Анатолий Степанов - Любить и убивать

— Обратно лесом им безопаснее, — возразил он, поморгав армянскими выразительными глазами. За Смирнова ответил Сырцов:

— В ночи, по лесной тропке… Вы видели ее извивы? На скорости и в мандраже — это же наверняка остаться без машины.

— Понятно, — сказал Казарян. — Что делаем, Саня?

— Ждем, — ответил Смирнов. — А как окончательно стемнеет, я вас разведу по точкам. Оружие проверили? Я за тебя, Витя, беспокоюсь.

— Иваныч, обижаешь, — действительно обиделся Кузьминский.

— Они уже изготовились, они уже где-то рядом! — с восторженной яростью воскликнул Сырцов и наконец, бросив карты, поднялся из-за соломенного стола. — Вот теперь-то и начнется настоящий покер!

Настоящий покер начался в два часа ночи. Слепя все и вся перед собой мощными включенными на дальний свет фарами, из леса вылетел до слез знакомый Сырцову рузановский «БМВ». Осветив уснувшие окна смирновской дачи, он нырнул в проулок, а вслед за ним выскочил из-за деревьев еще один старый знакомец — могучий «джип-чероки». Смирнов предполагал, что полоснут из двух-трех «Калашниковых», но из «джипа» ударил бесконечной очередью хороший современный пулемет-стационар. Весело зазвенели, разбиваясь, стекла смирновской дачи…

Но зазвучал «узи» Кузьминского, бившего по уходившему «БМВ», но пошла прямо в лоб «джипу» очередь из «Калашникова» Смирнова, но скоростно загавкал мощный винчестер Сырцова, поражавший скаты «джипа».

«БМВ», скособочившись, помчался к пятаку, а «джип», крутанувшись на месте, замолчал и, только суетливо подергавшись, смог последовать за своим напарником.

Последним, кого увидел экипаж «джипа» (если еще он что-то мог видеть) был вставший во весь рост кинорежиссер Роман Казарян, презрительно паливший в них с одной руки из удобной и легкой штучки под названием «узи».

Начисто проигравшая автомобильная пара натужно уходила от страшного для них теперь места, уходила, чтобы только уйти, в жалкой надежде, что погони не будет.

А погоню и не собирались организовывать. Вылезший из кювета Смирнов страшно заорал:

— Я тебе, Ромка, рыло начищу!

— За что, родненький ты мой командир? — дурашливо вопросил Казарян, все еще находясь в состоянии эйфории. Смирнов завял (пар вышел) и объяснил устало:

— За то, что ты, старый армянский дед, почувствовал себя молодым.

— И зря? — заносчиво спросил армянский дед.

— И зря, — совсем грустно подтвердил дед русский.

— Они, по сути, на дисках ушли. Где-то неподалеку машины обязательно бросят, — сказал Сырцов, подойдя. Он опирался о винчестер, как Клинт Иствуд. — Что делать будем?

— Ничего, — решил Смирнов. — Бросят они свое железо у Клязьмы. И там у них наверняка дополнительная подстава. Уйдут, если уже не ушли.

— Мы кого-нибудь из них задели? — осторожно поинтересовался объявившийся рядом со всеми Кузьминский. — Я, как велено, только по колесам…

— Задели, — без сомнения ответил Смирнов. — Я достал двоих, что сзади за пулеметом. От этого сразу и замолкли.

— Раненые? Трупы? — тихо спросил Кузьминский.

— Их заботы, — безжалостно откликнулся Смирнов и предложил: — Давайте же в дом, пацаны. Посмотрим, что теперь там.

А в доме оказалось все и не так плохо, как думалось. Слава Богу, проводку не повредили, и они при ярком электрическом свете увидели картину весьма малых разрушений. Конечно, средний ряд ажурного остекления террасы выскочил начисто, под ногами хрустело битое стекло, да и в крашеных бревнах сруба отчетливо читалась длинная строчка, произведенная смертоносной швейной машинкой. Морща крупный, нечетких славянских форм нос, Смирнов с нескрываемым любопытством осмотрел свои владения и выкинул лозунг:

— За работу, дорогие товарищи!

За работу так за работу. Сырцов и Кузьминский осторожно — один домашним веником, другой дворовой метлой — сметали в кучу стеклянные осколки. Смирнов, неизвестно откуда приволокший банку с краской, приступил к замазыванию пробоин. Ворчливо отдал распоряжение подметальщикам, не прекращая ювелирной работы:

— Из рам осколки не забудьте вынуть. И все за ограду. Там справа у соседнего участка мусорная куча.

— А соседей-то будто и нет! — восхитился Казарян. Он единственный восседал на диване, ничего не делая. Только ноги поднимал, когда Кузьминский веником выметал осколки из-под дивана. — А ведь в двенадцать еще все окна вокруг светились!

— Осуждаешь их, что ли? — злобно спросил Смирнов.

— Не осуждаю — изумляюсь.

— Ну, это ты один у нас такой храбрец — в стоячку и с «узи» в руках. А у людей ни «узи», ни друзей с «Калашниковым» и винчестером. — Смирнов обернулся к Казаряну и протянул ему банку и кисть.

— И нечего тебе здесь гордым барином сидеть. Ну-ка, поработай!

Поработали. Вчетвером уселись за стол, некоторое время с легким удивлением разглядывая друг друга. Наконец Казарян, предварительно всей пятерней почесав уже буйно заросшую колючую свою щеку, спросил, как обычно:

— Что это было, Саня?

— Что это было? — как бы для разгона переспросил Смирнов. — А была это, пацаны, операция на устрашение…

— По идее они же могли убить столь необходимую им Ксению! — возражая, перебил Кузьминский.

— Они никого не хотели убивать, Витя. Неужели ты думаешь, что после встречи в санатории «Подлипки» они не дотюмкали о наших предохранительных действиях? Они были уверены, что на даче, которая ими сегодня или, скорее, вчера, просчитана, давным-давно нет никого. Они хотели одного: чтобы мы вернулись на некое подобие развалин.

— Ну, а все-таки в чем смысл? — не унимался Кузьминский.

— Мы слегка пугаемся и начинаем сильно и беспорядочно суетиться, делая при этом массу демаскирующих ошибок.

— Нам что-нибудь дала эта их акция? — задал завершающий вопрос Казарян.

За Смирнова ответил Сырцов.

— Дала. Сэкономила нам время. Уже можно не искать рузановские связи. Задействованный в операции «БМВ» — его.

— Тогда самое время водки выпить! — понял Казарян.

— Выпьем, — согласился Смирнов и взглянул на часы. Было четверть четвертого. Перевел жалеющий взгляд с часов на Сырцова. — Только втроем. Жоре предстоит еще одна грязная работенка.

— В связи с провалом операции устрашения локальная операция возмездия? — мгновенно понял четкий сыскарь Сырцов. — Перехват?

— Ты — молодец, Жора, — искренне похвалил его Дед. — Сколько их, по-твоему, будет? Разумно подсчитай, без охотничьего запала.

— Скорее всего один, — подумав, решил Сырцов. — С укороченным «Калашниковым». Пальнуть и ужом уйти. Наименьший риск.

— Теперь думай — откуда?

— Из леса — опасный повтор, со стороны улицы — не идиоты же они! Два соседних участка. Вероятней всего — с того, который справа, где художник обитает. Полгектара, никаких культурных насаждений, кусты, и собаки нет.