Андрей Воронин - Слепой. Антикварное золото

Продолжая улыбаться, Гронский выразительно посмотрел на настольный перекидной календарь.

— Итак, — начал он, — как я понимаю, вы пришли, чтобы расплатиться.

— В некотором роде, — сказал Крестовский.

Александр Антонович погасил улыбку и посмотрел на него с подчеркнутым недоумением. Крестовский выдержал этот красноречивый взгляд, не моргнув глазом. Да, он действительно изменился, и Гронский догадывался почему.

— Будем считать, что это «да», — сказал банкир. — Или все-таки «нет»? Что-то я не вижу при вас тары, в которой могли бы поместиться сто тридцать шесть тысяч долларов.

— Вы правы, — спокойно ответил Дмитрий, — денег у меня нет.

— Ага. — Это прозвучало так, словно Гронский услышал хорошую, а главное, ожидаемую новость. — Так вы пришли просить об отсрочке?

— Не совсем так. Хотя небольшая отсрочка мне, пожалуй, не помешает.

— Знаете, Дмитрий Петрович, я что-то не до конца вас понимаю, — с улыбкой солгал Гронский, который все отлично понимал и, более того, очень надеялся именно на такой поворот беседы. — Голова у меня сегодня просто чугунная. Погода, что ли, меняется?

— Давно пора, — сказал Крестовский. — Это я не о вашей голове, а о погоде. Лето скоро, а весны все нет.

— Да, бежит времечко, — вздохнул банкир.

— Я помню о сроке, — поняв намек, заявил Крестовский. — Денег у меня нет, но я мог бы предложить вам в качестве оплаты кое-что другое.

— Кое-что?..

— Золото.

— Золото?

Александр Антонович произнес это слово так, словно оно было ему незнакомо.

— Золото, золото, — повторил Крестовский тоном человека, которого начинает понемногу раздражать непонятливость собеседника. — Только не говорите мне, что банки в России не принимают это платежное средство.

— Ну, почему же не принимают? — благодушно усмехнулся Александр Антонович. — Золото было и остается единственным надежным эквивалентом любых денег. На нем испокон веков зиждется любая финансовая система. Но, Дмитрий Петрович, как бы это поделикатнее выразиться… Словом, сто тридцать шесть тысяч долларов — это большое количество золота. Я даже представить себе не могу, откуда оно у вас могло появиться, да еще в таком количестве. Не обижайтесь, прошу вас, но бизнес есть бизнес. Я вовсе не хочу провести остаток жизни за решеткой за незаконные операции с драгоценными металлами в особо крупных размерах.

— Я тоже, — заверил его Крестовский. — Именно поэтому я и предлагаю вам действовать тихо, без помпы. Журналистов приглашать не станем, да и ваших сотрудников беспокоить, наверное, не стоит…

— Погодите, — на всякий случай осторожно возмутился Гронский. — Что это вы мне предлагаете, молодой человек?!

К его большому удовлетворению, молодой человек был совсем не таким идиотом, каким иногда казался.

— А что я вам предлагаю? — изумился он. — Я занял у вас денег — у вас лично, если вы помните, а не у вашего банка — и теперь предлагаю вернуть долг с процентами. Это наше с вами частное дело, и посторонним о нем знать вовсе не обязательно. Что я предлагаю… Ничего особенного! А если бы я занял у вас на пачку сигарет, а потом захотел отдать долг, вы бы и тогда пригласили батальон юристов?

— Может, и пригласил бы, — усмехнулся Гронский.

Изменения, произошедшие с этим прохвостом за какой-то несчастный месяц, всего за тридцать дней, просто приводили его в восторг. Даже булыжник, попав в руки хорошего огранщика, может стать красивым. Примерно то же произошло и с Крестовским — острая ситуация, в которую он угодил, как жесткий наждак, ободрала с него все лишнее, ненужное, отшлифовала и подчеркнула лучшее, что в нем было. Увы, намного умнее он от этого не стал. Умственные способности можно развить, но на это требуется гораздо больше времени, чем тридцать или даже тридцать один день. С характером проще: он либо есть, либо нет, и в экстремальных условиях он либо ломается сразу, либо закаляется.

— Очень может быть, что и пригласил бы, — повторил Гронский. — Когда работаешь с деньгами, привыкаешь к тому, что осторожность не бывает излишней. Так что там с вами стряслось? Вы ограбили банк или раскопали золотую жилу? А может быть, нашли клад?

При слове «клад» Крестовский даже не моргнул. Характер у парня явно был, и собой он владел гораздо лучше, чем месяц назад.

— Это к делу не относится, — заявил он. — Единственное, что вам следует знать, это что я никого не убил и не ограбил. Это золото чистое. Можно сказать, что я получил его в наследство.

— Угу, — сказал Гронский. Это было именно то, что он ожидал услышать. — Хочу заметить, что решать, что мне следует знать, а чего не следует, буду я сам…

— Простите, — извинился Крестовский, — я не совсем правильно выразился. Это все, что я могу вам сказать, вот что я имел в виду.

— Честно говоря, не вижу особой разницы. Ну, хорошо. Теперь по поводу «чистоты» вашего золота. Чистого золота вообще не бывает, а уж про ваше и говорить нечего. Наследство? Превосходно! И вы, наверное, можете это документально подтвердить? Нет? Я так и думал. Вот видите! А вы говорите, никого не ограбили… Вы же взрослый человек и должны понимать: наше государство, как и любое другое, чувствует себя ограбленным всякий раз, когда в кармане у кого-нибудь из граждан каким-то образом заводится неучтенная, не обложенная налогом копейка. К сожалению, исторически сложилось так, что именно оно, а не мы с вами решает, что грабеж, а что нет.

Ссылка на Уголовный кодекс и налоговое законодательство возымела действие: Крестовский заметно поскучнел.

— Я почему-то думал, что мы сможем договориться, — сообщил он.

— А кто сказал, что не сможем? — удивился банкир. — Вы неправильно меня поняли. Я просто хотел, чтобы вы лучше представляли себе наше общее положение. В особенности, извините, свое.

По тому, как вздулись и опали желваки на скулах Крестовского, было ясно, что мальчишка правильно все понял. «Знай свое место» — вот какая фраза прозвучала только что на самом деле, и новому, модернизированному и усовершенствованному Дмитрию Крестовскому эта фраза, естественно, понравиться не могла. Но и Александр Антонович, в свою очередь, не мог позволить этому проходимцу диктовать условия, да еще и в его собственном кабинете!

— Итак, — повторил он менторским тоном и демонстративно посмотрел на часы, — давайте как-то переходить к делу. Если позволите, я опишу ситуацию так, как она мне видится. Вы задолжали мне известную сумму. Срок выплаты долга истекает, — он снова посмотрел на часы, — примерно через час. Я ничего не напутал? Нет? Чудесно. Что ж, мне хотелось бы знать, что вы предлагаете. Конкретно! Золото? Превосходно, пусть будет золото. Сколько килограммов, какой пробы, по какому курсу?

Крестовский замялся. Причины этой заминки были Александру Антоновичу ясны.