Агата Кристи - Кривой дом (сборник)

— Дедушку убили. Вы знали об этом?

— Да, знал.

— Его отравили. Э-зе-ри-ном. Интересно, правда?

— Думаю, что да..

— Мы с Юстасом очень заинтересовались. Мы любим детективные истории. Я всегда хотела быть сыщиком. Я и теперь этим занимаюсь — собираю улики.

«Какой кровожадный ребенок!» — подумал я.

— Человек, который приехал с инспектором, тоже сыщик? В книгах говорится, что переодетых сыщиков всегда можно узнать по их сапогам. А этот сыщик в замшевых ботинках.

— Все меняется,— заметил я.

Жозефина приняла это замечание по-своему.

— Да, я думаю, теперь у нас все изменится. Мы поедем в Лондон и будем жить в доме на набережной. Мама давно хотела уехать — она будет очень рада, а. папе, наверное, все равно, лишь бы его книги были с ним. Раньше у него не было денег, чтобы жить в Лондоне.Он потерял кучу денег из-за «Иезавели»,

— Иезавели?

— Да, вы не видели?

— Ах, это пьеса? Нет, не видел. Я был за границей.

— Она шла очень недолго. С треском провалилась. По-моему, мама и не может играть Иезавель — не тот тип. Дедушка всегда говорил, что пьеса провалится и что он не стал бы вкладывать деньги в историко-религиозную пьесу, но мама прямо с ума сходила, Мне эта пьеса не очень понравилась. Она ни капельки не похожа на историю в библии. Иезавель в пьесе совсем не такая злая, а наоборот, даже очень милая. Получилось скучно. Правда, конец хороший. Ее выбрасывают из окна. Только жаль, что не было собак, которые съедают ее. Мне нравится эта часть — про собак. Мама сказала, что нельзя показывать на сцене собак, но я не понимаю почему. Можно иметь собак-артистов.— Она с выражением процитировала: «И они съели ее всю целиком, кроме ладоней...» А почему они не съели ладони?

— Понятия не имею.

— Трудно представить себе, что собаки так разборчивы. Паши собаки не такие. Они едят абсолютно все.

Жозефина задумалась над этой библейской загадкой.

— Жаль, что пьеса провалилась,— сказал я.

— Да, мама очень расстроилась. Рецензии были - ужасные. Когда она прочла их, то разрыдалась и плакала целый день. И швырнула поднос в. Глэдис, а Глэдис попросила расчет. Вот была потеха!

— Я заметил, что ты любишь драку, Жозефина.

— А дедушку вскрывали. Чтобы узнать, от чего он умер.

— А тебе жаль, что дедушка умер?

— Не очень. Я его не особенно любила. Он не позволил мне учиться на балерину.

— Ты хотела учиться танцевать?

— Да, и мама была согласна, и папа не возражал, а дедушка сказал, что из меня ничего не выйдет.

Она соскользнула с ручки кресла, сбросила туфли и попыталась встать на кончики пяльцев.

— Конечно, нужны специальные туфли,—объяснила она,—но даже и в ~них на пальцах образуются нарывы..

Жозефина надела свои туфли и спросила, как бы между прочим:

— Вам нравится этот дом?

— Я еще не знаю этого.

— Теперь его, наверное, продадут. Если Бренда не останется здесь. А дядя Роджер и тетя Клеменс теперь не уедут.

— А они собираются уезжать?

— Да, они должны уехать во вторник, куда-то за границу. Хотели лететь самолетом. Тетя Клеменс купила даже новый сундук.

— А я не слышал, что они собираются за границу.

— Никто об этом не знал. Это секрет. Они хотели уехать тайком и оставить письмо для дедушки. Они бы прикололи его к подушечке для булавок. Это только в старомодных книжках так Поступают жены, покидая мужей. А теперь ни у кого и нет таких подушечек. Так что все это ерунда.

— Конечно, Жозефина. А ты знаешь, почему твой дядя Роджер хотел уехать?

Она бросила на меня хитрый взгляд.

— Знаю. Это связано с дядиной конторой в Лондоне. Мне даже кажется, что он растратил чужие деньги.

— А почему ты так думаешь?

Жозефина вплотную приблизилась ко мне.

— В тот день, когда отравили дедушку, дядя Роджер очень долго пробыл с ним наедине. Они все говорили, говорили... И дядя Роджер сказал, что он никогда ничего не стоил, что он подвел дедушку, что не так расстроен из-за денег, как из-за того, что не оправдал его доверия.

— Жозефина, неужели тебе никогда не говорили, что подслушивать некрасиво?

Она утвердительно закивала.

— Конечно говорили, но, если вы хотите что-нибудь узнать, вы просто вынуждены это делать. Спорю, инспектор Тавернер тоже так поступает. Ну, если не он, то тот, другой, в замшевых ботинках, определенно так делает. И они вечно роются в чужих столах, читают чужие письма и узнают все тайны. Только они глупые! Они не знают, где искать! Мы с Юстасом знаем много, но я больше, чем он. Я ему не скажу. Он говорит, что женщины не могут быть великими сыщиками, а я говорю, что могут. Я собираюсь записать все в книжку. А когда полиция зайдет в тупик, приду и скажу: «Я могу вам открыть, кто это сделал!»

— Жозефина, ты, наверное, читаешь много детективных романов?

— Очень много.

— Я думаю, ты уже знаешь, кто убил дедушку?

— Кажется, знаю, но мне нужно раздобыть еще кое-какие доказательства. Инспектор Тавернер думает, что это сделала Бренда? Или Бренда и Лоуренс вместе? Потому что они влюблены друг в друга.

— Ты не должна так говорить.

— Почему? Они влюблены друг в друга.

— Ты не можешь судить об этом.

— А вот и могу. Они пишут друг другу любовные письма.

— Жозефина! Откуда ты знаешь?

— Потому что я их читала. Ужасно слащавые письма. А Лоуренс — трус. Он даже не воевал. А когда прилетели бомбардировщики, он сделался зеленым. Мы с Юстасом так смеялись!

Я не знаю, что бы я ответил, но, к счастью, в этот момент к дому подъехала машина,

Жозефина кинулась к окну.

— Кто приехал? — спросил я.

— Мистер Гейтсхилл, дедушкин поверенный. Я думаю, он приехал с завещанием.

Страшно возбужденная, она выбежала из комнаты. Я остался один, так и не узнав ничего нового.

Вошла Магда Леонидас и, к моему удивлению, подошла ко мне и взяла мои руки в свои.

— Дорогой мой, благодарение Богу, вы еще здесь. Так нужен мужчина.

Она отпустила мои руки, подошла к креслу, взяла со стола изящную коробочку и задумчиво начала ее разглядывать.

Софья, заглянув, сказала шепотом?

— Гейтсхилл.

— Я знаю,— ответила Магда.

Вскоре Софья снова появилась в сопровождении маленького пожилого господина, и Магда пошла ему навстречу.

— Доброе утро, миссис Филипп. Я иду наверх. Какое-то недоразумение с завещанием. Ваш муж считает, что завещание хранится у меня. Я же знаю, что оно хранилось у мистера Леонидаса. Вы ничего об этом не знаете?

— О завещании бедного душечки? — Магда сделала удивленные глаза,—- Нет, конечно нет. Только не говорите, что она, эта противная женщина наверху, уничтожила его!

— Послушайте, миссис Филипп, что за нелепые предположения! Весь вопрос в том, где ваш свекор хранил его.

— Но он отослал завещание вам! Он сам сказал нам об этом!