Анатолий Степанов - Любить и убивать

А шустрый Сырцов уже все приготовил: и литрового однофамильца лучшего сыскаря России, и легкую закусь, и пару пепси, столь любимой Дедом, и, естественно, соответствующие стопари.

Смирнов решил наливать самолично. Поднял литровку, наклонил ее и заметил вдруг, что рука гуляет.

— Ишь ты! — удивился он и поставил бутылку. — Разливай сам, Жора.

Жора и разлил. Тоже не слишком уверенной рукой. Хряпнув, тут же повторили и сделали паузу, чтобы Дед покурил. Дед курил, а Сырцов, разлив по третьей, ждал разговора и без особого удовольствия нюхал навозный запах дыма любимых смирновских папирос. Наконец Дед воткнул картонный цилиндрик в пепельницу и сказал:

— Хочешь, чтобы я говорил? Тогда спрашивай.

— Почему хотели убрать именно меня?

— Ты самый активный и имеешь возможность сесть им на хвост.

— Не ответ, — не согласился Сырцов. — Теперь, когда они кое-что узнали, им понятно, что мозговой центр — вы. Вас бы и кончать.

— У Лидки по этому поводу есть неплохая идея. Но пусть она сама тебе завтра расскажет. Да, кстати, чуть не забыл: завтра в шесть вечера у Алика торжественный ужин в честь отыскавшегося друга нашей юности и молодости Алексея Яковлевича Гольдина. Твое присутствие обязательно.

— Того самого?! — с трудом сообразив, ахнул Сырцов.

— Того самого, Жора, — подтвердил Смирнов и предложил: — По третьей, Жора.

Выпили и малость поклевали кое-что из закуси. Но не мог сидеть в молчании Сырцов: свербело многое.

— Ну, ладно, Александр Иванович, мы — герои и молодцы. Особенно вы. Конечно, у вас и интуиция, и опыт, и умение. Но почему команда, против которой мы играем в веселую смертельную игру, так непрофессиональна в проведении боевых операций? Не только вы, я прочитываю их как по букварю.

— Это не команда, Жора, и даже не бандформирование. Скорее всего, это сеть очень тонко связанных между собой мелких групп, нацеленных только в одном направлении — заказные убийства.

— Не понял, — честно признался Сырцов.

— Спрос породил предложение. Многим, очень многим полукриминальным, а то и просто криминальным коммерческим и банковским структурам довольно часто требуется освободиться от шустрого конкурента, убрать сплоховавшего, сбляднувшего компаньона, ликвидировать севшего им на хвост человека. Каждый раз искать киллера — весьма опасная затея. И вот тут-то и появляется сугубо анонимная организация, которая через третьих или четвертых лиц, а то и через тайный почтовый ящик за приличное вознаграждение принимает и честно выполняет эти щекотливые заказы.

— Из области фантастики, — не в силах переварить сказанное Дедом, возразил Сырцов.

— Нынче все из области фантастики, — согласился Смирнов. — Давай по последней. Выйдет как раз по триста, и у меня похмелья не будет.

Выпили по последней. Сырцой отнес недопитую бутылку в холодильник, прибрался на столе и сел, опять ожидая, когда Смирнов докурит свою беломорину.

— А теперь ты хочешь спросить, — сказал Дед, докурив, — почему я поджидал эту парочку именно сегодня. Так?

— Так, — подтвердил Сырцов.

— Потому что Лидка приказала, — ответил Смирнов и захохотал, паразит.

— И все? — удивился Сырцов.

— И все.

Обиженный Сырцов стелил свое раскидистое ложе на двоих. С треском расправлял накрахмаленные простыни, менял наволочки, мучился с пододеяльниками. Вернувшийся в комнату после душа Дед отметил:

— Как для новой бабы все приготовил.

По-настоящему разозлившийся Сырцов в сердцах полоснул себя ладонью по горлу:

— Вот у меня где ваши подначки!

— Дырочку покажи, — вдруг попросил дед.

— Какую дырочку?! — подозревая намек на нечто неприличное, взвыл Сырцов.

— В стекле. От пули.

Сырцов отдернул портьеру. Дырочка в лучах трещин, расходившихся от нее, была на месте.

Не удалось выспаться. Встали в восемь, а в девять разбежались: Сырцов по своим делам, а Дед по своим.

Сырцов торопился: хотел застать супружескую пару Логуновых дома. И застал, слава Богу. Привычно потрепав горничную Элеонору (с незаконченным высшим образованием) по заднице, он проследовал за ней на крышу-дворик, где в связи с чудесной погодой мирно завтракала дружная банкирская чета.

— Здравствуйте, Георгий Петрович! — приветствовал его Валентин Константинович (Светлана Дмитриевна молча кивнула), и предложил: — Присоединяйтесь к нам.

Осуществив, как учила Лидия Сергеевна, соответствующий поклон, Сырцов отделался знаменитым купринским:

— Спасибо. Я уже.

— То есть? — холодно (не выдержала своего символического неприсутствия) спросила Светлана.

— Да так, старую байку вспомнил. Когда пьяного писателя Куприна знакомили с известным литовским поэтом, тот представился: «Балтрушайтис». На это Куприн, только что сбегавший в сортир, ответил: «Спасибо. Я уже».

— Вы тоже, вероятно, только что сбегали в сортир? — Светлана была зла до неприличия.

— Света, — тихо попросил Логунов. И Сырцову, оживленно: — А я этой байки не знал. Смешно!

— Георгий Петрович излишне образован для сыщика, — сообщила Светлана Дмитриевна.

— Разрешите, я присяду? — нахально осведомился Сырцов и, не ожидая разрешения, развязно бухнулся на ажурный стул. — Мне, Светлана Дмитриевна, как раз и необходимо завершить с вами отношения, связанные с моей работой по вашему поручению.

Сырцов вытащил из заднего кармана брюк конверт, вынул из него пачку «зеленых», отсчитал восемьсот тридцать два доллара (специально разбил заранее сотенные на мелкие) и придвинул их к Светлане Дмитриевне.

— Что это? — брезгливо спросила она.

— Вы, видимо, по ошибке в качестве аванса вручили мне непомерно большую сумму. Две тысячи долларов. Я, выполнив ваше поручение, подсчитал как свой гонорар, так и накладные расходы. — Сырцов из кармана пиджака достал аккуратно сложенный лист бумаги с машинописным текстом и положил его на кучку баксов, переданных Светлане Дмитриевне. — Это отчет о моих расходах. Можете проверить.

Светлана в ярости смотрела на деньги, на бумажку. Сырцов с нескрываемым любопытством ждал ее реакции, скорее срыва. Но школа есть школа: изобразив на лице улыбку, она развернула листок и внимательно прочитала, что там было написано.

— Все в порядке, Георгий Петрович. У меня к вам никаких претензий нет. — Она встала, взяла восемьсот тридцать два доллара и направилась в покои.

— Мне бы хотелось с вами приватно поговорить, — быстро и почти неслышно сказал Логунов.

— Мы уже говорили, — напомнил Сырцов.

— Изменились обстоятельства.

— Это у вас, а не у меня.

— Я вас очень прошу, Георгий Петрович. Через сорок минут на старом Арбате у «Макдональдса».

Сырцов не успел сказать ни «да», ни «нет». Возвратилась Светлана Дмитриевна и, уже полностью овладев собой, вежливо предложила: