Виктор Иванников - Идти до конца

— «Sincerum est nisivas, qoud, cumgque in fundis acesit» — «B грязный сосуд, что ни влей, всё непременно прокиснет». И точно, вся эта многочисленная охранная челядь, служащая только за подачки с барского стола, быстро развращалась, скоренько обучалась имитировать бурную деятельность. На вид, конечно, эта была грозная сила, но её сердцевина уже была с гнильцой, как говорили римляне, — «прокисло!» Начав служить прохиндеям, они поневоле деградировали как люди и как бывшие специалисты. А грязные дела, в которые их, хотели они того или нет, втягивали хозяева, грязнили не только сердца, но и совесть, превращая её в конечном итоге в «Mala conscientia» — «нечистая совесть». Разумеется, многих из них, в прошлом порядочных, честных людей, специалистов, всё это угнетало, подавляло, не все выдерживали и каждый из них, кто как мог, пытался очиститься, оправдаться в своих глазах и глазах близких. Но ведь хорошо известно: «Longe fusit quis suos fugit» — «Кто бежит от себя, тому долго придётся бежать». Всё это отлично понимал умудрённый жизнью, опытом Дед и на этом строил свои планы.

Он знал: какой бы монолитной не выглядела защита этих «нелюдей», в ней полно всякого рода трещин, ибо эти стены строились людьми, коих заставили служить тем целям, против которых они внутренне были настроены всем своим жизненным опытом, воспитанием. Ведь требовалось ни много ни мало, а изменить своей присяге — служить Отечеству её народу. В конце концов, после длительных и тщательных наблюдений, сбора информации такие трещины в каждом случае точно находились. Эти «Caundidatus crucis» — «Соискатели креста», так римляне называли будущих висельников, что ни говори, а они были окружены морем ненависти. К тому же эти упыри, дорвавшись до власти и необузданного богатства, по скудоумию своему совершенно не считали нужным прятать свою роскошь, особенно выглядевшей позорно на фоне вопиющей нищеты народа. Всегда находились люди, готовые поделиться пусть и крохами знаний о жизни, условиях и реальных действиях этих наглых, жадных и трусливых нуворишей. Задачей команды и было выявление этих трещин, сбор по крупицам знаний и их анализа. Составление же плана экса фактически зависело только от времени и боевого опыта.

В конце концов, упорство, отличные аналитические способности, колоссальный боевой опыт и профессионализм сделали своё дело. К тому же они уже располагали ещё одной, чрезвычайно важной в это поганое время «подпоркой» для их действий — деньгами. Ведь сейчас всевозможные услуги, информация стали товаром. Вопрос только в том, чтобы правильно определить их продавца. И они широко пользовались этой невиданной ранее помощью, оплачивая иногда сознательно, даже когда этого и не требовалось, просто в целях поддержки исполнителя данной услуги. Ни командир, ни его бойцы не стесняли себя в выборе оружия против этих крыс. Они действовали не по тем законам, кои исповедовали сии верные слуги этих нуворишей преимущественно для других, не для себя родимых, а по законам той же морали, что царили в их крысиной стае, справедливо полагая законным для них лично: «Arma in armatos jura sinunt» — «Закон позволяет применять оружие против вооружённых». А уж чего-чего, а применять оружие они умели, их этому обучили, да ещё как.

Как истинные: «Boni judicis est litem dirimere» — «Хороший судья доводит дело до конца». Команда смогла довести задуманное до этого конца. Самоявленная «элита» лишилась двух своих, пусть и не самых ведущих, но, несомненно, одних из наиболее зловонных гиен. Пришлось им перед самым появлением на суд Божий также поделиться награбленным, нажитым гнусным, но осенённым недалёким, зачастую просто неадекватным существом, мнящим себя настоящим хозяином земли Русской. Команда, решившая эти частные вопросы, могла, конечно, сказать: «Causa finita est» — «Дело закончено, вопрос решён», и остановиться. Но ей также было хорошо известно — оставшиеся крысы этой стаи тут же разнесли в клочья, вдруг оставшиеся бесхозными, пусть и на короткое время, эти финансовые и прочие владения. Разумеется, на какое-то время животный страх, намертво угнездившийся в их подсознании, заставил их сбиться потеснее в стаю, срочно ремонтировать защитные стены, но вскоре инстинкт рвать, растаскивать начинал разобщать эту, казалось бы «сбитую в нерушимую», «кодлу». Да и не могло быть иначе, ведь сама погоня за лакомыми кусками определялась принципом: «Abducet praedam cui occurit prior» — «Кто пришёл первым, тот и уносит добычу». И в этой гонке все способы хороши, лишь бы опередить всех. Тут уж не до страха. Инстинкт рвануть — сильнее! Он способен на короткое время заглушить все остальные, в этом числе и страх!

Упомянутые операции основательно «вымотали» бойцов, да к тому же и изрядно опустошили те запасы, которые командир отложил на текущие расходы. Однако полученные в результате экса средства, после всех предусмотренных отчислений, исправили финансовое положение команды. Сознание того, что две гнусные крысы, порождение режима отправились «прямиком» в ад, а их нажитое безбожным, чисто дьявольским, античеловеческим способом, пошло на помощь обездоленным, помогло им пережить и полученные ранения, и все трудности, и невзгоды, сопутствующие операции. Командир дал возможность бойцам залечить полученные раны, восстановиться, как они не протестовали. Полученный ими успех окрылял их, ещё раз показал им — какая она действенная, пусть и весьма немногочисленная, боевая единица в борьбе с, казалось бы, не сопоставимым противником.

Как только Дед определил готовность команды к дальнейшей боевой работе, он поставил новую задачу.

На этот раз в качестве объекта экса им был выбран не второстепенный член стаи хищников, а один из претендентов на роль вожака, пусть ещё пока осматривающийся, принюхивающийся, приценивающийся, но уже со всеми необходимыми повадками и позывами на эту роль.

Космоленский Лаврентий Маркович был типичным порождением загнивающего периода Брежневской эпохи, чудом переживший Андроповский ренессанс всенародной справедливости УК. Выпущенный на «вольные хлеба» сладкоголосым «тетеревом» и объявленный столпом наконец-то демократического государства, скроенного по самым худшим забугорным вариантам «разухабистым», а зачастую просто неадекватным управителем и его командой, руководимой западными кукловодами, он тут же сориентировался. Суд, вместо «постановки к стенке» этого закоренелого преступника, рядившегося в овечьи одежды, определил ему только срок, причём сравнительно небольшой. При этом предчувствие расплаты, бывшее у него и его «подельников» на инстинктивном уровне, дало ему возможность хорошо всё запрятать, предварительно «конвертировать» нажитое преступным способом в нетленное, уйти в тень, выставив вместо себя своих «коллег» по бизнесу на первые роли. В общем, когда его отпустили, ему было на что жить и на что организовать своё дело. Он недолго оглядывался, осматривался и отсиживался. В наступившее время разграбления, под свист, вой и «улюлюкание» СМИ, оплачиваемых пока ещё кукловодами и изготовившимся к грабежу российских природных ресурсов и кусков народного хозяйства разного рода хищников, Лаврентий Маркович легко сориентировался.