Екатерина Волкова - Несчастный случай

— Вот как?

Аня задумчиво вертела в руках бумаги, которые принес Виктор. Листы были гладкие и тонкие на ощупь, исписанные его твердым мелким почерком.

— Если милиции известно о визите Мересьева ко мне в аптеку, — медленно произнесла Аня, — разве мне не должны были сообщить, что он арестован? Вместо того чтобы заставлять меня обивать милицейские пороги и упрашивать мне поверить. Разве не так?

Виктор пожал плечами:

— Конечно, вы правы. Вас обязаны были поставить в известность. Но мелким хулиганством и террористической деятельностью занимаются разные ведомства. Возможно, тот следователь, к которому вы ходили и который сейчас в отпуске, и сам не знает, что Мересьев арестован.

Анины щеки запылали от возмущения и бессильной обиды. Она стала жертвой чужой рассеянности. Понять это было так унизительно.

— Помните, я говорил вам, когда мы составляли список, — что между всеми событиями есть какая-то связь?

— Помню. Какая?

— Абсолютно никакой. Ваш муж погиб по собственной небрежности, как это ни прискорбно. Несчастный случай со смертельным исходом. Вам звонила его любовница, чтобы как-то выместить обиду. К вам вломился в дверь ваш слесарь, и вашу собаку украл ваш сосед. Конечно, эти два месяца нельзя назвать самыми счастливыми в вашей жизни. Но они кончились. Начните новую жизнь с нового года.

— Так говорят в телерекламе, когда хотят навязать ненужную вещь.

— Пускай говорят. Похороните своих покойников и начните жизнь сначала.

Виктор смотрел теперь Ане в глаза. Его взгляд был спокойным и немного усталым. Добрым. И в нем не было ни капли насмешливости.

— Астарол нашел вашего охранника Губина как человека с минимальной психической активностью. Точно так же и ваши несчастья вцепились в вас, когда вы поверили, что виновны в них, — убеждал Виктор Аню, а она все никак не хотела расстаться со своими иллюзиями.

Она свыклась с ними, срослась с ними, как привитый дичок срастается с яблоней в месте надреза. Ей было больно расстаться с ними, потому что они давали ей повод чувствовать себя несчастной. А что может быть слаще, чем чувствовать себя несчастной, когда тебя есть кому утешить?

— Освободитесь от своей вины. У ваших несчастий не было никаких реальных причин. Зло, которое окружает вас, только в вашем воображении.

— Ну да, и после смерти все попадут в рай.

— Почти так.

Аня вздохнула:

— А смерть фотографа?

— А при чем здесь вы? Наш фотограф крутился в полукриминальной среде, не пренебрегал наркотиками. Милиция найдет его убийцу. Но вы ничем помочь ей не можете как свидетель, вы ведь ничего не знаете о фотографе, даже о круге его общения. Верно?

— Да, — ответила Аня.

Ей приходилось признавать все свои ошибки по очереди — одну за другой.

— Вы хотите, чтобы теперь я вас убеждал, что вы не убивали фотографа?

Что-то еще не давало Ане покоя.

Она опустила на журнальный столик бумаги, которые все это время нервно теребила. Посмотрела на них задумчиво и снова взяла, чтобы разорвать в клочья.

— Надеюсь, вы не против? — спросила она у Виктора.

— Ни в коем случае.

— Тогда занесите мне ваш счет завтра. Давайте покончим с этой историей в старом году.

Виктор встал:

— Завтра тридцать первое. Вы никуда не уезжаете на праздники?

— Как — тридцать первое? Завтра тридцатое. Сегодня двадцать девятое. Вчера, двадцать восьмого, я прилетела из Амстердама.

— Ошибаетесь, — улыбнулся Виктор. — Сегодня тридцатое декабря. Завтра в полночь начинается новый год.

— Значит, я проспала двое суток? — Аня ошеломленно посмотрела на Виктора.

— Видите, Аня, вы уже начинаете выздоравливать. До завтра.

И Виктор ушел.

Аня собрала клочки бумаги со стола, распахнула окно и выпустила их.

Легкий ветер разметал ее несчастья, они вертелись в воздушном потоке, пока не скрылись из глаз, растворились на фоне белого зимнего неба.

Надо же, подумала Аня, какой дурой она была, когда позволила себя запугать до полусмерти какому-то сумасшедшему Мересьеву.

Потом она вспомнила похудевшее лицо Губина Анатолия Георгиевича, и ей впервые стало жаль его.

Но Аня не могла сегодня долго испытывать тяжелые чувства. У нее стало так легко на душе, словно все зло мира унеслось по ветру вместе с белыми клочками бумаги прочь от нее.

В полдень позвонила Наташа — не хочет ли Аня пойти с ними в ресторан, втроем.

Аня отказалась, соврав, что едет к родителям. Она не могла позволить себе нарушать уединение нового медового месяца Алика и Наташи.

В час тридцать позвонил отец — не приедет ли Аня к ним в Александрово.

Аня соврала, что хочет посмотреть новогодний концерт по телевизору. Врать родителям — скверное дело. Придется теперь смотреть этот концерт, чтобы не чувствовать себя последней свиньей.

Виктор позвонил в три часа и, извинившись, сообщил, что сможет добраться до нее не раньше девяти вечера. Аня сказала, что все в порядке. Она будет дома, пусть приезжает в удобное для него время. В конце концов, для нее лично — дело принципа покончить с астаролом в ее жизни как можно быстрее.

Аня не собиралась никуда идти и никого приглашать к себе встречать Новый год. Она впервые могла не бояться остаться одной и захотела сделать это.

Она предвкушала надвигающуюся полночь с таким же трепетом, как в детстве. С первым ударом курантов начнется ее новая жизнь.

Аня боялась, что, если поддастся на чужие уговоры и отправится в компанию, она прозевает этот удар и не сможет насладиться им.

В четыре Аня выбралась в магазин. На улице уже начало смеркаться, и это усилило ее предпраздничное волнение. Мимо пробегали шумные молодежные компании, спешили отцы семейств с елками под мышкой. Но Аня одна знала, какой замечательный праздник вот-вот наступит у них у всех.

Она выбрала самый крупный ананас в отделе фруктов и пару авокадо. Купила свежих креветок и кусочек копченого лосося, поверх всего этого нагрузила несколько разных коробочек со сладостями — пастилой, пирожными.

Вернулась домой, сделала салат из креветок и убрала его пока в холодильник.

Настроение улучшалось с каждым часом. Она почти простила себя за то, что так испортила сама себе целых два месяца жизни.

В ванной Аня провела не меньше сорока минут. Она лежала в пенной горячей воде и ни о чем не думала. Могла теперь позволить себе ни о чем не думать.

Выйдя из ванной, она взглянула на часы — часовая стрелка приблизилась к цифре «шесть». Спохватилась, что елка до сих пор не наряжена.

Вчера они с Виктором совсем позабыли о его любезном предложении установить Анину елку. Придется теперь делать это самой.

«Виктор», — вспомнила Аня, и теплая волна пробежала по ее телу. Она чуть не обозвала его проходимцем, и вымогателем вчера в лифте. Аня тихо рассмеялась.