Агата Кристи - Кривой дом (сборник)

— Нет повода для убийства.

— А какой у меня повод? Или у Лоуренса?

Я почувствовал неловкость.

— Они, может быть, думают, что вы и... Лоуренс любите друг друга и хотите пожениться?

Она подскочила.

— Нехорошо так думать! И это неверно! Мы никогда даже словом не обмолвились на эту тему. Я жалела его и старалась облегчить его жизнь. Мы были друзьями — вот и все. Вы верите мне?

Я верил, то есть я верил, что они были просто друзьями, но в то же время понимал, что Она любит Брауна, хотя и не отдает себе в этом отчета.

С этой мыслью я и отправился искать Софью.

Только я собрался войти в гостиную, как увидел ее. Она выглядывала из комнаты, которая была расположена дальше по коридору.

— Привет,— сказала Софья.— А я помогаю Нэнни готовить завтрак.

Я хотел присоединиться к ней, но она вышла в коридор и, взяв меня под руку, ввела в гостиную, в которой никого не оказалось.

— Ну, вы видели Бренду? Что вы думаете о ней?

— Честно говоря, мне жаль ее.

Софью мое замечание позабавило.

— Понятно, вы попались.

Я рассердился.

Дело в том, что я могу понять ее положение, а вы — нет.

— В каком смысле «ее положение»?

— Скажите откровенно, Софья, с тех пор, как она приехала сюда, хоть один человек относился к ней прилично?

— Нет. А почему мы должны были относиться к ней прилично?

— Хотя бы из обычной христианской добродетели.

— Ах, какая высокая мораль, Чарльз! Бренда, видимо, хорошо сыграла свою роль.

— Послушайте, Софья, я не понимаю, что с вами.

— Я говорю то, что думаю. Вы вошли «в положение» Бренды, как вы выразились. А теперь войдите в мое положение. Мне не нравятся молодые женщины, которые выдумывают трогательные истории и выходят замуж за очень богатых стариков, разжалобив их одной из этих историй. У меня есть все основания не любить таких молодых женщин, и я не вижу причин, почему я должна притворяться, что люблю их. И если бы все эти факты были изложены на бумаге, они бы вам тоже не понравились.

— Значит, она все выдумала?

— Вы имеете в виду ребенка? Я не знаю. Думаю, что да,

— И вас возмущает тот факт, что дедушка был обманут?

— О, дедушка не был обманут! — Софья рассмеялась,— Никто никогда не мог обмануть дедушку. Он хотел Бренду. Он прекрасно знал, что он делает, С его точки зрения, этот брак был очень удачным, как, впрочем, и все, что он делал.

— А приглашение Лоуренса Брауна в качестве воспитателя — тоже? — спросил я с иронией.

— Может быть, и да. Он хотел, чтобы Бренда была счастлива и не скучала. Возможно, он думал, что одних драгоценностей и .платьев будет недостаточно, что ей захочется любви. Он мог рассчитывать, что человек типа Брауна вполне для этого подойдет. Прекрасная душевная близость, немного печальная, помешает Бренде завести настоящий роман на стороне. Я бы не удивилась, узнав, что дедушка разработал весь этот план. Он был настоящим дьяволом.

— Вероятно.

— Он, конечно, не мог себе представить, что это приведет к его убийству... И именно поэтому я не верю, что Бренда могла это- сделать. Если бы она задумала убить его, дедушка не мог не знать ее замыслов. Хотя это кажется невероятным...

— Да.

— Но вы не знали дедушку. Он не допустил бы этого! Я, кажется, зашла в тупик.

— Она напугана, Софья! Она ужасно напугана. Только что я убедился в этом.

— Инспектор Тавернер и его бравые ребята? Да, есть от чего испугаться. Лоуренс, наверное, в истерике?

— Практически — да. Он держал себя отвратительно. Не понимаю, что женщина может в нем найти?

— Не понимаете, Чарльз? А ведь Лоуренс очень сексапильный..

— Такой слабак? — спросил я недоверчиво.

— Почему нее мужчины считают, что только пещерный человек может привлекать внимание противоположного пола? В Лоуренсе есть секс, поверьте мне, но я и не ждала, что вы это заметите. А Бренда здорово вас зацепила,

.— Не говорите глупостей. Она даже не очень красива. И она, конечно...

— Не очень соблазнительна? Нет, она просто вызвала у вас жалость. Она не очень красива, не умна, но у нее есть одно выдающееся качество. Она— нарушитель спокойствия. Она уже нас поссорила.

— Софья!—вскричал я в ужасе.

Софья направилась к двери.

— Забудьте об этом, Чарльз. Я должна приготовить завтрак.

— Я помогу вам.

— Нет, вы останетесь здесь. Нэнни будет смущаться, если на кухне появится джентльмен.

— Софья!

— В чем дело?

— Почему у вас нет слуг?

— У дедушки были повар, служанка; горничная и камердинер. Он любил, чтобы в доме были слуги. Он платил им по-царски, и они подолгу жили у него. У Клеменс приходящая прислуга, которая делает уборку. Им не нравится, когда в доме слуги, я хочу сказать, Клеменс не нравится. Если бы Роджер не обедал каждый день в Сити, он бы умер с голоду! Клеменс считает, что сырая морковь, редис и помидоры — вполне достаточная пища. У нас иногда нанимают слуг, но мама выкидывает очередной номер, и они уходят. Потом некоторое время мы пробавляемся приходящей прислугой, а потом начинается все сначала. Сейчас у нас «приходящий» период. Только Нэнни не бросает нас в беде. Теперь вы все знаете.

Софья вышла из гостиной. Я опустился в большое кресло и начал размышлять.

Наверху я был на стороне Бренды. Здесь я услышал точку зрения Софьи. Я понимал справедливость ее слов, а также отношение всей семьи Леонидас к Бренде. Они возмущены, что в их семью затесался человек с помощью негодных средств. И имеют на это право. Но чисто по-человечески не мог с ними согласиться. Они всегда были богаты и хорошо устроены — им не понять соблазнов бедняков. Бренда Леонидас хотела иметь деньги, красивые вещи и дом. И считает, что в обмен на это она сделала своего старого мужа счастливым. Она была мне симпатична. Конечно, пока я разговаривал с ней... А теперь? Кто же из них. прав? Я плохо спал предыдущей ночью. Рано встал. В гостиной было тепло, пахло цветами, я уселся поудобнее закрыл глаза... И заснул...

Проснувшись, я не сразу пришел в себя. Передо мной плавал какой-то белый шар. Постепенно я понял, что это лицо человека. Я увидел выпуклый лоб, черные малюсенькие глазки, худенькое тельце.

— Привет! — сказал я.

— Я Жозефина.

Сестре Софьи Жозефине было лет одиннадцать-двенадцать. Это был фантастически уродливый ребенок, очень похожий на дедушку. Возможно, подумал я, она унаследовала и его ум.

— Вы Софьин молодой человек,— сказала она,

Я подтвердил справедливость этого замечания.

— Но сюда вы приехали с инспектором Тавернером. Почему вы приехали с .инспектором?

— Он мой друг.

— Вот как! Он мне не нравится, Я ему ничего не скажу.

— А что ты можешь ему сказать?

— То, что я знаю. Я знаю многое, я люблю все знать.

Она уселась на ручку кресла и внимательно рассматривала меня,