Сергей Ермаков - Кровавая ротация

Она пригляделась и заметила, что с одной стороны стены тонкими лучиками сквозь пыльный воздух пробиваются лучики света. Подошла ближе. Это было окно, но заколоченное досками снаружи. Татьяна попыталась его открыть, но не нашла щеколды и только ободрала себе пальцы. Окно было заколочено гвоздями в раму. В комнате было нестерпимо душно, пыль лезла в нос. Татьяна чихнула, протерла глаза, увидела у стены кровать о которой говорил Дырявый, подошла к ней и осторожно присела. Кровать жалобно заскрипела пружинами. Она прилегла, задумалась о своем положении.

— Откуда он знает, что мой папа морской пехотинец? — спросила она у самой себя и сама же себе ответила. — Наверное, их предупредили об этом.

Из-за двери доносились голоса ее похитителей. Дырявый не обманул ее — через некоторое время принес поесть помидоров, огурцов, вареных сосисок, хлеба и даже полстакана водки. Татьяна, поскольку не ела с утра от еды не отказалась, а вот водку выплеснула на пол.

— А попить больше ничего нет, кроме водки? — спросила она.

— Вода из колодца, — ответил Дырявый.

Он выглядел не слишком уверенным в себе, видимо все, что происходило ему не очень нравилось, Татьяна женской интуицией почувствовала это и стала слегка покомандовать бандитом.

— Принеси хоть воды, — попросила она.

Дырявый закрыл дверь в комнату и через некоторое время вернулся со стаканом воды. Татьяна поела, попила, поставила посуду на пол и, оказавшись снова запертой, стала думать как ей отсюда убежать. Она облазила комнату вдоль и поперек, вся перемазалась в пыли и липкой паутине, но дверь была крепкой, а окно заколочено снаружи. Татьяна проверила даже доски пола, в надежде убежать через подкоп, но все ее усилия были тщетны. Успокаивало одно — бандиты не собирались ее убивать, а хотели лишь подержать в плену, пока Султана не победит в конкурсе.

Татьяне стало очень обидно, что все ее усилия в достижении самой большей цели в ее жизни пошли насмарку, что зря она занималась с детства вокалом и скрипкой, что писала ноты по ночам. Пришла богатенькая папенькина дочка и ее упрятали в темную кладовку в заброшенном доме.

Татьяна прилегла на кровать и заплакала. Плакала она, плакала, пока не заснула.

Сколько Татьяна спала, она не знала, потому что проснувшись увидала, что в кладовке так же темно и светлее не стало, и темнее не стало. А проснулась она оттого, что у двери в кладовку послышалась возня, затем дверь со стуком отворилась и в лицо девушке ударил свет фонарика.

— Дрыхнешь, сука, — икая пьяным голосом, изрыгнул Парамон.

Испуганная Татьяна вскочила на кровати и влезла на нее с ногами.

— Иди ко мне, шалава, — поманил ее пальцем Парамон, освещая ее фонариком.

— Зачем это? — испуганно спросила Татьяна, чувствуя исходящую от бандита агрессию.

— Ты, че, коза, в натуре, не поняла? — усилил голос Парамон. — Двигай сюда, коза, или я сам сейчас зайду, тогда хуже будет!

Татьяна решила, что подчиниться будет разумнее. Она слезла с кровати и осторожно пошла по направлению к Парамону. Тот довольно ухмыльнулся и уступил ей дорогу в двери.

— Посиди с пацанами, кукла, — приказал он, — а то нам скучно пить без бабы.

Татьяна подумала, что если все остальные так же пьяны, как Парамон, то, возможно, через час они перепьются и тогда можно будет убежать. Поэтому она приняла «приглашение» бандита и прошла в комнату, где стоял стол. Надежды спастись улетучились как только она увидела Дырявого — тот был абсолютно трезв, сидел особняком и попивал чай с лимоном из стакана. Гвоздь тоже был пьян, но не настолько, чтобы свалится под стол.

