Карло Мандзони - Поберегись, детка

- Значит, эта падаль знала, где ты?

- Конечно.

Я подошел к Шалфейчику и одним ударом вышиб ему еще восемь зубов.

- Потом мы приехали сюда, и тут нас уже ждала милая вдовушка, - продолжала свой рассказ Дуарда. - Похоже, она собиралась укрыться здесь на время от полиции. Долговязый мучил меня до тех пор, пока я не сказала, где спрятаны пятьсот монет.

- Пятьсот монет? - переспрашиваю.

- Да, - отвечает Дуарда. - Прости меня, любимый. Я сопротивлялась до последнего, но потом силы оставили меня. Пришлось сказать, что деньги лежат в конверте под матрацем в моей спальне.

- Перестань шутить. Ты же сама мне рассказывала, что те пятьсот монет прикарманила вдова. Когда лопала вареную ветчину.

- Это так, - отвечает Дуарда. - Но я о других деньгах говорю.

- О других?

- Ну конечно. 0 твоих.

Попробуй разберись во всей этой путанице.

Вдруг Дуарда как взвизгнет:

- Машина!

- Какая машина?

- Твоя. Где ты ее оставил?

- У дома.

- Беги скорее, - кричит она. - Спрячь ее. Не теряй ни секунды, Яко. Долговязый должен вот-вот вернуться. Он отправился ко мне домой забрать деньги.

Я потопал вниз. Вскочил в машину и, не включая фар, догнал ее к лесу. И бегом назад.

- Да, кстати, что это за мои деньги? - спрашиваю.

- Ты получил их за то поручение, которое я тебе дала ночью.

- Значит, у меня было поручение?

- Еще какое важное! - восклицает Дуарда. - И ты выполнил его с блеском.

Едва я собрался задать ей еще один вопрос, как донесся шум мотора. Вскоре шум умолк, и я услышал, как хлопнула дверца. На лестнице раздались торопливые шаги.

Вошел Джим Стеккино с улыбочкой на губах. Он вынул из кармана конверт, но вдруг остановился, и… улыбку как водой смыло.

- Приветик, - говорю. - Какая приятная встреча!

Джим метнулся было к дверям, но я схватил его за воротник и швырнул в дальний угол комнаты.

- Сейчас мы с тобой рассчитаемся, - процедил он сквозь зубы.

- А это мы еще посмотрим, - отвечаю.

Он привстал и собрался броситься на меня, но я изо всех сил съездил ему в брюхо. Не дав этому мазурику опомниться, я навел на него пушку.

- Сходи посмотри, нет ли чего подходящего, чтобы упаковать этого ублюдка, - говорю я Дуарде.

Она отправилась на поиски в соседнюю комнату.

- Этой ночью тебе немало пришлось поездить, - говорю.

- Проклятая скотина, - буркнул долговязый. - Надо было тогда укокошить тебя на месте.

Вернулась Дуарда.

- Ничего не нашла, - говорит. - Вот все, что есть. И протягивает мне тюбик с клеем.

- За отсутствием другого сойдет и это.

Отвинчиваю пробку, выжимаю немного клея и пробую, вязкий ли он. Вполне хорош.

- Снимай башмаки и носки, - говорю долговязому.

Он даже не пошевелился. Тогда я сам снял с него ботинки, даже не расшнуровав их, и сдернул носки. Потом намазал этому подонку голые подошвы клеем и поставил его отдыхать на деревянном полу.

- Этот клей схватывает мгновенно, - говорю.

Долговязый попытался оторвать ноги от пола, но у него ничего не получилось. Мы чуть животы не надорвали, глядя, как он дергается. Но он вскоре затих. Вынимаю у него из кармана конверт. Распечатываю. В нем полно ассигнаций по тысяче.

- Их ровно пятьсот, - говорит Дуарда. - И все они твои.

- Послушай, малышка. Хотел бы я знать, откуда они взялись. А то я сгораю от любопытства.

Только Дуарда собралась ответить, как вдруг снова послышался шум мотора и чуть позже стук захлопываемой дверцы. Затем в коридоре раздались шаги, и… отворилась дверь.

На пороге появился красивый мужчина лет шестидесяти, с живым симпатичным лицом. Он был совсем седой, но выглядел очень молодцевато.

На нем был элегантный костюм, белоснежная рубашка с голубым галстуком, на ногах синие туфли.

