Михаил Кривич - Бюст на родине героя

Через час с небольшим я, задыхаясь, взбежал под крышу хрущевской пятиэтажки в Медведкове, куда Славик и его мать были заброшены после ее развода и размена квартиры.

Последний раз я видел ее на похоронах тещи меньше года назад. Ей, моложавой, подтянутой, очень шел траур, я еще подумал: больше тридцати пяти не дашь, даром что моя ровесница. Сейчас дверь мне открыла пожилая распатланная женщина в неряшливом халате, она впустила меня в квартиру и, бросившись ко мне на грудь, разрыдалась.

— Славик, Славик, он же должен был… — всхлипывала она, судорожно стискивая рукав моей куртки, — он еще вчера собирался… Он всегда меня предупреждает… Он всегда звонит… Он такой мальчик… Ты не знаешь, какой он…

Я с усилием оторвал ее от себя, взял за плечи, провел в комнату. Здесь все было разбросано, постель не прибрана, полная пепельница окурков. Усадив ее на диван, я пошел на кухню, нацедил из крана стакан холодной воды и подал ей.

— Рассказывай все по порядку, — велел я.

— Чего рассказывать, чего рассказывать… — стенала она, и зубы стучали по краю стакана, — Славик… Славик пропал…

Я прикрикнул на нее, раскурил сигарету и сунул в ее дрожащую руку. Она несколько раз нервно затянулась, и рыдания стали затихать.

Последний раз она видела сына позавчера утром, когда уходила на работу. В конце дня он позвонил ей на службу и сказал, чтобы к ужину не ждала — он идет в кино с Гошиной дочкой. Когда ложилась спать, его еще не было дома, проснулась — тоже нет. Слегка встревоженная ушла на работу, весь вчерашний день впустую прождала его звонка. Вернувшись домой, позвонила девочке. Та ни в какое кино не ходила: Славик у нее так и не появился. Мать обзвонила его друзей и однокурсников — никто его не видел, хотя он непременно должен был быть в институте. Всю ночь не спала. Утром позвонила мне.

Слава Богу, в этом городе мне есть на кого положиться. Я взял трубку и набрал номер Артема. Сейчас по строительному межсезонью он был не у дел и валялся в постели. Честное слово, в подобных экстремальных ситуациях нет человека лучше Артема. Он не ахал и не охал, не размышлял вслух, не делился со мною своими гипотезами, а рывком скинул с себя одеяло и вскочил с постели — я представил себе его длиннющие волосатые ноги-жерди, разлапистые, сорок пятого размера ступни на полу, вот он уже по-солдатски быстро натягивает штаны… Я знал, Артем не промедлит ни минуты, сделает все, что можно и нужно сделать, и еще немного сверх того.

— Слушай меня, — сказал Артем. — Мне надо знать, как он был одет позавчера, когда уходил из дому. Как можно точнее, со всеми деталями, какие она может вспомнить.

Я отложил трубку и повернулся к матери Славика. Кажется, она сумела собраться, во всяком случае, глаза у нее были сухими и, вопреки моим опасениям, она довольно дельно и точно ответила на все вопросы об одежде нашего сына. Вслед за ней я повторил в телефон описание Славкиного костюма.

— Ладно, пока достаточно, — выслушав меня, сказал Артем. — Значит, так. Ты едешь в институт и трясешь там всех, кого сможешь. Понял? Это все, что сейчас от тебя требуется. Я беру Левку и проверяю места, которые нужно проверить. Встречаемся у тебя через… — Он на секунду задумался, прикидывая, сколько ему потребуется, чтобы проверить эти места. И я ощутил благодарность ему за то, что он их не назвал. — Встречаемся через три часа. Все. — И повесил трубку.

Я набрал номер Стаса и попросил его приехать сюда, на квартиру Славика, посидеть у телефона. Он обещал быть через полчаса.

Из архитектурного, где — моя гордость — учился Славик, я уехал, не узнав ничего нового и утешительного. Да, вчера, кровь из носа, он должен был быть на зачете по рисунку. Не явился — странное дело. Думали, захворал. Сегодня пропустил лекцию и семинар, такое, конечно, со всяким случается, но вообще-то он на занятия ходит аккуратно. Загулял? Вряд ли: выпивка, наркота, картишки — все это не его дела, да вы сами знаете. Знаю. Компания? Какая там компания? Он с утра до вечера здесь, мы бы что-нибудь да слышали. С кем-то поссорился, кто-то ему угрожал? Да вы что — кто со Славкой станет ссориться? Он у нас сам первый миротворец.

Когда я ехал домой на встречу с Артемом и Левой, было уже за полдень. Валил густой снег — первый этой зимой настоящий московский снегопад, когда все в белой пелене и кажется, что хлопья размером в блюдце вовсе не падают вниз, а неподвижно висят в воздухе, и ты в своей облепленной, превратившейся в снежную бабу машине паришь в облаке над мостовой, возносишься ввысь, нанизывая на антенну невесомые снежные звездочки. Но это только кажется, что возносишься, — на самом деле катишь по предательской целине, одно неосторожное движение — и твой автомобиль превратится в неуправляемые сани, которые — чуть зазевался — занесут тебя в первый попавшийся фонарный столб, и тогда в лучшем случае готовь кучу денег на жестяные работы, а в худшем — вознесешься в ином, печальном смысле, и одно утешение, что деньги придется выкладывать уже не тебе, а твоим близким.

Так что соберись, стань сгустком внимания — двигайся шепотом, на полусогнутых, в натяг и забудь о тормозах.

Но это уже — из учебника по зимней езде. И еще из того же учебника: как бы ты ни был искусен, как бы ни был искушен в тонкостях зимней дороги, рядом всегда отыщется горе-гонщик с месячным стажем, который этого учебника на собственной шкуре не проходил и потому с перепугу поддаст газу или ударит по тормозам, когда не надо, и найдет тебя, и никуда от него, дурака, не денешься, это как рок.

Я знаю все это наизусть, но все равно люблю ездить в первый настоящий московский снегопад. Так люблю, что в тот день тревожные мысли порою уходили на задний план и на душе становилось покойно, будто на самом деле ничего и не произошло. А когда я вновь вспоминал об исчезновении Славика, то утешал себя: вот доберусь до дому, а он уже нашелся.

Когда я подъехал к дому, ребята уже ждали меня у парадного в Левушкином «козле». По их озабоченным лицам я понял — не нашелся.

Поднялись в квартиру, позвонили Стасу. То же. Лева сварил кофе. Сидим, пьем кофе, курим сигарету за сигаретой. Молчим.

А р т е м. Он не мог уехать за город?

Я. Не знаю. Куда?

Долгая пауза.

Л е в а. А что, если…

Мы вопросительно смотрим на него. Он молчит и выходит на кухню, чтобы смолоть еще кофе.

Звонит телефон, я снимаю трубку.

С т а с. Ну что?

Я. Ничего нового.

С т а с. Если что, позвони.

Я. Угу. Ты тоже.

Вешаю трубку. Молчим.

Снова звонит телефон. Мне кажется, не так, как в прошлый раз: сейчас звонок требовательный, пронзительный. Не беру, хватаю трубку. Приятный женский голос.

Го л о с. Добрый день.

Я. Здравствуйте. С кем я говорю?

Го л о с. Не важно. Я насчет вашего сына.