Виктор Акулов - Чужакам тут не место!

– Встаем! Вам, как швейцарцам, мама с папой не принесут денежки в кровать.

– Государство. – Что? Не понял.

– Я говорю: государство не принесет.

– Тем более, встаем. Мы вообще без государства.

– Старый! Хватит уже, – сонно и лениво сказала Малая. – Прошли те времена, когда ты будил меня на работу.

Поясню в скромных и серых красках – это о прошлом. Раньше Малая работала продавщицей в белорусском магазине. Воришек, вдобавок часто нарков, знала в лицо, если не рожу. Малая их прогоняла. Выходило, что крадут у нее. Недостачи списывают на персонал. В Западной Европе иначе: на продавцов не вешают. Малую ценили как работника. При ней потери уменьшились до небывалого минимума. Так бы и дальше работала, жила-была, но, как всем нам, стало и скучно, и серо, и мало прибыли.

Зря надеялись на деревни. Там, казалось, крадут меньше. Значит, думали, нам легче. И не тут-то было. В первой деревне Чифир вернулся из магазина через пару минут. Ясно, что пустой. Так быстро не украдешь.

– Товар клали? – Ежик нарушил молчание. – Не взял? Да?

Когда товар распределялся по алкогольным полкам, то мы редко «светились» перед работниками.

– Нет. Людей мало. – Чифир завел машину. – Смотрят на меня, как на зверька нового в зоопарке. И все говорят: «Хай! Хой! Х…й!» Друг друга знают. Деревня.

И чем изолированнее деревня, тем сложнее. Там другие европейцы. Еще не прокопченные пожаром демократий, гуманизма и остальных утопий. Такие коренные европейцы не вызовут мусоров, но «пистюлей» вкатают собственноручно.

Теперь чаще посещали городские магазины. Бутылки копили в багажнике и комнате. Тяжелый вопрос: кому продать? Вначале рассчитывали на черные рынки. В Швеции, помню, они открывались по выходным. В трех городах: Стокгольм, Готенбург, Мальмо. В Швейцарии иначе, о рынках ни слухом ни духом. Зато всюду азиатские лавки. Их объезжали на машине. Повороты куда глаза глядят.

Вот лавка. С улицы, казалось, арабская. Нет же – за кассой белый. Предлагаем бутылки. Белый, конечно, отказывается. Ясное дело: все «снежки», как правило, живут по закону. В следующей лавке китаец. Его глаза загорелись интересом. Он вертел в руках бутылки. А зачем, спрашивается, вертел? Градус не повысится.

– Куплю! Все куплю! По семь куплю! – Нет. Мало. По десять. – Семь. – Десять. – Нет. – Да.

– Смотрите. Тут этикетка порвана. Такое по шесть. Но я добрый. Я Конфуция читал. Я беру по семь.

– Этикетка больше нигде не порвана.

– Сколько у вас бутылок? – Много.

Китаец пересчитал бутылки трех сумок. Если посетители, то китаец отвлекался на них. Я и Чифир прикидывались, будто выбираем товар.

– Старый! – прошептал я. – Ты зыркаешь на прокладки.

– Ага. Точно… Задумался о своем.

Китаец рассчитался. Не хватало сто франков. – Я дал по семь.

– Мы договаривались по десять. Забыл?

– Мне румыны носят по пять. Дороже невозможно. А я по семь.

Бутылки перенесли обратно, в багажник. Пусть не привыкает к дешевым скупкам. Нам нужно уважать свой риск. Мог ли кто-то предлагать по пять? Да. Особенно нарки, кому позарез на дозу, кому потушить пожар в венах! Эти за ценой не постоят. Лишь бы хватило на дырочку в вене. Смысл жизни – дырочка.

Ночью я и Чифир оделись в черное и вышли с канистрами в мешках. В следующий раз, как договорились, очередь Ежика и Бороды. Не шататься же вчетвером. Лишнее внимание к себе.

На парковке мы прокрались меж машинами гуськом. Осмотр баков – закрыто и там и тут. Один наконец-то открытый. Опускаем шланг, из которого Чифир вдыхает воздух. И… потекло. Затем ищем дальше… Итого: набрали канистру. На заправке быстрее, проще. Зато при ночных рейдах не узнают наши номера. И сколько потом ни мыли руки, а все равно пропахли бензином.

