Сергей Майдуков - Между двух огней

Николай молча включил телефон и повернул экран к бандитам.

— Срисовали, — кивнул Филарет. — Ну, бывай, Колян. Сиди тихо, береги семью.

— Извини, что накостыляли, — сказал Шмон на прощание. — Маловато, правда. Надо бы добавить.

Он неожиданно замахнулся. Николай инстинктивно отшатнулся. Бандит заржал и вышел. С улицы раздался шум отъезжающей машины.

— Суки, — произнес Николай.

Но себя он ненавидел гораздо сильнее, чем бандитов. Он предал друга, и никакие оправдания не могли отменить этого факта. Он струсил, прогнулся, пошел на подлую сделку с негодяями. И теперь с этим надо было как-то жить. Как? Николай понятия не имел, но догадывался, что будет это очень и очень непросто.

Полковник Хромов любил отводить душу не только в спортивном зале. Еще он мог, например, лично допросить подозреваемого, надавить и добиться признания. У него это хорошо получалось. Он был полицейским от бога… если не учитывать того факта, что полиция задумывалась и создавалась не на небесах.

Присутствуя на допросах, Хромов обычно заходил в кабинет молча, присаживался на край стола и наблюдал за процессом. В такие минуты он обычно оценивал человека, решая, какая линия давления будет максимально эффективной. При этом полковника мало интересовали детали уголовного дела как таковые. Ему нужны были признания. Раскрытые преступления. Успехи и победы.

В этот раз подозреваемый попался не робкого десятка: такого голыми руками не возьмешь. То есть неожиданно отвесить затрещину и припугнуть жестким допросом, конечно, можно, да только это не сработает. И обещать посадить такого человека в камеру с опасными уголовниками тоже бесполезно. Тут нужен был другой подход.

Мужчинка был небольшой, загорелый, с негнущимися губами и взглядом исподлобья. В управление его доставили силой, потому что по повесткам только лохи ходят. Присмотревшись, Хромов подметил, что руки мужчины мелко подрагивают, веки воспалены, а губы влажны от постоянного облизывания. Похмелье. Тяжкое похмелье, которое угнетает не только физически, но и морально.

Следователь Милонов на подозреваемого не глядел, пялясь в свои бумажки.

— Итак, гражданин Сафонов, — бубнил он, — вы утверждаете, что в момент убийства брата находились дома, однако показания жены и дочери этого не подтверждают. В доме вас не было. Вы его покинули в восемнадцать двадцать, сославшись на нужду. И пробыли за пределами дома до девятнадцати ноль-ноль, то есть до начала сериала «Смех сквозь слезы». Так утверждает ваша супруга, Сафонов, и у нее нет причин говорить неправду. А брат ваш был убит в тот же день, в промежутке от шести до семи часов вечера. Не кажется ли вам это странным?

— Не кажется, — отрезал Сафонов и сжал рот в абсолютно ровную, непреклонную линию.

— А вот я так не думаю, — сказал Милонов. — Лично я в подобные совпадения не верю. Хотите, я расскажу, как все было на самом деле? Выйдя из дома приблизительно в шесть двадцать, вы не в сортир направились, гражданин Сафонов. Вы перелезли через два соседских забора, незаметно пробрались к брату во двор, улучили момент, и нанесли удар кирпичом по затылку, пока он укладывал кирпичи в штабель. Потом скрылись тем же путем, вошли в свой дом и сели смотреть с семьей телевизор.

— Чушь собачья, — процедил Сафонов, почти не разжимая губ. — Зачем мне Ваську убивать было? Какой прок?

— А я сейчас объясню, — кивнул Милонов. — Половая связь у вас была, гражданин Сафонов. Не с братом, зато с его законной женой. Василий Сафонов застал вас во время полового акта с супругой, и у вас состоялось выяснение отношений, в ходе которого вы оба грозились убить друг друга. Супругу же свою Василий Сафонов регулярно избивал на протяжении недели. Соседки показывают, что на ней живого места не было. Вот вам и мотив, гражданин Сафонов. Месть и ревность. Кроме того, вы боялись, что ваша собственная жена узнает о причинах вашего конфликта с братом. Решение нашлось легко. Взять кирпич и… — Следователь Милонов показал, как лупит кого-то воображаемым кирпичом по голове. — Уже третий удар стал смертельным, но вы продолжали, вы продолжали… Эмоции переполняли вас.

«Так, — решил Хромов, — пора кончать этот театр».

— У тебя водка есть, лейтенант? — спросил он. — Ну-ка, открывай свои закрома. — Он кивнул на допотопный сейф, крашенный ядовито-зеленой краской. — Не видишь разве? Страдает твой подозреваемый. Брат погиб, а тут еще обвинения несправедливые плюс похмелье. Тяжело человеку. Что мы, звери, что ли?

При слове «несправедливые» губы Сафонова дрогнули. Упоминание похмелья заставило его нервно облизнуться.

«Ну все, поплыл голубчик», — понял полковник Хромов, когда поощряемый Сафонов выцедил из пластмассового стакана водку и задышал. Милонов был удален из кабинета под благовидным предлогом. Хромов занял его место, посмотрел, как подозреваемый давится водкой, налил ему еще и угостил конфетой.

— Мятная, — сказал он. — Люблю, знаешь, чтобы от меня свежее дыхание. И женщины любят. Так что в этом вопросе мы едины. — Он засмеялся, глядя, как сморщившийся Сафонов заедает водку конфетой.

Рот этого человека больше не был прямым и жестким, а прыгал как попало, а глаза бегали по сторонам.

— Помочь тебе хочу, — негромко произнес Хромов и посмотрел на дверь, словно опасаясь, что кто-нибудь неожиданно войдет. — Мужик ты хороший, правильный. Но защиту свою строишь неумно.

— Чего? — нахмурился захмелевший Сафонов.

— Из дома выходил? — спросил Хромов. — Выходил. И где сорок минут провел?

— В сортире.

— Неубедительно. Алиби должно быть такое, чтобы не вызывало сомнений. А у тебя понос какой-то. Вот тебя и тягают, милый мой. И упекут, не сомневайся. У нас ведь здесь полиция, а когда тобой прокуратура займется, там каждое твое слово под сомнение возьмут, каждый шаг проверят и перепроверят. — Хромов посмотрел на бутылку, потом на дверь, потом на своего визави. — Убрать бы надо водку. А то ведь не положено. Или допьешь?

Сафонов выбрал второй вариант. Люди часто ищут забвения на дне бутылки. Особенно с похмелья. Или в беде. Что обычно взаимосвязано. Временное облегчение Сафонов, конечно, получил, но не для того поил его полковник Хромов, чтобы пожалеть и отпустить на все четыре стороны.

Медицинская экспертиза показала, что брат подозреваемого был убит человеком высокого роста, физически сильным и озлобленным, судя по количеству нанесенных ударов. У Хромова не было ни малейших сомнений, что убийца в данный момент сидит перед ним, давясь сивушной отрыжкой. Догадывался он, и куда делось орудие убийства, не обнаруженное на месте преступления. Кирпичей там валялось много, даже окровавленные имелись в наличии, но того самого, которым был забит покойный Василий Сафонов, не было. Следствие рано или поздно должно было вывести брата на чистую воду. Но полковник Хромов предпочитал раньше, а не позже, он любил делать все быстро и оперативно. А еще ему нравилось ощущать свое превосходство над людьми.