Михаил Черненок - Девушка ищет спонсора. Тузы и шестерки

— Раньше все было лучше, даже воздушные замки, которые вы строили. Развитой социализм возвели, к коммунизму примерялись. Где теперь эти светлые мечты народа? Поколение приспособленцев! Привыкли бессовестно врать: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Ну и что сделали?.. Не сказку — жуть! Обалдели от безумия. У всех на языке одно: деньги, деньги, деньги!..

— Вика, не мели чепуху!

— Разве я говорю неправду?

— Правду, но нельзя быть такой идеалисткой. Жизнь значительно сложнее, чем ты думаешь. Как говорится, нужда — не тетка, заставит калачики есть.

— Не хочу я таких «калачиков»! Буду жить на хлебе с водой, а приспосабливаться, как ваше поколение, не стану.

Алла Аркадьевна вздохнула:

— Поживем — увидим…

— Сказал слепой, садясь на шило, — насмешливо добавила Вика.

Что такое самостоятельная жизнь она не представляла, однако за предложение матери ухватилась. Одной уезжать в неведомый райцентр было страшновато. Попытка уговорить за компанию Алену Волосюк оказалась бесплодной. Окунувшаяся в фото-секс-бизнес Алена об учебе и слышать не хотела. Согласилась покладистая Нино Кавазашвили, готовая ехать куда угодно, были бы лишь деньги. Но денег у подруг не было. Брать у матери Вика принципиально не хотела. Выручить мог только Теплоухов. Неуверенно отправившаяся к нему с «распиской» Нино вернулась радостной и гордо хлопнула об стол пачкой новеньких пятидесятитысячных кредиток:

— Виктория! Я — миллионерша! Первый раз держу в руках аж пять «лимонов»…

— Сколько написали, столько и дал? — удивилась Вика.

— Без бузы выложил. У него в сейфе еще с десяток таких пачек осталось. По-моему, он и тебе не откажет. Попроси. На проценты с десяти «лимонов» заживем, как королевы.

— Пять миллионов я в другом месте достану.

«Другого места» Вика не знала. На следующий день с мучительным стыдом она отправилась к Теплоухову. Дверь квартиры открыл жующий, как бульдог, Мишаня Буфетов. Вышедший в прихожую Николай Валентинович вроде бы удивился. Отправив Буфетова на кухню, он провел Вику в свой кабинет, сияющий роскошью и чистотой, любезно усадил в кресло. Никогда в жизни ни у кого и ничего Вика не просила. Если ей что-то было нужно, она просто говорила матери, и Алла Аркадьевна беспрекословно приносила необходимое. Заметив смущение Вики, Теплоухов участливо спросил:

— У тебя какие-то неприятности?

Вика, розовея от стыда, молча положила перед ним на письменный стол черновик «расписки», которую сочинила для Кавазашвили. Николай Валентинович, мельком заглянув в листок, улыбнулся:

— Что на это скажет Алла Аркадьевна?

— Мама об этом не должна знать, — потупившись, ответила Вика. — Мы с ней в ссоре. Собственно, если жалко денег, скажите прямо. Я не обижусь.

— Для тебя, Виктория, мне ничего не жалко, только вот… Можно задать прямой вопрос?

— Конечно.

— Ты из-за этого предлагала замужество?

— Николай Валентинович, как вы такое могли подумать… — еле выдавила из себя Вика. — Деньги я могу взять у мамы, но не хочу перед ней унижаться из принципа. А мое намерение — выйти за вас замуж — не изменится, даже если не дадите ни рубля.

Теплоухов достал из сейфа такую же упаковку, как показывала Нино, и с улыбкой сказал:

— Может, больше надо, говори.

— Что вы!.. — словно испугалась Вика. — Мне и этого хватит за глаза до конца учебы.

— Ты с Кавазашвили собираешься учиться?

— С ней.

— Остерегайся, чтобы она дурному тебя не обучила.

— Я дурным влияниям не поддаюсь. К тому же, Нино не такая уж отпетая девка, как о ней говорят. Она очень простая. Иногда, правда, лукавит, но нагло никогда не врет.

— Да, врать Кавазашвили не умеет. В этом отношении Нино — святая простота, — согласился Теплоухов. — Я другого боюсь… Мягко говоря, твоя подруга уже настолько обабилась, что жить без мужчины ей трудно.

— Это не моя проблема.

— Не втянешься за компанию?

— Никогда! — запальчиво сказала Вика. — Через три месяца мы поженимся, да?

— Разумеется, если не передумаешь.

— Я — не флюгер, чтобы крутиться туда-сюда. — Вика вдруг спохватилась. — Простите, в расписке я, кажется, забыла расписаться…

Теплоухов засмеялся:

— Расписываться будем в загсе.

— Разрешите поцелую вас, — неожиданно для самой вырвалось у Вики.

Николай Валентинович шутливо прикрылся ладонями:

— Только через три месяца.

Вика смутилась:

— Извините, ради Бога…

В медучилище Кавазашвили поступила с помощью Солнышкиной. Письменные работы Нино списала у Вики. На устных экзаменах изловчилась ответить по шпаргалкам. Жить устроились вместе в общежитии. Через две недели нагрянула с проверкой Алла Аркадьевна. Вольные общежитские «порядки» напугали ее так, что она развернула бурную деятельность в покупке дома для дочери. Привыкшей к домашнему уюту Вике самой не нравились вольности, когда до полуночи в общежитии наяривали магнитофоны, а по коридору чуть не каждый вечер шарахались похожие на Абасова пьяные типы, неизвестно как проникающие сюда. Чтобы пораньше заснуть в таком содоме, приходилось глотать снотворное.

Восемнадцатилетие Солнышкина отмечала уже в своем доме. Первым ее поздравил накануне позвонивший среди ночи из Рима Теплоухов, находившийся по делам фирмы в Италии. Сожалел, что в столь знаменательный день не может вручить любимой девушке корзину роскошных итальянских роз и горячо расцеловать свою желанную. Поинтересовался, не изменила ли она свое намерение насчет замужества? Вика была польщена и заверила, что, кроме Николая Валентиновича, ни о ком не думает. Утром позвонила Алла Аркадьевна. Тоже поздравила. А после занятий в гости заявились сокурсницы. Принесли бутылку шампанского и огромный торт с восемнадцатью свечками. Веселились допоздна. Проводив гостей, Солнышкина и Кавазашвили стали мыть посуду. Вика попросила подругу высказать свое мнение о Теплоухове.

— Козырный дяденька, но как мужчина — слабак, — лаконично сказала Нино.

— Он же очень умный и богатый.

— Мужская сила зависит не от ума и не от богатства.

— А от чего?

— От природы. Иной босяк дурак-дураком, а в постели гений.

— Не понимаю…

— И не поймешь, пока сама не попробуешь. После сильного партнера чувствуешь себя на седьмом небе, а после таких, как Теплоухов, хочется убить слабака.

У Вики вспыхнуло странное чувство. То ли ревниво, то ли завистливо она спросила:

— Ты что… пробовала с Николаем Валентиновичем?

— Много раз.

— И всегда убить его хотелось?

— Почти всегда.

— Почему же не убила?

— Удобного оружия под руку не подворачивалось. Подвернется — запросто ухлопаю, чтобы вдруг не потребовал назад свои «лимончики».

— Глупо шутишь?

Кавазашвили расхохоталась: