Виктор Акулов - Чужакам тут не место!

– Опять ты! Ничего пока не украл?.. Давайте документы!

Мы дали ему беженские бумаги. Тот посмотрел и куда-то позвонил. Разговор по-немецки…

– Билеты есть? – Полисмен нам вернул доки. Я подумал: «Билеты? Какие билеты? Он бы еще спросил кассовые чеки».

– Я так и знал: билетов нет. Уходите. Здесь места для пассажиров.

– На вокзале только мы. – Я оглянулся: бездомный поблизости уже исчез. – Всем хватит мест.

– Не всем! – Тот, с усиками, спорил. А я ломал голову: какой исторический персонаж он мне напоминает? – Англичане в Америке тоже, как вы, поначалу прикидывались бедными и несчастными. – Полисмену не хватало свободных ушей. Нашел кому рассказывать – нам, студентам погорелых институтов. – Индейцы, как мы вас, подкармливали. И что потом? Много сегодня индейцев?

Я прикусил свой черный капюшон. Не то и тут сболтну лишнее. А этот еще пристрелит в виду служебного долга. А за меня потом некому расписывать жиденькие некрологи по гагам и страсбургам. Но какие индейцы? На дворе двадцать первый век! Через минуту на дворе оказалось вдобавок холодно. Опять холодно. И Борода некстати вспомнил мультик «Ледниковый период».

Поутру вернулись в беженский лагерь. Внутри обрадовал нагретый воздух. Повезло – нас впустили. Но было не до криков «ура». При глобальном комнатном потеплении тянуло в сон.

На другой день по азилю рыскал журналюга с микрофоном и телекамерой. Беженцы ему плакались, как на родине преследуют. Беженцы, странное дело, не скрывали лица. Я тут (держу пари на свой последний зуб) был один-одинешенек со своей могилкой Бакунина. И тоже, конечно, в розыске. Сам себя не найду…

Журналист, акула телекамеры, отбирал откормленных собеседников, с жирком, обладателей вторых и третьих подбородков, причесанных, стиранных. Эх, где же он прогуливал репрессии грузинского мятежа? И почему не снимал, как тут, подобно Маугли, кушают руками? Не все знают вилку. Зато такие люди, возможно, посмеются, если не соберешь-разберешь автомат Калашникова за секунды. Оружие кое-где важнее вилки. Ленин, Сталин, Путин, Калашников, снежные вьюги, остроконечные ядерные боеголовки – вот все, что такие люди знали о моей стране. Журналист таких сторонился. Я ему тоже не приглянулся. Наверняка журналюге сверху приказ. Обходи, мол, пацанов в капюшонах, особенно из русской Сицилии, Воронежа.

Нет, вру. Все-таки он предложил мне дать сочинение на вольную тему. Я прикрыл лицо шарфом. Мой рассказ о Европе. Конвенцию, дескать, знаем. Швейцарии не повезло с географией, если вспомнить о беженцах. Нашествие нелегалов сюда, от Сев. Африки до Италии. Или путь ТурцияГреция – опять Италия. Доля прибывших нуждается в убежище. И не всем по карману макароны и пицца. Итальянский беженец обречен на голодную улицу. Страны севернее – богаче, помогут жильем и пособием. Но туда попробуй-ка доберись. Рискованный путь. Случается аусвайс-контроль. Того жди, упакуют в депорт. тюрьму. Откуда скорее посветят в рыцари, нежели в беженцы, нежели освободят.

И вот наш прибывший открыл карту Европы. Прежде не увлекался географией. В его сельпо не было кембриджей. Там своя школа жизни. Проголодался? Проваливай, гни спину! Не до географии! На карте нежданно-негаданно происходит открытие. По соседству с Италией есть Швейцария. Новоприбывший, как правило, знает мало. Там знает: банки! Богатые, значит. Уже не нужна дорога на север. Так порой думаем мы, кандидаты в беженцы, и делаем ставку на Швейцарию.

Все это сказал по-английски. Он спросил о моей профессии. Я промолчал. Не говорить же, какими тут судьбами!.. А прежние интересы замерзли в русских холодах. Нет толку ворошить архив памяти.

День за днем.

В беженской общаге Базеля Малую и Чифира поселили вместе как мужа с женой. Их комната: широкая кровать, стол, стулья. Кухня на первом этаже. Ну а мне, Ежику и Бороде выделили комнаты общежитий в деревнях. Рядом с Базелем. В наших комнатах людно и разноязычно. Лишь семейные – по двое.

У Малой и Чифира сразу организовали общую штаб-квартиру. На подоконнике я поставил свой маленький кактус. Которую страну подряд колючка со мной. Талисман.

Перво-наперво пришили карманы внутри курток, вокруг спины. Затем нашли информацию о магазинах в интернете. Составили список адресов в блокноте. Пункты назначения вписывали в нави. Проблема, что тот, бывало, запутывался в трех соснах. Еще адреса магазов метили на карте точками, крестиками и кружками. Рулевой Чифир распорядился, чтобы я сидел впереди за штурмана.

– Налево… Теперь направо… Налево… Нет! Стой! Налево! Следующий поворот налево. – Я напутствовал и глядел то в карту, то на дорогу.

В резинку трусов я спрятал таблетки снотворного. Отосплюсь, если словят. Дольше трех суток не держат. Не воля, так тюряжка.

Главной целью были спиртные напитки и косметика. Чифир не вырос из пиратских штанишек. Ему мало и того и другого. Гулял по магазину с магниченным на карманы взглядом. Чтобы вытянуть мобильники, кошельки, документы. Последнее попадалось непредумышленно: на фига ему чужие бумаги! Он бережно ронял их там же, в магазине. Удивительно, как при его медвежьих лапах проводил капитальную диагностику карманов. Впрочем, у Чифира при себе длинный, как линейка, пинцет. Я так не могу. Излишне гадаю: словят? не словят? А главное – не думать. Вдобавок мне было не по душе брать чьи-либо личные вещи.

Еще Чифир обворовывал раздевалки рабочих. Прошмыгнет туда украдкой. Шкафчики – «хлоп, хлоп». Уже не раз его застукивали на месте преступления. С ним, как тень, объяснение: «Ищу туалет». Или шприц в руке. Мол, нужно место, чтобы уколоться. Сам не осознает, куда попал. Часто Чифир выходил из магазинов с бутылками и деньгами.

По вечерам дома шили карманы. Хотелось рекордов. Внутри куртки (желательно пуховик) готовили карманы поясом. Будто для гильз. Среди карманов промежутки. А не то – стук бутылок друг об друга. Отчего подозрение и проверка.

В Малую много бутылок не поместится. Ведь Малая. Зато у нее другие криминальные изюминки и высокий стиль. В магазинах прятала косметику под юбку, куртку и даже помещала на живот воздушный шарик. «Беременная». В магазине шарик сдувался, а на живот прятался товар.

Ночью разлеглись по матрасам. Лишь Чифир, будто одинокий царь, на кровати. Малая, в пижаме, спящая, ворочалась и постанывала. Можно подумать: снилось, как суслик проник в норку. И какой такой снился суслик? И в какую такую норку этот суслик влез?

Утром всех будил Чифир:

– Встаем, пираты!

В комнате закипел чайник. Щелчок – и выключился. Запах кофе. Чифир, странное дело, носу не верится, пил не чифир, а кофе. Первое, наверное, уже в свое время напился. Медленно и нацелено, как на минном поле, он ходил меж нами: