Михаил Черненок - Девушка ищет спонсора. Тузы и шестерки

Проснулась Солнышкина от надсадного вороньего карканья. Стрелки на будильнике показывали восемь утра. От снотворного голова была тяжелой. Чтобы проветриться, Вика настежь отворила в спальне окно. Распахнувшиеся створки напугали сидевшую на тополе у дома горластую ворону. Каркнув на прощанье, птица улетела. Умывшись, Вика на газовой плите вскипятила чайник. Едва собралась заварить чашку растворимого кофе — позвонила Кавазашвили. Встревоженным голосом сказала, что вчера поздно вечером ей в общежитие звонил Теплоухов.

— Что ему надо было? — хмуро спросила Вика.

— Я, балда, ничего не поняла. Спросил, как живу, как учеба, хватает ли «бабок»… Проще говоря, протрепались полчаса обо всем в общем и ни о чем в частности. И не жалко чудаку денег на междугородные переговоры.

— Про меня не спрашивал?

Нино замялась:

— Так, мимоходом, спросил, мол, Солнышкина как живет? Я ответила: «О'кей! Растет и хорошеет. Скоро замуж выдадим». Вроде бы удивился: «За кого?» — «Да тут, — говорю, — за одного чурека с толстым кошельком». — «Она с ума сошла?» — «Нет, это я придуриваюсь. Шучу». — «Ну и шуточки у тебя». — «На хорошие ума не хватает». — «На любовь истратила?» — «Здесь, в райцентре, толком влюбиться не в кого». — «Неужели обходишься без этого?» — «Помаленьку кусочничаю, как побирушка». — «Солнышкина за компанию с тобой по миру с сумкой не ходит?» — «Ну, что вы, Николай Валентинович, Вика блюдет себя для будущего мужа»… Словом, в таком вот духе чесали языки… — Нино опять встревожилась: — Не могу сообразить, чего Теплоухову от меня нужно было? Ты умная, может, подскажешь?

— Не зря я во сне голой тебя видела, — задумчиво проговорила Вика.

— Это к плохому?

— Наверно, не к хорошему.

— Ну, бляха-муха… Везет мне, как утопленнице. Слушай, не «лимоны» свои он хочет у меня забрать? Как тогда жить буду?

— На мои проживем.

— Для двоих маловато будет.

— По одежке станем протягивать ножки.

— Тоска… Придешь в общагу?

— Приду.

Не успела Солнышкина после разговора с Кавазашвили выпить кофе, телефон залился междугородным звонком. Вика недовольно ответила.

— Доброе утро, Виктория, — раздался в трубке голос Теплоухова.

— Здравствуйте, Николай Валентинович.

— Что-то тон у тебя мрачный…

— Сон плохой видела.

— Не переживай. Сны зависят от настроения. Что решила насчет Канарских островов?

— Пока — ничего.

— Сегодня к концу дня буду в райцентре.

— Не надо, Николай Валентинович…

— Надо! Я становлюсь решительным. Где тебя можно будет увидеть?

— Не знаю. Сейчас уйду готовиться в общежитие. Завтра у нас предпоследний экзамен.

— Хорошо, я разыщу.

— Ищите по телефону. Не хочу, чтобы Кавазашвили видела нас вместе. И вообще, что вы торопитесь?

— Кую железо, пока горячо.

— Не спешите. Дайте мне одуматься.

— Все, Виктория, до встречи! — твердо сказал Теплоухов и положил трубку.

Без аппетита закончив завтрак, Вика надела джинсы и кофточку. Села перед зеркалом, чтобы привести в порядок волосы и лицо. Косметикой она пользовалась чисто символически. Чуть подкрасила ресницы, слегка прошлась тюбиком помады по губам. Улыбнулась. Улыбка вышла невеселой. Подумала: «И что только Теплоухов во мне нашел? На настоящую женщину совсем не похожа. Так себе, взросленькая школьница». Причесалась. Отвинтила колпачок с флакончика дешевых духов. Смочив кончик указательного пальца, потерла им за ушами. Задумчиво посидела. Затем поднялась и стала собираться в общежитие.

Свежее ясное утро развеяло тревогу. Вика разрумянилась и повеселела. Кавазашвили была в комнате одна. В распахнутом халате она перебирала на тумбочке маленькие листочки.

— Опять на шпаргалки надеешься? — спросила Солнышкина.

— Угу, — кивнула Нино. — Я, как Брежнев, без бумажки — ни шагу. Видела, как он по телеку с листка читал: «Дорогие товарищи, благодарю вас за высокую награду»?..

— Когда он читал, я «Спокойной ночи, малыши» смотрела.

— Я тоже в детстве мультики любила. Да и теперь до безумия люблю. А престарелого вождя недавно показывали в «Смехопанораме». Ухохочешься… — Кавазашвили наморщила лоб. — Слушай, ну чего это мне вчера Теплоухов звонил? Я прямо обалдела. Девять месяцев молчал и вдруг — звонок…

Солнышкина усмехнулась:

— Наверно, хотел узнать, не родила ли ты ему сына.

— Типун тебе на язык. Николай Валентинович не тот мужик, чтобы по пустякам звонить. Так и знай, какую-то злодейскую козу мне придумал…

— Спрячь «шпоры» и садись за учебник, — тоном строгой учительницы сказала Вика.

Сама Солнышкина знала учебную программу назубок. Пришла она в общежитие, чтобы заставить нерадивую подругу хотя бы в последний день перед экзаменом не бездельничать. Кавазашвили умела только задавать вопросы, с ответами у нее всегда не ладилось.

Занимаясь с Нино, Вика не могла пересилить себя, чтобы избавиться от размышлений насчет предложения Теплоухова о заграничной поездке. Неведомое манило и в то же время пугало неизвестностью последствий, которые такое путешествие наверняка оставит в дальнейшей судьбе. При мысли, что из зарубежного вояжа можно вернуться мамой-одиночкой, по спине пробежали мурашки. Необъяснимую тревогу вызывал вчерашний телефонный разговор Николая Валентиновича с Кавазашвили. Пересказанное Нино содержание этого разговора Вика не принимала за чистую монету. Не блещущая умом подруга в тех случаях, когда дело касалось мужчин, становилась необычайно изворотливой и хитрой. Сама же Вика об отношениях между мужчинами и женщинами знала только по книгам. В голове крутился пушкинский сюжет «Евгения Онегина». При сравнении своего поступка с поступком Татьяны Лариной получалась аналогия прямо-таки один к одному. Вот, если бы еще Николай Валентинович внешне походил на Евгения…

— Нино, что, по-твоему, главное во внешности мужчины? — внезапно спросила Вика.

— Красивые волосы и отличные ботинки, — не задумываясь, ответила Кавазашвили.

— А лицо?..

— С лица воды не пить. Чего не по теме экзаменуешь?

— Сообразительность твою проверяю.

Нино вздохнула:

— Эх, если б на экзамене спрашивали про мужиков, я на пять с плюсом ответила бы.

Постепенно Солнышкина успокоилась. Тревога шевельнулась лишь в конце дня. Опасаясь, что Теплоухов позвонит в общежитие, и надо будет с ним говорить в присутствии вахтерши, Вика решила поскорее уйти домой. Перед уходом пообещала Нино вечером вернуться и заночевать в общежитии.

Дома она первым делом взялась за уборку. Наводя порядок в комнатах и на кухне, хотела надеть выходное платье, но подумала, что это слишком банально. В кофточке и джинсах было привычнее. Только села отдохнуть, зазвонил телефон. Вначале Вика не узнала голос Теплоухова. Показалось, звонит кто-то больной или пьяный. Видимо, уловив ее замешательство, Николай Валентинович сказал о внезапно воспалившихся голосовых связках и заговорил об уже заказанных путевках на Канарские острова.