Екатерина Волкова - Несчастный случай

Когда эксперимент закрыли, против его фамилии в бухгалтерии появилось слово «выбыл», вот и все. Я думаю, он просто собрал вещи и ушел, — предположил Виктор, отодвигая пустую чашку в сторону, — вернулся в свою квартиру, снова начал искать работу. Никто не интересовался его судьбой на фоне новых научных горизонтов.

Губин был для лаборатории фамилией в папке с черной полосой — «эксперимент закрыт». А человек остался жить с вывернутыми наизнанку мозгами, и вдобавок астарол продолжал действовать.

— Я была у него в больнице, — перебила Виктора Аня. — Он выглядит похудевшим, но бодрым. Врач сказала, что он может умереть в любой момент. Она вообще шокирована тем, что он до сих пор жив.

Виктор кивнул. Он и сам был в больнице, разговаривал с врачом и знал об этом.

— Я думаю, его должны мучить адские головные боли. Но по нему не скажешь.

Виктор помассировал свой затылок, словно головные боли Губина могли оказаться чем-то заразным.

— Тот человек в мокром пальто и со стальным взглядом — человек из Лавки — уверял меня, — припомнила Аня, — что всю опытную партию «Астарола-4» уничтожили. О чем подписан соответствующий акт.

— Уничтожили то, что осталось в лаборатории. Что не вывез на своем пикапе студент-лаборант, когда его практика закончилась. Должно быть, он не мог допустить, что какой-то кролик прокусил ему горло задаром. К тому времени студент мог захотеть на собственной шкуре испытать, в чем тут дело. Попробовать астарол. Его фамилия Мересьев, забавное совпадение, правда?

— Еще бы. Он убил моего мужа.

— Вы ошибаетесь.

— Что это значит?

— Мересьев был арестован 2 ноября по обвинению в умышленном поджоге. Эти два месяца он провел в Бутырке. Он не мог убить вашего мужа. Его ночные угрозы и смерть вашего мужа — несчастное совпадение.

— Нет! — выкрикнула Аня.

— Да, и не вижу для вас причин расстраиваться. Могу узнать дату суда над Мересьевым, если хотите.

— Не хочу, — ответила Аня едва слышно. Ее сознание отказывалось вместить то, что она сейчас узнала.

— Мересьев поджег пустой шкафчик в камере хранения на Киевском вокзале, когда убедился, что не может открыть соседний. Там просто заел замок — ящики старые, замки разболтанные. А у него не выдержали нервы. Что, вы думаете, он хранил в том соседнем шкафчике?

Аня не ответила, но по глазам ее было видно, что она догадалась — в шкафчике Мересьев держал неизрасходованные запасы краденого астарола.

— Теперь астарола больше не существует — последняя пара коробок расплавилась в раскаленном шкафчике камеры хранения. Поджог на вокзале — это тянет на терроризм. Думаю, Мересьеву светит принудительное лечение в закрытой психиатрической больнице. Полагаю, нервы у него изрядно расшатаны — судя по его действиям.

— Постойте, — вновь перебила Виктора Аня. Мысли ее перескакивали с пятого на десятое, — охранник сказал мне, что история с хлебным фургоном и бутылкой водки, влитой в горло моему мужу, — неправда.

— Конечно, неправда. Чтобы убедиться в этом, мне стоило лишь сходить на место, где все могло произойти, в то же самое время. Анатолий Георгиевич Губин не мог видеть в темное время суток всего того, что он так подробно мне описал. Тем более что хлебный фургон заслонял ему обзор. Это была его фантазия, думаю, он большую часть времени проводит в мире фантазий. Но фантазии Губина уже давно неагрессивны, так что не стоит его осуждать — ему и так пришлось не сладко.

— Но разве это не Анатолий Георгиевич привел Мересьева в мою аптеку?

Аня вспомнила, как Губин описывал Мересьева — черное пальто, черная шляпа и усы, как у Максима Горького. Небось Губин сам ему усы подклеивал.

Виктор покачал головой.

— Они даже не знакомы. Мересьев сбежал с партией астарола раньше, чем Губин там появился. Когда астарол принялись отрабатывать на добровольцах, дохлые мыши и кролики исчезли. В Мересьеве больше не было нужды, тем более что срок его практики подошел к концу. Я специально сверил даты по журналу.

— Но почему не хватились целого ящика такого серьезного лекарства?

Виктор ухмыльнулся:

— Вы что, не знаете, как это бывает?

— В моей аптеке ничего подобного произойти не могло, — сказала Аня, нахмурив брови, и тут же чуть не прикусила себе язык.

Она вспомнила неопределенные намеки уволенного чиновника Матросова — ее старого куратора — о высоких покровителях и их интересе к Аниной деятельности на посту директора специализированной аптеки.

Решено, она будет торговать в аптеке косметикой. Больше никаких наркоманов в ее жизни. После передозировки Мышкиными таблетками счастья Аня не хотела даже слышать разговоры о наркотиках.

— Ваша аптека — исключение, — пожал плечами Виктор. — Люди, которые работают в четвертой лаборатории в Нижнереченске, живут там же и почти не покидают пределов города. Все они — добросовестные и преданные своему делу ученые, преданные иногда до фанатизма. Это тот тип личности, который проявляет рассеянность или наивность, когда дело касается отчетности. Особенно в то время, когда испытания приближаются к своему пику.

— Человек рассеянный с улицы Бассейной… — горько пошутила Аня. Чужая рассеянность могла бы встать ей довольно дорого.

— Может быть, — продолжал Виктор, — позже пропажи и хватились. Ничего не нашли и просто замяли дело. Никому из института не пришло бы в голову, что один из промежуточных результатов — неудачных результатов — их исследований может кому-то понадобиться за пределами лаборатории.

— Значит, Мересьев уже почти два месяца как арестован. А его напарник? Я видела его пятнадцатого декабря, встретила в баре и оставила об этом сообщение на вашем автоответчике. Вам известно об этом?

Виктор кивнул:

— Сева разыскал его и побеседовал с ним.

— И что? — Ане не терпелось все поскорее узнать.

— Это случайный человек, он понятия не имеет об астароле. Его тоже было прихватили, но потом отпустили. Он убедил милицию, что знаком с Мересьевым всего три дня и согласился пойти с ним к вам за пятьдесят рублей — ни больше ни меньше. Мало того, он был тогда в подпитии. Помнит, что стоял, держась за стену, и боялся пошевелиться, чтобы не грохнуться на пол. Он был пьян, вот так.

Аня вспомнила о своем кофе и отпила из чашки. Кофе был почти холодным.

Она никак не могла собраться с силами и смириться с мыслью, что рассказ Виктора — правда. Что ее страхи были напрасны. Что она сама оказалась способна напугать себя больше, чем любой страшный разбойник.

— Этот парень, — пояснил Виктор, — работает носильщиком на Киевском вокзале и проигрывает все деньги в игровых автоматах. На вокзале его Мересьев и нашел, а потом прихватил с собой в вашу аптеку — для презентабельности. Собственно, это носильщик и сдал Мересьева милиции.