Анатолий Степанов - Любить и убивать

— Когда Валентин Константинович может меня принять?

Секретарша еще раз осмотрела его и ничего не поняла. Задала ответный нейтральный вопрос:

— Как ему доложить? Кто вы такой?

— Сырцов.

— Не знаю, не знаю, — холодно ответила тренированная немолодая секретарша. — Валентин Константинович безмерно загружен.

— У него посетители?

— Он работает с документами.

— Доложите, а? — беспомощно попросил Сырцов. Секретарша в третий раз посмотрела на Сырцова, встала, вошла в бронированный кабинет, вскорости вышла и пригласила неохотно:

— Можете войти.

Логунов от Сырцова не таился: как раз без стеснения наливал в стакан любимый свой «Джим-Бим». Увидев посетителя, предложил, не особо настаивая:

— Вам налить?

— Не надо.

Логунов выпил, ухмыльнулся и сказал, как бы на итого намекая:

— Многое вы, наверное, знаете, Георгий. Только вот что?

— Многое, как вы изволили заметить. Я видел вас там.

— Так значит, это вы перепутали все милиционерам?

— Раз я перепутал, то пока не буду вас сдавать. Вы убили Машу?

— Нет, — тихо сказал Логунов, налил себе еще и прокричал: — Нет!

— У меня — все, — решил Сырцов и вышел из кабинета, украшенного картинами Целкова, Зверева и Клевера.

Пес на этот раз встретил Сырцова как уже совсем родного: встал на задние лапы, положил передние на сырцовские плечи и в размышлении глядел в глаза: целовать или не целовать? Решил, что целовать не надо, упал на четыре лапы и неспешно — рядом с Сырцовым — потрусил к дому. У крыльца дважды гавкнул, и на крыльце появился Дмитрий Федорович.

— А, сыщик! — обрадовался он донельзя и тут же огорчился. — Не появлялась у меня Ксения, не появлялась.

— Я ее нашел, Дмитрий Федорович, — доложил Сырцов.

— Да ну! — изумился персональный пенсионер союзного значения. — Вот молодец так молодец! Я тебе премию обещал, получишь премию! Заходи.

Разместились на террасе. Везло Сырцову на террасы. Дмитрий Федорович проследил, как сыщик устроился в кресле, уселся сам и крикнул в дом:

— Лукьяновна, у меня дорогой гость! — и, не дожидаясь ответа, строго и привычно приказал: — Докладывай.

— Ксения не хочет возвращаться ни к родителям, ни к вам, — коротко и по делу доложил Сырцов. Дмитрий Федорович вытянул ноги и повертел большими пальцами сложенных на пузе рук.

— Так, так, — пробормотал он, размышляя. — А на что жить будет?

— Работать, наверное, пойдет, — предположил Сырцов, а Дмитрий Федорович решил:

— Дура.

— Это выходит, каждый, кто работает, — дурак? — злобно спросила Ольга Лукьяновна, войдя на террасу с подносом, на котором чинно стояли графинчик, две рюмки и две тарелки с легкой закусью. — Здравствуйте, Георгий.

Не дав Сырцову поздороваться с дамой, Дмитрий Федорович заорал:

— Я всю жизнь работал!

— Вы всю жизнь начальствовали, — поправила его Ольга Лукьяновна, поставила поднос на стол и направилась в дом.

— Сгинь! — крикнул ей вслед Дмитрий Федорович. Понял, что опоздал, переставил все с подноса на стол, а жостовский поднос демонстративно швырнул на пол. — Вот ведь баба! Обязательно настроение испортить надо!

Ольга Лукьяновна тотчас вернулась, подобрала поднос и опять удалилась. Старательно не обращая внимания на ее действия, Дмитрий Федорович разлил по рюмкам и предложил тост, благо Ольга Лукьяновна вспомнила имя сыщика:

— За твои успехи, Жора!

Выпили и закусили. Закусив, Сырцов сказал:

— Говорят, у вас здесь на даче зимой гость какой-то был из-за бугра. Что он у вас тут делал?

— Не помню, — тупо признался Дмитрий Федорович. — Не помню.

— Он еще какие-то беседы вел с вашей дочерью и зятем, — подсказал Сырцов.

— А, еврейчик такой здоровый! — обрадовался тому, что вспомнил, Дмитрий Федорович. — Как же, как же! Был.

— Ну, и о чем вы с ним говорили?

— А я с ним и не говорил. Его Светка с Валькой привезли, вот они с ним и беседовали. Ну, а тебе зачем все это знать?

— Так. Интересно.

— Меньше знаешь — спокойнее спишь, — выдал очередную порцию народной мудрости Дмитрий Федорович, разлил по второй и ощерился, глядя на полную рюмку. — А я что-то плохо спать стал.

— И это не помогает? — Сырцов щелкнул ногтем по графинчику.

— Помогает, но только до середины ночи.

— За ваш здоровый сон, — предложил тост Сырцов.

Выпив, Дмитрий Федорович хлопнул себя по лбу и ахнул:

— Жора, двухчасовые новости пропускаем!

В полутемной гостиной они смотрели телевизор. Опоздали самую малость, но кое-что успели увидеть и услышать: к концу, в рубрике криминальной хроники, ведущий злорадно сообщил:

— Сегодня ночью в подъезде своего дома был убит председатель правления известного московского банка Прахов Василий Федорович.

— Васька Прахов! — весело изумился Дмитрий Федорович. — Я же его знал! Ну, дают бандюги! А власти все о демократии заботятся.

Сильно гнал, потому что сильно опаздывал. Но везло: гаишники ни разу не зацепили. Хоть и длиннее, но ехал через Останкино, задворками Сокольников, к набережной Яузы, по которой и покатил с облегчением: одна полоса для проверок — просто удовольствие. Лефортовская, Сыромятная, Моровская, Серебрянническая — тоже набережные, милые и забытые. Нырнул направо, на Солянку, вскарабкался по Архипова и пристроил «девятку» в Малом Спасо-Глииищевском. По так называемому проезду Серова гулякой спустился к симпатичной полуподвальной забегаловке. Еще сверху серьезно осмотрелся и посчитал, что все в порядке.

Алексей Решетов устроился у окна за высоким столиком, откуда было удобно наблюдать за наружным входом и внутренним выходом. Большинство мест в забегаловке были стоячими. Встав в очередь из трех человек, Сырцов через две минуты получил пару пива и, как бы в нерешительности поискав свободное место, нашел его у столика Решетова. Вежливо осведомился:

— Разрешите?

— Пожалуйста, — обходительный Леха даже отодвинул свою кружку, чтобы Сырцову было удобнее. Сырцов вздохнул, ополовинил первую и, без любопытства глядя в окно, спросил, почти не артикулируя:

— Благополучно?

— Вроде да, — жуя соленые орешки, ответил Леха.

— Кто тебя встречал? И на чем?

— Скорее всего слухач. На «Москвиче».

— Где?.

— Как и было договорено: у магазина на Старых Горках.

— Кому докладывал?

— Ростиславу. Уже в Москве, в клубе «Арлекино».

— Прямо в камуфляже?

— Зачем же? Переоделся.

— Как думаешь, наша легенда о том, что мы тебя встретили, догадываясь о твоем визите, в полной готовности, и ты еле ноги унес, прошла?

— У Ростислава прошла стопроцентно. А как далее — не знаю.

— Задания твои на ближайшее время?

— Сегодня — отдыхать. Инструктаж — завтра с утра.

— Где?

— На основной явке, в антикварной лавке на Арбате.