Александра Ронис - Тебе меня не сломить

— Но … как… — А вот так! — резкими движениями Саша затушил окурок и присел за стол. — Я тебе больше скажу, — разлив спиртное и не глядя на Влада, он залпом опрокинул стопку: — Это Бес. И шлюх тех, и Вику.

Влад так и не успел притронуться к выпивке, недоуменно уставившись на Степнова и отказываясь верить в услышанное.

— В смысле, Вику? — медленно переспросил он.

— Влад, не тормози! В каком смысле? В прямом! — Саша налил себе еще одну стопку и также залпом выпил, закусив кружком колбасы.

На кухне на несколько мгновений повисла тишина, лишь за закрытой дверью слышался неясный разговор и смех девушек в комнате. Влад прокручивал в голове минувшие события, сопоставляя все известные ему факты, и пытался собрать воедино всю картинку. Саша снова закурил сигарету, стараясь успокоить разыгравшиеся нервы.

— Ты уверен? — внимательно взглянув на Степнова, все также недоумевающе проговорил опер.

— На все сто! — кивнул тот, нервно делая затяжку за затяжкой.

— Тогда я удивлен, что Бес все еще жив, — опрокинув свою стопку, заметил Влад.

— Я тоже, — зло усмехнулся Саша. — Сам не знаю, почему эта гнида все еще дышит. Хотя, нет, знаю, — он мотнул головой в сторону комнаты, — благодаря ей…

им…

Ну, да, Влад прекрасно помнил, как в тот день, когда родился маленький Данька, на тот момент пока еще начальник оперов пытался заглушить откровения алкоголем, как и сейчас. Тогда же и обмолвился, что ему намекнули об его «Ахиллесовой пяте». Правда, он не сказал, кто были эти таинственные «самоубийцы». Зато теперь стали понятны все последующие после того разговора двухмесячной давности поступки Саши, включая и снятие наружки с клубов, и быстрое закрытие тех дел.

— Но ты же этого так не оставишь? — немного помолчав, уточнил опер.

Степнов качнул головой, а в глазах зажегся нехороший огонек: — Сам сдохну, а его убью, — произнес он с мрачной решимостью. — Давно бы это сделал, но проблема в том, что этот урод даже в сортир без охраны не ходит! Но ничего, я что-нибудь придумаю…

***

— Константин Николаич, дорогой, выручай! Во взволнованном голосе Мельниховского-старшего Шведов впервые за все время их знакомства уловил истерические нотки. Да и то, как себя вел прежде всегда уравновешенный Равиль, доказывало, что дело, видимо, серьезное. Он постоянно вытирал лоб и шею платком, нервно сглатывал.

«Никак тебе Степнов встал как кость в горле!», — с каким-то внутренним удовлетворением подумал про себя полковник. Что ж, хорошую он себе смену подготовил, не то что мелкая дворовая шваль боится и дрожит, даже сам Равиль Мельниховский трепещет.

Но то, что он понял из сбивчивого рассказа последнего, заставило даже его самого растеряться, а затем и глубоко призадуматься. Это меняло многое, если не все.

— Равиль, ну, а с чего ты, вообще, взял, что Степнов в курсе? — помолчав, спокойно проговорил Шведов. — Было бы это так, твой сын сейчас бы лежал, сам знаешь, где… — В том то и дело, что мы не знаем точно. Но лучше подстраховаться, — оглядываясь, как будто боясь, что где-то может прятаться и внезапно выскочить Степнов, пробормотал тот и уже увереннее поинтересовался: — Константин Николаич, есть ли улики, благодаря которым можно доказать, что это, действительно, мой сын виновен в том, что…случилось с той девушкой? — Были там какие-то отпечатки неопознанные, только… — задумчиво произнес бывший начальник отдела, мысленно возвращаясь к тому времени.

Ну, конечно… В деле о маньяке тоже были отпечатки, а все отпечатки всегда пробивают по базам, на случай совпадений по другим преступлениям. Значит, эти две пары отпечатков сравнили, и они должны были совпасть. Не могли не совпасть! Но почему-то ему об этом не доложили. А почему? Да потому, что Степнов ему этого не сказал. А то, что они совпали, он, однозначно, должен знать! То есть Саша намеренно скрыл это от него. И знать об этом наверняка может, разве что, эксперт.

Равиль Георгиевич застыл напротив, все это время ни на миг не сводя с него пристального взгляда.

— Константин Николаич, поговори со Степновым, выясни, что ему известно, — с мольбой проговорил Мельниховский и, поднявшись на ноги, принялся расхаживать по комнате. — Не спокойно мне.

— Думаешь, он столько времени молчал, а сейчас вдруг возьмет и раскроет мне все карты? — не глядя на него, с усмешкой поинтересовался Шведов. — Тут не со Степновым нужно говорить. Если кто и знает, то эксперт, что проверял эти отпечатки.

— Тогда поговори с экспертом, — настойчиво попросил мужчина, на что Константин Николаевич снова усмехнулся: — Равиль, как ты себе это представляешь? Я в отделе уже месяц не работаю, а тут вдруг приду и стану допрашивать эксперта по тому давнему делу? Подожди, дай мне подумать, — отрезал Шведов, которого крайне раздражали нервные метания Мельниховского. — Ты же понимаешь, что так открыто подставляться я не могу. Постараюсь это как-то выяснить другими путями.

— Так сколько ждать-то? Неизвестно, что в башке у этого Степнова. Мало ли что он задумал, — Равиль Георгиевич взял со стеллажа флакон с лекарством, торопливо накапал в стакан с водой несколько капель и выпил, после чего вернулся к столу и вновь опустился в кресло напротив мужчины. — Не выдержу я, Константин Николаич, и так сердце барахлит в последнее время.

— Если Саша обо всем знает, то твой сын уже обречен, — после некоторых раздумий, безапелляционно заключил полковник. — Это лишь вопрос времени.

— Может, закрыть Степнова за какое-нибудь должностное преступление, подставить? — помолчав, неуверенно предложил Мельниховский.

— Закрыть?! Саша не дурак, отсидит, выйдет и у него будет повод убрать не только твоего сына, но и тебя тоже, — взглянув на него, как на несмышленого ребенка, ответил Шведов. — Да и, вообще, всех, кто был в курсе этой темы.

Потом, следствие серьезное закрутится, я уже говорил. Весь отдел трясти будут, в том числе и меня, так как Степнов нач отдела совсем недавно. Был бы давно — другое дело. В общем, не вариант. Как и не вариант, устранять его физически, последствия те же самые.

— Ну, что ж делать-то, а? — в отчаянии произнес Равиль Георгиевич и добавил: — Я бы сам за такое повесил, но сын ведь.

— Бежит пусть, прячется за границей и никогда сюда больше не возвращается, — развел руками Константин Николаевич. — Что я могу еще сказать.

Влад и Лена погрузились в такси и, приветливо моргнув фарами, машина вскоре скрылась за поворотом.

Вечер был совсем теплым, словно на дворе стояло не начало апреля, а, как минимум, начало лета. Небо было усыпано яркими звездами и без труда угадывались созвездия. Данька сладко сопел в коляске, рядом шла Юля. Такая воздушная, нежная, красивая. Легкий ветерок слегка развевал полы ее длинной юбки, подхватывал распущенные волосы, струящиеся по плечам, и Саше так хотелось прикоснуться к ней. Еще год назад они не были знакомы. Еще полгода назад между ними была пропасть, преодолеть которую казалось нереальным. А сейчас она была рядом, отвечала на его улыбку и больше не шарахалась от каждого прикосновения. И все вокруг заиграло красками, открывая ему, что жизнь не делится только на черное и белое.