Вскоре стало не до магазинов. Срочно нужен сбыт. Хотя Чифир и это подговаривал бросить. Магазины – мелкое, хуже того, не престижное занятие. Другое дело – обокрасть дома… Борода сразу отказался:

– У меня женка точняк подаст на развод, если еще год не вернусь.

– Почему «год»?

– Меньше за хату не дадут.

– Так настраиваться нельзя! – возмутился Чифир. – Нужна уверенность в себе. Уверенность, что выйдешь сухим из воды.

А я подумал: «Почему вода? Грязь! Из грязи!»

Ежик тоже против домов. Ему неохота расставаться с героином. Такая разлука серьезнее, чем жена. Еж напомнил по делу – как уже проникали в дома и везде без налички. Деньги в банках. Да, унесешь технику и драгоценности. Но такая игра не стоит свеч. Впрочем, я против домов не поэтому. Повторяю, не краду кому-либо привычные вещи. В общем, мы сошлись на мнение: магазины лучше. Видишь, что берешь. В тюрьме, казалось, за магазы надолго не застрянешь. После разъездов по чужбине всем охота на родину. Швейцария осталась на десерт.

И вот поиски сбыта. Объезжаем азиатские лавки. Везде отказы. Либо назначали слишком мизерную цену. Бледнолицых продавцов, явно коренных швейцарцев, не спрашивали. Пустая трата времени. Если не хуже – как бы не вызвали мусоров.

– Я куплю по семь! – предложил кучерявый араб. Опять по семь!

На кражах не тратили столько нервов, как тут. В другую лавку я пошел с Малой. Здесь индус. Ему бы тоже по семь. Будто сговор.

– Чем отдавать по семь, я лучше искупаюсь в этом шампанском, – решила Малая.

Дальше заходили по одному. Продавцы менее подозревают: мусора, не мусора? Я сразу пожалел, что вошел. Тут уже был. И отказано. Но пригляделся: теперь за кассой вместо деда стоял молодой араб. Молодым по вкусу риск. Он завел меня в комнату, где телевизор видеонаблюдения. Араб купил сумку. Затем остальное, из багажника. А через час привезем запасы из дома.

Так нашли сбыт.

Дома шили карманы. Еще. Вдобавок. Раньше, казалось, десять бутылок – рекорд. Нет уж. У Чифира пятнадцать бутылочных «гильз».

– Что за десять попадаться, что за пятнадцать, а все равно – закроют, – говорил он.

После нашего захода (аж пятеро) полки пустели и плакали. Жди, что охрана сразу посмотрит видеозаписи. И запомнит. Конечно, не я один это понимал. Но и я молчал о том, чтобы промышлять раздельно.

Бывало, встречали других shopkillers (shop – магазин, killers – убийцы): грузины, прибалты, румыны. Они предупреждали, что в магазинах работают так называемые детективы, или деки. Одеты по гражданке, в серое, обычно (и это удивительно) пожилого возраста. Мы не верили. Только представьте себе: бабка в кроссовках, бабка в погоне! И еще представим, и увидим!..

Поначалу Малая зарабатывала меньше всех. В ее куртку вмещалось не больше шести карманов. Она ведь Малая. Ей проще с косметикой. Что до бутылок, то меньше всех крал Ежик. Карманы не шил. Некогда. Все время под кайфом. Бутылки прятал за спину, под куртку, что поверх пуховика и заправлена в штаны сзади. Каждый вечер голова Ежика опущена. Чешет лицо. Случается, внезапно поднимает голову. Глаза открываются. И рот открывается – льются целебным источником рассказы, как всем нужно вести здоровый образ жизни: «Важно лишь то, как держать в норме обменный процесс в организме. А это называется гомеостаз. А гомеостаз способен к саморегуляции организма, то есть возможность организма сохранить состояние благодаря определенным реакциям. Для стабильного состояния здоровья нужен уровень в диапазоне ПиЭйч семь целых тридцать пять сотых. Что касается эндокринной системы, то железы внутренней секреции истощаются…» Вот-вот. И я тоже пропускал это фуфло мимо ушей.