Игорь Шинкаренко - Мистерия в парижском омнибусе

—

Я не прошу большего. Чтобы унаследовать за кем-нибудь, нужно его, по крайней мере, пережить, не правда ли?

—

Без сомнения.

—

Следовательно, завещание, сделанное в пользу умершей персоны, ничтожно по определению, является недействительным.

—

Это очевидно, но …

—

И это завещание теряет силу, Это — общепринятый термин и принцип.

—

И тогда? …

—

Тогда это значит, что ситуация возвращается к той позиции, когда признается отсутствие завещания и наследование производится по закону, а не по завещанию, и, как говорят нотариусы, наследственная масса делится между наследниками по закону, естественными наследниками.

—

Вы уверены в том, о чем говорите?

—

Абсолютно уверен! Если вы в этом сомневаетесь, проконсультируйтесь с вашим нотариусом или с вашим адвокатом, или с любым юристом.

—

Так что, если эта девушка умерла за день до моего брата …

—

День или один час, неважно. Она не могла наследовать, если умерла прежде, чем было открыто наследство. Это — только вопрос даты. И чтобы его решить, достаточно взглянуть на оба свидетельства о смерти, отца и дочери.

—

То есть моего брата и его дочери?

—

Именно так. Вы можете получить в любое время, если его ещё нет у вас до сих пор, свидетельство о смерти месье Франсуа Буае. Но учитывая обстоятельства, я предполагаю, что вы захотите заполучить также акт о смерти Бьянки Романо.

—

Значит вы пришли, чтобы предложить мне его купить у вас?

—

Мой Бог, да!

—

Знаете ли Вы, месье Бланшелен, что вы хотите совершить довольно… своеобразную сделку?

—

В этом мире продаётся все, что можно продать. Если бы я был владельцем большого капитала, я бы не развлекался продажей наследства. Но у меня другая профессия, и мои клиенты никогда не жаловались на меня. Вы сами, месье, не должны быть недовольны проделанной мной работой, и если, как я на это надеюсь, мы сумеем договориться, то, поскольку вы мне будете обязаны значительным состоянием, оно вам обойдётся лишь в относительно посредственную сумму. Я вам напоминаю, впрочем, что именно вы пришли ко мне и сами просили меня помочь вам в поисках.

—

Прошу прощения! Я услышал о вас от одного из моих друзей, который заверил меня, что вы занимаетесь поиском людей и очень искусны и удачливы в этом занятии. Я послал за вами, и поручил вам собрать сведения о женщине по имени Стелла Романо… но я вам не сказал ни одного слова, которое бы имело отношение к наследству.

—

О! Согласен. Но было бы нужно, чтобы я был очень глуп, чтобы не догадаться, что речь шла именно об этом. Поэтому, кроме основной задачи, я параллельно решил осведомиться о последовательности наследования в случае необходимости. И мне не составило большого труда и хлопот установить ваше положение и ситуацию с вашим братом.

—

Если бы я знал, что вы поступите таким образом, я никогда не обратился бы к вам.

—

Вам, как я вижу, нравится произносить эти слова сейчас. Но позвольте мне думать противоположное и напомнить вам о имевшем честь состояться между нами разговоре… не первом… а втором… так как вы были так любезны принять меня два раза. В течение нашей последней встречи, когда я у вас спросил, что я должен делать в том случае, если выясню, что у Стеллы Романо был ребёнок, вы воскликнули, что если бы такой ребёнок существовал, то было бы желательно, чтобы он умер.

—

Вы не собираетесь утверждать, надеюсь, что я вам приказал её убить.

—

Фи! — сказал, пожимая плечами месье Огюст Бланшелен. — Как человек подобного вашему положению даёт подобные указания агенту, которого он использует? Он ограничивается тем, что выражает пожелание, и это — то, что вы сделали. Вы мне сказали — я вспоминаю близко к тексту ваши слова — вы мне сказали: «Тот, кто узнал бы и принёс мне известие, что ребёнок этой итальянки умер, принёс бы мне хорошую новость». Я это прекрасно помню, как и то, что я вам на это ответил: «Хорошие новости оплачиваются очень дорого», на что вы мне сказали: «Я не посмотрел бы на цену».

—

У вас, месье, чрезвычайная, необыкновенная память, — пробормотал месье Дюбуа, явно расстроенный последними словами своего собеседника. — И мне кажется, что при разговоре с вами следует остерегаться экспрессии в выражениях.

—

Нужно также заботиться о том, что мы пишем. Я от вас не скрою, что тщательно сохранил письмо, подписанное вами, которое содержит ваши подробные инструкции. В соответствии с этим письмом, я должен был, в случае, если Стелла Романо оставила бы после себя ребёнка, информировать вас о том, что стало с этим ребёнком и, когда я это выясню и найду его, сделать все возможное для того, чтобы помешать ему попасть во Францию. Вы добавили также, как бы случайно, что если этот ребёнок все-таки доберётся до Франции, следует любыми средствами помешать ему остаться там. Слышите ли Вы, любыми средствами?

—

Я имел ввиду: благовидными, — громко сказал месье Дюбуа. — Если я не добавил это слово… то лишь потому, что это само собой подразумевалось. Честные люди никогда не прибегают к другим средствам, а я — честный человек. Рассчитывал, что и вы тоже.

—

Я в этом не сомневаюсь. Но тем не менее верно и то, что вы мне предоставили свободу действий, чтобы избавить вас от человека, который вас затруднял.

—

Избавить меня… это не то слово… вам следует выбирать выражения и особенно термины, которые вы используете.

—

Я выбираю те, которые лучше всего подкрепляют мою мысль.

—

Но тогда я от вас требую объяснить её, эту вашу мысль. А то можно сказать, вас услышав, что вы убили эту девушку, и теперь пытаетесь сделать из меня вашего сообщника.

—

Вы идёте чересчур далеко в своих предположениях, — усмехнулся Бланшелен. — Я никого не убил, и прошу вас в это верить. Я желал только вам показать, что ничего не делал и не сделал, что бы выходило за рамки ваших указаний. Впрочем, это само собой разумеется. И лично я совершенно не был заинтересован в том, чтобы дочь Стеллы Романо исчезла.

—

Исчезла! Исчезла! Вам нравится пользоваться двусмысленными выражениями.

—

А в чем, собственно, двусмысленность? Эта девушка умерла. Когда люди умирают, они исчезают.

—

Но тогда скажите мне, как она умерла, что случилось?

—

Если бы я вам об этом рассказал, вы могли бы обойтись без меня, а это — то, чего я не хочу. Я проделал большую работу и хотел бы, чтобы вы меня вознаградили надлежащим образом. Итак… поразмышляйте обо всем том, что я уже сделал за месяц. Я провел два или три расследования одновременно, и я их успешно завершил. Расследование в отношении Стеллы, почтенной матери Бьянки; расследование в отношении вышеупомянутой Бьянки; расследование в отношении месье Франсуа Буае, вашего сводного брата …