, позвоню.

Мистер Ливайн принимал душ. Тщательно тер мочалкой плечи, бережно оглаживал лысину и ушибленное колено, с особенной нежностью намыливал яички, горячими струями смывал всю грязь, которую собрал на филадельфийских пожарных лестницах. Вода журчала, телефон звонил. Прозвучало звонков двенадцать, прежде чем на том конце провода успокоились. Да идите вы все к дьяволу, я устал. Тутс вряд ли так скоро раздобыл для меня что-либо полезное, а остальные не в счет. Что касается Китти Сеймор… Ну это особый разговор.

Мистер Ливайн побрился, припудрился и уселся с газетой на унитаз. Так-так. Союзники отрезали Шербурский полуостров. В Сайпане на головы япошкам сыплются американские бомбы. В Чикаго открылся съезд Республиканской партии. Томас Дьюи — бесспорный кандидат и мигом прилетит из Олбани, как только его выберут. Быть Эли В. Сэвиджу министром финансов. Да-да, тому самому Сэвиджу, у которого дочка демонстрирует кинозрителям титьки и прочее в крутой порнухе.

Я вдруг почувствовал, что пол уплывает у меня из-под ног. Мое участие во всей этой возне представлялось мне совершенно неправдоподобным, и тем не менее факт оставался фактом — смешной толстяк, мирный житель Санни-Сайда волею случая сделался человеком, от решений и поступков которого зависели сейчас судьбы мира!

Толстяк сидел на унитазе и лишь смутно догадывался, какое принять решение и как поступить.

Снова зазвонил телефон, но я не двинулся с места. В рубрике «Хотите верьте, хотите нет» сообщалось, что женщины некоего австралийского племени носят на шее живых змей в виде украшения, а в штате Мичиган родился мальчик по имени Фрэнк Бладжин, у которого между пальцами перепонки. Я предпочел не верить. «Янки» завтра на Центральном стадионе собирались поквитаться с «Медведями». «Медведи» пока лидируют, «Янки» отстали от них на четыре очка. А телефон все звонил. В конце концов у меня не выдержали нервы, я снял трубку.

— Это мистер Джек Ливайн, частный детектив? — спросил суровый женский голос.

— Совершенно верно.

— С вами будет разговаривать генерал Редлин.

Я не ослышался? Тот самый генерал Редлин, Серый Орел, вся грудь в орденах?

— Шутить изволите? — крикнул я в микрофон, но не получил ответа. Впрочем, через секунду раздался сочный баритон:

— Алло! Говорит генерал Редлин. Это частный детектив… — Он пошуршал бумагами. — Частный детектив Джек Левин?

— Ливайн! Произносится, как в словах «Голливуд» и «вино». А вы действительно генерал Редлин?