Андрей Воронин - Слепой. Смерть в подземке

— Но я не плачу, никогда не плачу, есть у меня другие интэрэсы… — пробормотал Сиверов и в свою очередь усмехнулся. — Между прочим, нам с Дугоевым крупно повезло. Таксист, который вез нас в аэропорт, оказался русскоговорящий и большой любитель боев без правил. Узнал чемпиона, взял автограф, а когда попросили ехать побыстрее… Ну, короче, я думал, он так, с разгона, Атлантику и перепрыгнет. Но это к делу не относится, я просто хотел сказать, что таксист был армянин. Представляете?

— Без труда, — сказал Федор Филиппович. — В общем, беру свои слова насчет донкихотства и всего прочего обратно. Твоя партизанская вылазка с диктофонной записью принесла-таки ощутимую практическую пользу. Если бы Дугоев действовал по плану и сдал бой, американцам пришлось бы довольствоваться мелкой рыбешкой.

— Надо же, как ловко все срослось, — нейтральным тоном заметил Глеб, по одному беря со стола патроны, перетирая их тряпочкой и возвращая в строй. — Какое редкостное, а главное, счастливое стечение обстоятельств! И главная случайность — это что я, ни о чем не подозревая и ничего такого не имея в виду, исключительно из человеколюбия или, как вы изволили выразиться, из донкихотских побуждений очутился в самой середке этого варева. Сначала я случайно наткнулся в баре на Безродного, который — тоже, разумеется, случайно — оказался по совместительству курьером Стрельцова…

— Ну, то ли еще бывает! — благодушно произнес генерал, почему-то именно сейчас по достоинству оценивший солидные размеры кружки с чаем, позволявшие хотя бы отчасти спрятать лицо. — Ты ведь сам рассказывал мне про социальную пирамиду: мол, чем выше забираешься, тем уже тропинки, тем больше шансов на нежданную встречу…

Сиверов скроил гримасу, означавшую, по всей видимости, что генералам не к лицу повторять чепуху, которую порой под настроение несут их подчиненные. Федор Филиппович вздохнул.

— Меньше знаешь — крепче спишь, разве не так? — сказал он.

— Спасибо за заботу, — сдержанно отозвался Глеб.

— Да я сам не все до конца понимаю, — признался генерал. — Ты же знаешь нашу контору. Она как храм какой-нибудь забытой цивилизации — строилась так долго и такими разными людьми, что сейчас никто не знает, какие там ближе к фундаменту и чердаку есть тайные ходы и закоулки. Денег на свою безопасность ни одно государство сроду не жалело, так что в нашем департаменте кого только нет — аналитики, советники, психологи, экстрасенсы… Говорят, даже некоторые астрологи у нас зарплату получают, хотя я лично дела с ними не имел. И не собираюсь. Если хочешь знать мое мнение, они самые обыкновенные шарлатаны…

— Время от времени выдающие прогнозы, которые сбываются с точностью до шестого знака, — вставил Глеб. — Тоже, разумеется, чисто случайно. Так это экстрасенсы вас надоумили назначить мне встречу со связным в том баре?

— В самом широком смысле слова, — кивнул Потапчук. — У нас на Безродного ничего не было, кроме смутных подозрений. Кое-кто заметил, что появление крупных партий контрабандных якутских алмазов на черном рынке Европы и Америки странным образом совпадает с заграничными поездками Дугоева — совпадает, заметь, как по времени, так и по месту появления очередной партии. Естественно, изначально все внимание было сосредоточено на Дугоеве — фигура-то заметная, да и кавказец, как ни крути, такого грех не заподозрить. За ним начали присматривать, и, когда произошло первое покушение, где-то в закоулках, о которых я только что говорил, произвели анализ и пришли к выводу, что к нему надо присмотреться с минимальной дистанции и что ты, как никто, подходишь для внедрения.

— Для блуждания по темному лесу с завязанными глазами, — ворчливо поправил Сиверов.

— Это гарантировало объективность и непредвзятость расследования. Анализировали добытую тобой информацию и делали выводы другие. А ты прежде всего играл роль раздражающего фактора, отвлекал на себя внимание Стрельцова и Безродного. С этой задачей ты справился блестяще. В какой-то момент оба вообразили, что ты представляешь собой главную проблему, и целиком сосредоточились на ее решении…

— И это им почти удалось, — заметил Глеб. — Еще бы чуть-чуть, и они бы ее точно решили. Так-то вы меня цените!

— То-то и оно, что ценю, — огрызнулся генерал. — Я знал, что ты выкрутишься, и ты выкрутился. А если б не выкрутился, грош бы тебе цена. Да и потом, ты почти не рисковал, потому что постоянно находился под присмотром, то есть не ты, а твое окружение, вся эта банда на «майбахах» и «мерседесах». Думаешь, спецназ в Бережках оказался случайно — поехали по грибы и ненароком ввязались в боевые действия?

— Ну, это-то понятно, — усмехнулся Глеб. — Я поначалу никак не мог понять другого: откуда там взялся Стрельцов. Что выбрался из могилы — это ладно, действительно, бывает и не такое. Это мой прокол — не надо было полагаться на Вышегородцева, этот шпак, наверное, и пальцем-то в ноздрю не с первого раза попадает. Но почему же, думаю, он вместо больницы очутился в деревне? А потом сообразил: наверное, в машине Безродного был маячок, который я проворонил.

— И к лучшему, — утешил его Федор Филиппович. — Ты заставил его действовать, причем действовать быстро и, как следствие, необдуманно. Хуже было бы, если бы он затаился. Мы бы не знали, что он жив, а он на приволье придумал бы что-нибудь поумнее этого военного набега. И это, между прочим, лишний раз доказывает, что все эти шаманы, которые у себя в кабинетах гадают на кофейной гуще, недаром едят свой хлеб. Они не ошиблись, рекомендовав использовать тебя втемную. Даже допуская ошибки, ты делал именно то, что нужно.

В комнате наступила тишина. Чай в генеральской кружке остыл, за окном начали сгущаться сумерки. Вычищенный и собранный пистолет лежал на противоположном от кружки крае стола; на очищенной от грязной ветоши газете, матово поблескивая медными боками, идеально ровной шеренгой стояли патроны. Вытянув указательный палец, Слепой толкнул крайний слева, тот упал и, откатившись на несколько сантиметров, замер. Глеб толкнул второй патрон, третий… При этом он беззвучно шевелил губами, словно читая заклинание или молитву.

— Ты что это? — спросил Федор Филиппович.

— Считаю трупы, — сообщил Сиверов. Он коснулся кончиком пальца лежащего на боку патрона. — Безродный — раз. Бес-Палыч — два. Его подручные с СТО — три человека, вместе будет пятеро. Плюс семеро бойцов «Скорпиона» и их начальник оперативного отдела — получается тринадцать. Стрельцов — четырнадцать. Вышегородцев?..

— Пятнадцать, — сказал Федор Филиппович. — Ночью после предполагаемого убийства Стрельцова группа наружного наблюдения засекла какую-то подозрительную суету у него в доме и во дворе. С тех самых пор его никто не видел. Дом обыскали… Ну, в общем, его обнаружили в гараже, в осмотровой яме, в железном ящике под слоем бетона. Эксперты утверждают, что, когда его похоронили, он был жив и находился в сознании.