Игорь Шинкаренко - Мистерия в парижском омнибусе

—

О! За это я отнюдь не испытываю к вам признательности, — произнёс сквозь зубы месье Дюбуа.

—

Я не требую от вас благодарности, — возразил Бланшелен с иронической мягкостью. — Я ограничиваюсь тем, что предлагаю вам купить у меня свидетельство о кончине Бьянки Романо.

—

Я вас услышал… и, поразмыслив, я отказываюсь.

—

Это ваше право, месье. С моей стороны это, конечно, нескромно, но все таки, могу я вас попросить познакомить меня с мотивом этого отказа?

—

Конечно… Я отклоняю ваше предложение, потому что этот акт о смерти незаконнорождённой дочери моего брата для меня абсолютно бессмысленен и мне не нужен.

—

Вы хотите сказать, что обойдётесь без меня, чтобы получить его.

—

Ничуть… напротив, я допускаю, что без вас я не сумею этого сделать. Но я не намерен даже пытаться заполучить этот акт.

—

Тогда получается, что вы отказываетесь от наследства вашего брата. Прошу прощения… это какой-то новый вид бескорыстности или … я чего-то не понимаю… или не знаю.

—

Я извиняю вам ваше любопытство! Законная наследница умерла, не правда ли?

—

Умерла и похоронена.

—

Итак, она не будет претендовать на наследство.

—

Нет. Но если вы со своей стороны заявите о своих претензиях на него, вы его не получите. Завещание было вручено президенту окружного суда, и я вас уверяю, что естественные наследники, наследники по закону не смогут вступить во владение наследством, пока смерть Бьянки Романо не будет доказана предоставлением подлинного акта об этом событии. Назначат опекуна, который будет управлять состоянием вашего брата до представления законной наследницы или её свидетельства о кончине. И это состояние неопределённости будет длиться бесконечно… И никто не сможет воспользоваться капиталом вашего брата. Это — утешение для вас, я это знаю, но плохое. Возможно, вы мне скажете, что через тридцать лет, когда истечёт срок исковой давности по требованиям наследников Бьянки Романо, наследство все равно достанется пусть не вам, но хотя бы вашим внукам… Подумайте, ведь на этом свете к тому времени уже не будет ни вас, ни, возможно, и мадемуазель вашей дочери…

—

Достаточно! — воскликнул месье Дюбуа, доведённый до крайней степени гнева этими неопровержимыми доказательствами. — Сколько вы просите у меня за этот акт?

—

В добрый час, — воскликнул Бланшелен, — вы встали на путь рассудительности и благоразумия, услышав меня и мои доводы, и верю, мы сможем, наконец, договориться, и я, в свою очередь, изложу вам мои исключительно справедливые условия, и уверяю вас, мои претензии очень умеренны.

—

Сформулируйте их, наконец, — сказал раздражённо месье Дюбуа.

—

Очень охотно. Ваш брат оставил после себя почти миллион двести тысяч франков.

—

Гораздо меньше.

—

Я уверен в этой сумме, и если я и ошибаюсь, то не больше, чем на пятьдесят тысяч. Мои сведения почерпнуты в надёжном источнике.

—

В любом случае я могу рассчитывать только на половину этого состояния.

—

Я это знаю. Другая половина возвращается к наследникам по отцовской линии, так как месье Буаэ был только вашим братом по матери. Они, говоря мимоходом, тоже имеют интерес в этом деле, и не меньше вашего заинтересованы в том, чтобы установить, что единственная наследница по завещанию умерла. И с ними также необходимо переговорить. Я этим ещё не занимался… но обязательно займусь. Кстати, вы могли бы, обратившись к ним, возвратить себе часть ваших расходов, так как было бы справедливо, чтобы они вам возместили половину комиссии, которую вы собираетесь заплатить мне.

—

Возможно, — прошептал месье Дюбуа, — но назовите, наконец, цифру.

—

Я мог бы потребовать равного раздела, но я удовлетворюсь пятой частью, то есть сто тысяч франков считаю минимально возможной комиссией в этом деле, так как ваш брат вам оставил что-то около шестисот тысяч… в самом худшем случае около пятисот тысяч.

—

Сто тысяч франков! У вас хватает наглости просить у меня сто тысяч франков! Да я предпочту лучше отказаться от всего, чем отдать вам такие деньги.

—

Как вам угодно, месье, — холодно ответил больше никогда. — Я потеряю вознаграждение за мои хлопоты, но вы потеряете состояние.

Месье Дюбуа гневно взмахнул рукой и принялся мерить большими шагами свой кабинет.

—

У меня нет желания пытаться вас убедить, что вы ошибаетесь, — продолжил агент. — Я вас прошу лишь тщательно поразмыслить, между тем, прежде чем принять окончательное решение, так как если я выйду из вашего кабинета после того, как мы с вами не придём к обоюдовыгодному соглашению, моей ноги больше не будет в вашем доме, я вас об этом предупреждаю. Я люблю дела, которые быстро решаются, и у меня тоже нет времени чтобы терять его на пустые разговоры. Сегодня вечером я могу вас вычеркнуть из моего репертуара, и если завтра вы мне напомните о своём существовании, я не побеспокоюсь о встрече с вами.

—

Но… месье, — сказал, внезапно останавливаясь, отец Авроры, — у вас нет, я предполагаю, претензии получить сто тысяч франков прямо сейчас, сегодня?

—

Нет, так как у меня нет с собой копии свидетельства о смерти интересующей нас персоны. Ничего даром не даётся. Вы мне их вручите, когда я вас принесу этот акт… или, скорее… посмотрите, до какой степени я благороден… когда вы вступите во владение вашим наследством.

—

Исходя из сказанного вами… вашей последней фразы… мы могли бы договориться, если …

—

Да, я согласен… но хочу получить ваше письменное обязательство.

—

Как! Вы опасаетесь меня… боитесь, что…?

—

Никоим образом, но… дело есть дело. Никто не знает, что может произойти в жизни, и вы также смертны, как и я. Если случайно вас не окажется на этой земле до окончательного урегулирования этого дела, с моей стороны было бы невежливо требовать у мадемуазель Дюбуа выполнения условий договора, который её отец не подписал, а заключил лишь в устной форме.

—

Ещё было бы нужно узнать о форме, в которую вы намереваетесь облечь наше соглашение, так как вы претендуете на очень многое… и судя по вашим словам… вы рассчитываете на долговременное соглашение.

—

Мне достаточно, чтобы договор не был запятнан нелегальным содержанием. Вы просто признаете, актом на гербовой бумаге, что в качестве вознаграждения за действия, предпринятыми мной во исполнение ваших указаний, вы мне должны определённую сумму компенсации, а именно к оплате подлежит сто тысяч франков, когда вы получите наследство вашего брата. В этом нет ничего безнравственного. Суды ведь рассматривают обязательства, заключённые с брачными агентствами.

—

Впрочем, если я подпишу этот договор, я не собираюсь встречаться с вами в судебном процессе, — прошептал месье Дюбуа. — Это все?