- Блю! - воскликнула Дуаода и бросилась ему на шею.

Я стою и смотрю как идиот, держа в руках пачку ассигнаций.

- Где этот человек? - спрашивает Блю низким грудным голосом.

Дуарда показывает на Джима Стеккино. Я поглядел на долговязого. Он дрожит как осиновый лист. Вдовушка тоже трясется, как припадочная. А Шалфейчик заметался, словно началось землетрясение. Блю окинул всех ледяным взглядом, затем посмотрел мне прямо в глаза и улыбнулся. Подошел и протянул мне руку.

- Благодарю вас, - говорит. - Вы отлично справились со своей задачей, Яко.

Вежливо пожимаю ему руку, но, убейте меня, если я хоть что- нибудь понял.

- Надеюсь, хоть вы объясните мне что к чему, - говорю.

- Для объяснений еще есть время, - отвечает Блю Катарро. - Сначала я хочу посмотреть, целы ли документы.

- Все целы и лежат в надежном месте, папочка, - отвечает Дуарда.

- Ты назвала его папочкой..?! - воскликнул я.

- Конечно, - отвечает Дуарда. - Я его приемная дочь.

- У меня до недавних пор было на службе немало милейших людей, - говорит Блю Катарро, пристально глядя на Шалфейчика. - Личный шофер, надежный телохранитель, кто еще?

Я же собрался ответить, что, если ты зовешься Блю Катарро и на совести у тебя столько гнусных преступлений смешно претендовать, чтобы тебя окружали одни джентльмены в белых перчатках и накрахмаленных рубашках, как вдруг вновь послышался шум мотора.

- Черт побери, - говорю. - Да тут, похоже, назначен слет автомобилистов.

Дверь распахнулась, в комнату ворвался Грэг, бросился ко мне, начал прыгать и лизать лицо.

- Все в порядке, Грэг. В полном порядке. Где ты пропадал? - спрашиваю.

И тут за какую-нибудь минуту в комнату набилось полно фараонов. Вперед протискивается Трам, и Каучу подлетает ко мне с кулаками. Я ему как двину по физии. Если бы не стена, бедняга Каучу летел бы без остановки прямо до самого Токио.

- Тепленькая компания, - говорит Трам. - Совещание, как я вижу, проходит на высшем уровне. А председательствует, если не ошибаюсь, Блю Катарро. А теперь давайте прогуляемся до Центральной тюрьмы.

- Успокойтесь, любезный Трам, - говорю. - Полезнее будет обсудить создавшееся положение (во как я завернул!). Так что лучше усаживайтесь поудобнее и попробуем разобраться в этой запутанной истории.

Я подал Дуарде знак, она в ответ мило улыбнулась и кивнула головой.

- Яко хочет, чтобы рассказывала я, - говорит.

Блю Катарро грозно нахмурился и уже раскрыл было рот, но я сказал:

- Прошу вас не прерывать ее. Рассказывай, детка.

- Вчера вечером, - начала Дуарда, - я с друзьями отправилась потанцевать в «Задире-солдате». Там меня познакомили с Яко. Он уже был под хмельком, но держался как истинный джентльмен. С ним был чудесный пес, очень смешной, когда он немного выпьет. Я посидела с ними за столиком и узнала, что по профессии Яко - частный сыщик. Ну я, понятно, сразу этим воспользовалась. Мой приемный отец Блю Катарро очутился в очень неприятном положении. Кто-то нагло вымогал у него деньги. Вы сами знаете: прошлое у него было бурное, и бедный папочка не знал, что делать. Каждый месяц отцу приходилось отваливать изрядную сумму, и, хотя игорный дом приносил ему кучу монет, так недолго было и разориться. Яко Пипа вызвал у меня огромное доверие. Я взяла его за рукав и потащила в «Морено». Пришла в кабинет к отцу и представила ему Яко. Яко папочке очень понравился, и он дал ему важное поручение. Отсчитал пятьсот бумажек по тысяче, положил их в конверт и вручил мне. Велел передать их Яко, когда он выполнит поручение. Мы спустились и зашли в бар подкрепиться. Я на минуту забежала в туалет, чтобы подкраситься, и вдруг слышу весьма любопытный телефонный разговор. Говорила женщина по телефону, висевшему в мужском туалете.