Жанна Бочманова - В одну реку дважды [СИ]

— Это истина вещь объективная, а вот правда, она — субъективна, — возразила я. — А истина такова, что Краснов он…

— Ну, что он? Не принц? — перебила Вилька. — А где он твой принц? Накрылся мокрым полотенцем, твой принц, — закипела она. — Тоже мне Пандора…

— Какая еще Пандора?

— Ну, которая там двадцать лет ждала, пряжу пряла?

— Пенелопа. Тундра!

— Один фиг!

— Но ведь дождалась. Не фиг было лекции прогуливать, филолог, блин компот!

— Сама ты, филолог! Так бы и треснула, ей-богу!

— А ты тресни. Тресни…

Сзади раздалось деликатное покашливание. Мы разом оглянулись, застыв с разинутыми ртами. Краснов молча прошел мимо нас, налил себе кофе в чашку.

— Продолжайте, продолжайте, — кивнул он.

Мы дружно покраснели и отвернулись друг от друга.

— Подслушивать не хорошо, — не удержалась я.

— Чья бы корова мычала, — съязвил Краснов.

— Пойдем, — дернула я Вильку.

— Подожди, — остановил меня Краснов. — Ты иди, — кивнул он Вильке. — Не бойся, не съем. Из-за чего сыр бор? — сощурился он, подождав, когда она вышла. Я пожала плечами. — Из-за меня никак? — спросил он.

Я даже зажмурилась, чувствуя, как пунцовая краска опять заливает мне щеки. Я даже потрогала их руками, опасаясь, что они сейчас брызнут алыми брызгами. Что еще из того, что мы с Вилькой тут наговорили, он успел услышать?

— Что молчишь? Давай, ругайся. Обзови меня, как-нибудь, а то я уже соскучился.

— Не дождешься. Раз тебе оно в кайф, так фигушки… — Лицо постепенно обрело прежний цвет, и я осмелилась повернуться к нему анфас.

— Мы с тобой, как садист с мазохистом: «Ну, сделай мне больно. А вот не дождешься». Не находишь?

— А кто виноват? — удивилась я. — Не лезь ко мне и все дела.

— И рад бы, да не могу, — развел Краснов руками. — У нас с тобой еще одно дело осталось. То, о чем Сергей в письме не успел написать. Понимаешь? — Я кивнула. — Я не могу позволить, чтобы в моей конторе враг сидел. Надо людей шерстить. Но это долго и хлопотно. Опять же я не знаю, кому доверять. А он сейчас на дно заляжет.

— Зато ты знаешь, ради чего он рискнет выползти наружу, — кивнула я. — Краснов кивнул и задумчиво поболтал остатками кофе на дне кружки. — А тут на кофейной гуще гадать нечего. Без меня тебе не обойтись.

— Ну как же. Без такой артистки нам в этом деле никак, — улыбнулся Краснов и потер лицо рукой. Под глазами у него залегли тени и лицо как-то посерело. Я вдруг поняла, что, в сущности, он смертельно устал. И мне захотелось протянуть руку и разгладить вертикальную складку, залегшую между бровей, а потом обнять его глупую голову и сказать: «Плюнь на все, Коля…». Пришлось зажмуриться и сильно тряхнуть головой, отгоняя видение.

— А ты уже придумал план? — поинтересовалась я.

— Есть ли у вас план, мистер Фикс? — дурашливым голосом произнес Краснов. — Есть. У меня целых два плана…

— Планы внутри планов, внутри планов, ты про это?

Краснов кивнул, опрокинул в себя остатки кофе и поднялся.

— Надо ехать. Тебе бы, конечно, лежать, но ты уж потерпи. Хорошо?

— Боже! Если ты и дальше будешь, так нежничать, я растаю, — пробормотала я, отрывая мягкое место от стула. Тело ныло и протестовало против каждого движения.

— Зараза, — услышала я в ответ. Мы глянули друг на друга и прыснули со смеху.