— Садись с нами, певица хренова, — приказал Парамон, — будем отдыхать, может чё споешь нам. Знаешь песню «Владимирский централ»? Не знаешь? Ну, бля, какая ж ты певица после этого?

Татьяна молча присела за грязный стол. Парамон налил себе, Гвоздю и Татьяне водки из бутылки и сам схватился за стакан.

— Я не буду пить водку, — сказала Татьяна.

— Будешь делать то, что я тебе скажу, поняла, ты, стерва? — вскипел Парамон. — Пей, тебе говорят!

— Отстань ты от нее, придурок, — вмешался Дырявый, — не хочет, пусть не пьет.

— Слушай, ты, ты чего за нее впрягаешься-то постоянно? — недовольно глянул на Дырявого Парамон. — Ты че, а?

— В натуре, братва, давайте из-за бабы еще поцапаемся, — прохрипел Гвоздь, — пусть не пьет на хер, нам больше достанется.

С этими словами он опрокинул в себя содержимое стакана, как в колодец. Крякнул и закусывать не стал. Но Парамон и выпив, не угомонился.

— Ну, че ты певица что ли? — спросил он у Татьяны, дыша ей в лицо луком и водкой.

— Певица, — ответила Татьяна.

— Муйло ты, а не певица, — зло бросил Парамон, — подстилка ты вонючая. Шлюха.

— Слушай, хватит уже, — сказала Татьяна, — лучше меня отведите обратно в кладовку, чем оскорблять, не хочу я с вами сидеть.

— Не нравится с конкретной братвой сидеть? — завелся еще больше Парамон. — А с кем ты привыкла сидеть? Со старыми жирными продюсерами? Думаешь я не знаю каким местом вы все на сцену пробиваетесь?

Татьяна встала из-за стола. Слушать пьяную болтовню бандита ей было противно.

— Отведи меня обратно, — попросила она Дырявого.

Тот привстал, но Парамон жестом приказал ему сидеть на месте.

— Я сам ее отведу, — сказал он, — и запру там.

Бандит, пошатываясь, встал из-за стола. Татьяна пошла к месту своего заточения первой. Дошла до двери своей «камеры» и остановилась. Парамон отодвинул ржавую задвижку и пропустил Татьяну в дверь. Когда она зашла, он бросил ей:

— Распрягайся…

— Что? — не поняла Татьяна.

— Белье снимай, — прохрипел Парамон, стаскивая с себя куртку, — развлечемся.

Татьяна попыталась выскочить обратно в комнату из кладовки, но Парамон своей мощной фигурой перегородил ей выход, оттолкнул ее в середину узкой кладовки так, что Татьяна полетела и больно ударилась головой о кровать.

— Помогите! — что было сил закричала Татьяна.

— Не ори, дура, никто не услышит, — тяжело дыша от возбуждения прохрипел Парамон, — лучше не дергайся, не ори, распрягайся сама. А то и одежку порву и тебя покалечу ненароком. Я свое возьму, и не таких обламывал!

В соседней комнате Дырявый, услышав крики девушки привстал из-за стола и попытался направиться к Татьяне.

— Оставь их, — сказал ему Гвоздь, удержав его за рукав, — если Парамон задумал чего, его не остановишь. Пусть поразвлекается с телкой, нам-то какое дело? Может быть, и я после него схожу, а могу и тебе уступить.

— Отпусти рукав, — попросил Дырявый.

— Ой, не нравишься ты мне сегодня, — сплюнув на пол, произнес Гвоздь.

— А ты мне всегда не нравился, — ответил Дырявый.

Сказав это, он схватил со стола полупустую бутылку водки и со всего размаху опустил ее на голову Гвоздя. Бутылка разлетелась вдребезги, глаза бандита помутнели и он без сознания скувырнулся с табуретки на пол. Дырявый, бросил на пол «розочку», оставшуюся от бутылки в его руках после удара и рванул в кладовку, где на кровати Парамон пытался сорвать с Татьяны одежду. Она сопротивлялась и Парамон с размаху ударил ее кулаком по щеке.