Жанна Бочманова - В одну реку дважды [СИ]

Седых закрыл лицо рукой, потер лоб, потом посмотрел на него уже почти нормальным человеческим взглядом.

— Я подумаю, — глухо сказал он. — Я подумаю.

— Думайте, — Краснов посмотрел на часы. — До вечера. Потом я буду вынужден принять соответствующие меры.

— Я была права, — констатировала я. — Тебе бы в НКВД работать. У тебя бы все кололись сразу при входе в кабинет.

— Что я такого сказал? — удивился Краснов.

— Одно это ожидание «соответствующих мер» доведет человека до психушки… Почему ты его сразу не дожал?

— Сленг у тебя… — поморщился Краснов. — Вредно так много боевиков смотреть. Я не хочу его дожимать, как ты говоришь. Мне нужно сотрудничество. Пусть он посидит и подумает, а как поймет, что кроме меня никто ему не поможет, тут мы и поговорим.

— О чем? — удивилась я. — Что тебе от него нужно, кроме?..

— Документы, которые Сергей оставил, очень интересные, — усмехнулся Краснов, — но там не хватает одного, самого важного. Без него деньги на этих счетах не получить никому. И тот документ без этих не более чем бумажка.

— Как две половинки банкноты, одна без другой не имеют никакой ценности, — осенило меня. — А где ж вторая половинка?

— У кого-то из них, я полагаю. Может быть.

— А тебе так нужны эти деньги? У тебя, что, своих мало?

— А деньги лишними не бывают, — откликнулся Краснов. — Давай, мы тебя сейчас к Даниле завезем. Здесь недалеко. Пообщаешься с человеком. А как с делами управлюсь, заберу, или Ромашку пришлю.

Данила, как всегда, сидел за компьютером.

— Сейчас, с программой разберусь, — кивнул он нам. — Чаю попьем. Вероника пирогов напекла.

Я в который раз поразилась простой красоте его лица и вдруг почувствовала странное пощипывание в носу и рванула на кухню. Возле мойки крупная статная женщина мыла посуду. Домработница, догадалась я, но по тому, как ревниво она зыркнула на меня глазищами, я засомневалась, а может и не только домработница. «А почему бы и нет, — подумала я, — вон, красавец какой, а для любви руки, ноги не главное. Опять же… при деньгах мужик…» «Фу, какая ты стала меркантильная», — укорила я себя тут же.

— Вероника, — представилась женщина. Было ей около сорока или чуть больше. — Вы в гости или по делу, — с излишним любопытством поинтересовалась она.

— Я с другом, по делу, — поспешила я ее успокоить, — мы ненадолго.

Тут на кухне появился Краснов, с Вероникой он, явно, был знаком, потому что ласково ей улыбнулся. Такой улыбки я еще у него не видела.

— Пойдем, — поманил он меня. — Я поеду, — сказал он, стоя перед входной дверью. — Не скучай.

— А ты надолго? — вдруг обеспокоилась я.

Вместо ответа он щелкнул меня по носу:

— Будь умницей, куколка.

Он ушел, а я стала прислушиваться к своей интуиции. Как назло, она упорно молчала. «Вот вредина», — опечалилась я.

— Я пойду, Данилушка? — Вероника с неодобрением покосилась в мою сторону.

Мне стало неловко: свинтус, все-таки, Краснов — никогда не считается с личной жизнью других людей. «Конечно, хозяин — барин, — высказалась я про себя, — рабовладелец».

— Иди, Верунчик, — отпустил ее Данила, — завтра зайдешь.

— Хорошо, — обрадовалась та, — я белье из прачечной заберу.

В, общем-то, я не скучала. Данила показал мне какую-то новую стрелялку. Потом мы пили чай с пирогами. Потом лазали по сети. Данила был гений. За считанные минуты он объяснил мне многие компьютерные хитрости, то с чем я мучилась уж и не знаю сколько. Время пролетело незаметно, на улице начало темнеть, а Краснов все не ехал. С Данилой, конечно, было интересно, но я начала волноваться. Тут раздался звонок в дверь. Данила посмотрел на монитор и сказал:

— Ребята приехали. Это за диском, наверное. Я им тут одну штуку сварганил.

В комнату вошли двое. «Господи, в каком инкубаторе их выращивают? — подумала я, узнавая Красновских бойцов, — все равны, как на подбор».

— Нас Николай Дмитриевич послал. За ней, — кивнул один.

— А где сам? — Данил щелкал по клавиатуре.

— Да занят, — шмыгнул парень носом, — поехал куда-то с Ромкой.

— Да? А не позвонил чего? — удивился Данила, и потянулся к телефону.

— Положи трубку, — парень облизнул губы. — Положи, — повторил он и достал пистолет. — Пойдем, — кивнул он мне. — Или я его сейчас пристрелю, — Пистолет в его руке слегка дрогнул.

Он его и так пристрелит, поняла я.

— Ничего, Борька, не трусь, — спокойно сказал Данила, — в первый раз всегда трудно в своих стрелять — потом привыкнешь.

Борька сглотнул слюну.

— Только без фокусов.

— Я уже отфокусничался, — печально сказал Данила, разворачиваясь в коляске.

— Я пойду машину заведу, — нервно сказал второй и вышел, странно блеснув глазами.

«Какие мы сентиментальные все», — усмехнулась я, хотя смешно не было. В Борьке, вероятно, происходила борьба — понятное дело, убить калеку в инвалидной коляске, да еще друга, насколько я понимаю, совсем непросто. Наконец, он решился. Потому, как исказилось его лицо, я поняла, что сейчас раздастся выстрел, даже не выстрел, а так — шлепок, и случится непоправимое. Я схватилась за табуретку, на которой до этого сидела перед монитором и вздернула ее над головой. Борька развернулся ко мне…

— На пол! — услышала я дикий крик. Реакция сработала раньше, чем я успела осознать, кто это крикнул и зачем.

Данила, сидевший в своей инвалидной коляске буквально в полуметре от Бориса, вдруг резко катнулся вперед и сбил его с ног. Одновременно с этим раздался треск и жуткий вопль.

— Вставай, Матильда, — услышала я голос Данила и открыла глаза.

— Ты живой? — спросила я, поднимаясь на колени.

— Живее всех живых, — улыбнулся он, пытаясь вытереть со лба крупные капли пота.

— А этот?

— Отдыхает, — устало сказал он.

— Он же очнется, — забеспокоилась я, хватая с пола табурет.

— Не думаю, — уверено возразил Данила, — я на полную мощность врубил, для гарантии. Смертельная доза.

— Электрошокер? — догадалась я.

— Я же по улице гуляю, — пояснил Данила, указывая на выдвигающийся из поручня коляски металлический стержень, — собаки могут наскочить иногда или пьянь всякая. Так что Николай прав был, вот и пригодилось.

— Так он что, мертвый? — ужаснулась я.

— Проверь.

— Нет уж, я их до смерти боюсь, покойников. — Но неизвестность страшила больше — жмурясь и поскуливая, я рискнула дотронуться до его шеи, до Борькиной, то есть, где, вроде как, должно было что-то биться, но не билось.

— Звони Николаю, — кивнул Данила на телефон. Номер я набрала, но говорить не смогла, сунула трубку Даниле. — «Николай, у нас ЧП, — сказал он. — Нет, в порядке. За Матильдой приезжали. Но мы отбились. Один ушел. Замыкин — Зяма, а второй здесь. Борька. Нет, не спеши, ему уже хорошо. Я же сказал, в порядке». — Переживает, — улыбнулся он мне, кладя трубку. — Сейчас приедет.