— Пойдем, — его рука легла на мое плечо, — я по дороге тебе все расскажу.

— Справишься? — Краснов посмотрел мне в глаза.

Я кивнула.

— Думаешь, сработает? Не дурак же он…

— А у него выхода не будет. Ему эти документы необходимы, как воздух.

— А давай его просто побьем маленько, он сам все и выложит? — предложила я.

— Боишься? — понимающе кивнул Краснов. — Хорошо. Не надо никуда идти… Я сам.

— Да нет. Я пошутила. — Хотя какие там шутки. Страшно мне было ужасно. — Я пошла, — махнула я рукой и бодро шагнула к дверям парадной.

Набрала номер квартиры на домофоне, послушала бодрое пиликанье, вдохнула воздуха в грудь, уже готовясь произнести заранее заготовленную фразу. Но ничего не понадобилось — меня впустили без объяснений. Я невольно глянула вверх в темный глаз камеры. Меня узнали и решили впустить?

— Здравствуйте, Геннадий Андреевич, — поздоровалась я.

Новак помолчал, разглядывая меня, молча посторонился, пропуская в квартиру.

— Насчет кота? — иронично хмыкнул он, приглашая пройти в комнату.

Я с любопытством огляделась. Хорошая добротная квартира в сталинском доме. Высокие потолки, паркет. Массивная солидная мебель. Тяжелые бархатные портьеры. Консервативный у хозяина вкус, отметила я.

— Почти, — кивнула я. — С котом все в порядке. Я насчет ошейника. Ваша жена, бывшая, все об ошейнике убивалась. А я его куда-то запихала, еле нашла. А потом, смотрю, а в нем бриллианты, представляете? — развела я руками. Геннадий Андреевич только усмехнулся. — Правда, у меня его отобрали, — продолжала я. — Ой, да вы не представляете, сколько я пережила за это время! Мрак! Один этот ваш Анатолий Васильевич, сколько крови мне попортил. А горячие кавказские парни? Это их бриллианты что ли? Вор у вора дубинку украл, я так понимаю? Да даже не в них дело, — вздохнула я. — Хороший человек из-за ваших дел погиб, вот что жалко. Читайте вот, — протянула я ему письмо Николаева. — Я Сергея Петровича с института знала. У него семья осталась без кормильца. А вы вот живете, наслаждаетесь жизнью. Для чего вам столько денег? Детей нет, собаки и той нет… Умрете, кто о вас хоть одно доброе слово скажет?

— Помолчи, — негромко приказал Геннадий Андреевич, доставая из ящика очки и водружая их на нос. Читал он медленно, задумчиво шевеля седыми бровями. Отложил листы, снял очки, потер переносицу и повернулся ко мне. — Значит, ты уже все поняла, — сказал. Я кивнула. — А чего пришла?

— За тем и пришла, — указала я на письмо. — Сергей Петрович дописать не успел. Так кого он имел в виду?

— Анатолий говорил, что это ты его?

— Ксения, бывшая секретарша. Он про нее что-то такое узнал и бросил. А она хотела его ограбить на прощание. Вот и столкнулись в офисе.

— Глупо как, — качнул головой Геннадий Андреевич. — Я зла Сергею не хотел. Он, конечно, тут развел сентиментальностей — заставили, выбора не было… Чушь! Выбор всегда есть. У каждого свой, — усмехнулся он жестко. — И вовсе он не ангел был, твой Сергей Петрович. А уж тебя подставил, хуже некуда! Ишь, добренький. Конверт тебе оставил. Он-то мне хотел насолить, а подставил тебя. И что ты теперь делать будешь? — Я пожала плечами. — Конверт уже у Краснова? — Я кивнула. — И ты думаешь, на этом все кончилось?

— Хотелось надеяться.

— И не надейся, — засмеялся он.

— Вы меня убьете? — удивилась я. — За что, простите?

— Я? — засмеялся Геннадий Андреевич. — Хотел бы, так еще там, у Люси, удавил…