Кирилл Казанцев - Соседка авторитета [litres]

Я проглотила сухой комок очередного вопроса, который только что был влажен от яда, и сбавила ход. Черт бы побрал этого тощего младшего лейтенанта! Он сейчас доведет меня до «дежурки» отдела, проверит по своим базам данных и выяснит, что не далее как вчера гражданка Рапкунайте бежала из УБОПа, разбив голову его сотруднику. Меня затолкнут в камеру, и я, теперь уже никуда не спеша, буду дожидаться приезда Ползунова.

И следом за этими шокирующими откровениями меня ударила следующая молния. Товарищ младший лейтенант точно знает, что делает! Ну, на самом деле, ему больше делать нечего, как задерживаться на улице у сидящей на лавочке женщины и тратить свое драгоценное время на то, чтобы вести ее в отдел для установления личности?

Господи, я даже не подозревала, что столица России такой тесный для преступников город. Куда ни сунешься, тебя там уже ждут. Лучше бы я вместо колготок купила черные очки!

Во мне стал барахтаться раненый заяц. Он посмотрел на загнавшую его волчицу недобрым взглядом и выпустил из лапок когти.

– Вот здеся ближе, – рука милиционера указала мне на проулок за углом дома.

Длинная дорожка между школой и детским садом. Впереди маячат гаражи, прохожих за спиной не предвиделось.

Галантно пропустив меня вперед, хлипкий милиционер стал двигаться сзади. Наверное, сейчас идет и рассматривает мои ноги, представляя, как было бы хорошо, если…

Этими мыслями я окончательно довела себя до состояния безграничного мужества. Боже, как мужики это делают?..

Развернувшись, я влепила кулак не под козырек фуражки, а над узел галстука. Даже в такой ситуации мне было страшно разбить человеку лицо. А шея, что? Мне главное – убежать.

Но по хлопнувшейся на землю папке я поняла, что лучше было бы разбить лицо. С милиционера слетела фуражка, он схватился за горло обеими руками и выкатил глаза так, словно ему на ногу наехал гусеничный трактор.

– Сссу-ка-а-а… – прохрипел он и упал на колени. – Горло…

Я уже собралась дать стрекача, как вдруг заметила движение, которое привело меня в ужас. Высвободив из-под полы рубашки кобуру, присутствие которой я раньше совсем не оценила, он стал тянуть из нее… пистолет.

Размякнув до слез, я поняла, что бежать некуда. Через участкового мне не перепрыгнуть, я не кенгуру, а бежать прямо бессмысленно. Впереди – метров шестьдесят прямой, и выстрелить этот подранок успеет быстрее, чем я скроюсь за поворотом.

– Сволочи! – взревела я, вцепляясь в вооруженную руку мертвой хваткой. – До чего же вы мне все надоели!!

Борьба шла с переменным успехом. Меня вела безысходность, а младшего лейтенанта – служебный долг. А еще страх перед возмездием за утрату табельного оружия. Дернуть пистолет из кобуры его заставила, по всей видимости, привычка, и теперь он, кажется, об этом жутко сожалел. Я по его глазам видела, что он переживает за то, что не дал мне убежать, когда у него еще была такая возможность.

Мы дергали готовый разобраться на запчасти пистолет из стороны в сторону, словно занимались распилкой бревна. При каждом рывке на себя я, держась за ствол, с ужасом наблюдала, как из пистолета один за другим вылетают маленькие желтые цилиндры. Видя, что милиционер по-прежнему жив, я отогнала от себя мысли о том, что это гильзы, а сам пистолет оборудован глушителем. Пистолет клацал, а мы дергали. Победило отчаяние.

Врезав в грудь младшему лейтенанту каблуком босоножки, я вырвала пистолет, развернулась и побежала по узкой дорожке с той же скоростью, с какой бежала из Управления Ползунова. Выбежав в какой-то двор, я остановилась перед серым зданием и замерла. Передо мной располагалась троица мужиков, которые курили, но при моем появлении мгновенно замолчали. Вокруг кипела жизнь, а трое смотрели на меня, словно увидели летающую тарелку. И только сейчас до меня дошло, что на вывеске над дверями, у которых стояли трое, написано не «Центр уфологии», а «РОВД», а эти трое не в скафандрах, а в милицейской форме.

Развернувшись, проклиная тех, кто появляется тогда, когда не нужно, и никогда не приезжает вовремя, когда их ждут, я метнулась вниз по улице. За спиной раздался хрип двигателя «уазика» и мат. Кажется, мое появление с пистолетом в руке перед райотделом произвело совсем не то впечатление, на которое я могла надеяться. Бежать по дороге от «уазика» – это все равно что, стараясь не попасть под паровоз, бежать по рельсам. Я свернула во двор. За моей спиной уже высаживался десант…

Мужику всегда есть куда спрятать пистолет. У меня возникла проблема, но я решила ее сразу, как привередливая жена, получившая от мужа натруженную зарплату. И меня поняли бы, не называя дурой, женщины, если бы видели, как я засунула холодный, пахнущий маслом пистолет в вырез на груди. После этой немыслимой «силиконовой» операции, которая превратила мою заманчивую грудь в вековой нарост на дереве, я стала кружить по городу, так как из фильмов и пары прочитанных в поезде романов знала о необходимости сбить преследователей со следа. Наверное, делала это я весьма удачно, потому что, когда в половине пятого я подходила к дому Макса, за моей спиной не было никого, кто бы смог зародить во мне сомнения в этом.

– Я могу узнать, где ты была? – спросил Максим, не сводя глаз с моей груди.

– Вышла на свежий воздух подумать о себе и съесть мороженое, – я прошла к дивану и рухнула на него как подкошенная. – Если ты помнишь, я дня не могла провести без «Вдохновения».

– У меня такое подозрение, что ты испытала его приход по максимуму, – настороженно проговорил он, кусая губу.

Ни слова больше не говоря, я залезла рукой за вырез легкого джинсового платья, вынула пистолет и положила на тумбочку.

Некоторое время Максим стоял молча, потом щелкнул зажигалкой.

– Расскажи мне немного о себе. Кажется, я много пропустил за эти три года.

– Это милицейский пистолет, – объяснила я.

– Избавь меня от необходимости знать, как он у тебя оказался.

– Ничего сверхъестественного. Я его отобрала у младшего лейтенанта. Он хотел меня застрелить за то, что я ударила его кулаком в горло.

Макс подошел к окну и выглянул наружу. Пыхнув дымком, обозрел улицу и вернулся ко мне.

– И сейчас ему очень хочется получить его обратно, верно?

Я пожала плечами. Наверное…

– А знаешь, для чего он хочет снова завладеть своим штатным вооружением? Нет? Так я тебе сообщаю. Ему этот пистолет нужен, чтобы доделать то, что помешала ему доделать ты. Пристрелить.

– Может, мне нужно было подождать, чтобы он не мучился?! – взвизгнула я, и слезы хлынули из моих глаз. – Я в жизни никому плохо не сделала!! – Я перешла на рев: – А за два дня каждый подонок, который встречается на моем пути, стремится во что бы то ни стало сделать мне больно! Горецкий, сволочь, подставил! Ползунов, гад, посадить ни за что хочет! Винокуров, тварь…