Виктор Иванников - По зову долга

Со временем, отчётливо понимая силу воздействия таких встреч, старался приурочить такие мероприятия к самым ответственным эпизодам, этапам их борьбы с очередным толстосумом, грабителем. И когда ему это удавалось, он знал каждый боец его команды способен работать за десятерых, а остановить их никому не под силу, ибо в такие минуты они вновь и вновь видели наполненные горем, слезами, отчаянием и в тоже время верой в защитника глаза детей, стариков. После некоторых таких мероприятий Дед понял:

— Надо более точно знать потребности тех, кому они собираются помочь. Поэтому стал практиковать, посылать на такие объекты своих бойцов в целях уточнения этих потребностей. Однажды в детский дом города Коломны был послан Егор.

Он подъехал на машине, прошёл в давно не ремонтированное здание, часть окон которого было заделано фанерой. В длинных, гулких коридорах не было слышно детского крика, беготни, так характерных для детей. Да и вообще было темновато и холодновато. С трудом найдя на втором этаже кабинет заведующей, прошёл туда. Молодая женщина, тепло одетая, стучала двумя пальцами на допотопной пишущей машине. Она подняла на Егора грустные глаза, спросила:

— Что ему надо. Он пояснил:

— Хотели оказать помощь детскому дому, вот приехал посмотреть, чего необходимо в первую очередь. Женщина горько усмехнулась, попросила присесть и исчезла. Вскоре вернулась с молоденькой, бледной, хрупкой дамой. Та тихо с ним поздоровалась, взяла из стола секретарши ключ, открыла дверь в кабинет и посторонившись, пропустила его. В кабинете усадила за приставленный к большому письменному столу, небольшой столик, пояснила:

— Она врач, заведующая заболела, вот ей и поручено её замещать. Егор повторил свою просьбу. Большие серые глаза её наполнились слезами, горло сдавило каким-то комком, с трудом сдерживая рыдания начала говорить.:

— У них даже самого элементарного нет, финансирование идёт «с пятого на десятое», еле-еле хватает, чтобы хоть как-то прокормить детишек. Зарплату они не получают уже несколько месяцев. Задолжали за свет, газ, отопление, воду. Приезжают всякие комиссии, грозят поотключать всё, но увидев в каком состоянии детишки, воспитатели и няни, умолкают и уходят, махнув рукою. Администрация города, на все их просьбы о помощи только отмахивается и твердит:

— Их дом бесперспективен, слишком громоздок и его намерены закрыть.

— Нам в администрации некоторые объяснили:

— Это здание приглянулось замглаве города, он решил завладеть им, закрыть детский дом, а само здание превратить в торговоразвлекательный центр. Высказав всё это, женщина вдруг заплакала, как-то не умело, по-детски вытирая кулачками катящиеся по бледным щекам крупные, чистые слёзы. Неожиданно даже для самого себя Егор встал, подошёл к ней, обнял и стал успокаивать, гладя её по голове, как маленькую девочку. Через некоторое время она более менее успокоилась, вытерла данным ей Егором платком мокрые глаза, снова улыбнулась:

— Вот, накипело! Вы уж простите. А за помощь, любую мы вам будем очень благодарны. Нам теперь, в нашем положении всё нужно: одежда, обувь наши дети многие не могут выйти на улицу — нет чего одеть, для них вообще нет игрушек даже для самых маленьких, а их, детишек нам всё несут и несут, ужас просто, что творится. Постельные принадлежности уже застираны до дыр, с лекарствами просто беда, нет их, она снова заплакала. Егор вновь принялся её успокаивать, уговаривать, просить, чтобы всё ему прямо сейчас написала и ничего нужного не упустила, они постараются ей максимально помочь. Успокоившись, Катя, а её звали этим, показавшимся сейчас ему самым красивым женским именем, села за стол и принялась писать, покусывая иногда в задумчивости свою нижнюю губку. Егор сидел молча, глядя на неё и какое-то неведомое ранее чувство к этому чистому ребёнку женщине, так переживающее своё бессилие помочь детишкам, к коим она явно относилась с большой любовью, стало заполнять его сердце. Внезапно он осознал, твёрдо понял:

— Сделает для Кати всё, что она попросит, а эту сволочь, решившую таким варварским способом отобрать их последнее дом, сам лично накажет. После этого уже сидел спокойно и любовался ею. А Катенька, слегка порозовевшая от внезапно возникшей надежды, хоть чуть-чуть облегчить этим крохам и уже большим, но всё ещё детям и от своей смелости писала, поглядывая на Егора, который поощряюще ей кивал головою, и снова писала. Но изредка вдруг испуганно вскидывала на него свои большие серые глаза, но увидев его одобрительную улыбку и услышав:

— Пишите, пишите Катенька всё, чего надо, а мы уж постараемся как надо. Облегчённо вздыхала и снова принималась писать крупным каллиграфическим почерком. Наконец, закончив, протянула ему несколько листов и смущённо улыбаясь, зардевшись произнесла:

— Вот тут самое необходимое для нас. Егор бегло просмотрел странички и удивлённо спросил:

— А разве стиральные машины, холодильники, телевизоры и прочая электротехника, мебель не нужны? — Катя, вспыхнув, поражённо произнесла:

— Конечно нужны, но я писала только про самое необходимое и то вон сколько написала, на какие деньги то. Ну а всё остальное, то мы уж как-нибудь сами, главное чтобы детишки смогли выжить, пережить предстоящую зиму. Неожиданно он, протянул свою ладонь, накрыл её хрупкую ладошку и ласково произнёс:

— Хорошо Катенька, остальное я уж сам допишу! Та в раз «запламенела», опустила глаза в сто, и тихо вздохнув, произнесла:

— Мы будем очень благодарны Вам за помощь, мы Вас никогда не забудем. Она принялась рассказывать, как им приходится выкручиваться, какие хорошие воспитатели и няни и вообще весь персонал. Многие их них отрывают от себя, своих семей ради помощи этим сироткам, не дать им погибнуть в это тяжёлое время, ведь у них никого больше нет, им ведь некуда больше идти, некому пожаловаться, не у кого просить. Егор сидел, слушал и скрипел зубами от ненависти к этим ублюдкам, позволяющим себе такое творить. Внезапно Катя опомнилась, по девчоночьи закрыла ладошками свой ротик:

— Господи, да я заговорила Вас, уже ночь на дворе. Он встал:

— Катя, Вы уж простите меня. Действительно ночь уже. Я Вас одну не отпущу домой, бандитизма в городе много. Давайте отвезу Вас на машине. Та начала было отказываться, ссылаться на что то, но по всему было видно, перспектива добираться сейчас одной её просто ужасала… Поняв это, Егор встал:

— Всё Катенька, собирайтесь. Она облегчённо вздохнула, услышав его решение:

— Вам придётся подождать, ещё нужно отдать кое-какие распоряжения:

— Ничего, ничего подожду Вас в машине, делайте чего надо. Сложив листочки, сунул их в карман, помог ей встать, чем «вогнал в краску» и придерживая её за тонкую, хрупкую ручку, вышел в прихожую. Там было темно, тихо и прохладно, секретарша уже ушла домой. Катя закрыла дверь на ключ, проводила его до выхода: