Кирилл Казанцев - Соседка авторитета [litres]

– Инваровна? – мягко уточнил зампрокурора. – Вы латышка?

Меня первый раз назвали не «латвийкой», и в благодарность за это я не стала настаивать на том, что я скорее русская.

– Ну, слушаю вас, – выдавил Вадим Андреевич и сложил локти на стол.

Я перевела недоуменный взгляд на Макса.

– Нет, он мне все рассказал сегодня утром, – правильно понял меня зампрокурора, – но мне хочется выслушать всю историю из первых уст.

Меня охватило отчаяние.

– Все… рассказывать?

– Ну, насколько вы мне расскажете, настолько же я вас и выслушаю, – вполне резонно заметил Вадим Андреевич, и с этим невозможно было поспорить. – Разве это не справедливо?

«Справедливо», – решила я и собралась с духом.

С появлением в моей жизни новых мужчин-слушателей мне приходится рассказывать все дольше и дольше. Каждый день со мной происходит новая чушь, и, не понимая ее содержания, но подозревая, что она важна, мне приходится упоминать и о ней. Решив, что отступать дальше уже некуда, я рассказала и об автобусных двигателях из Павловска, и об автоматах из Риги. И об инсинуациях Ползунова, и о подлости Горецкого. Закончив с этим, я сообщила, что теперь вооружена и терзаюсь мыслью о том, как разоружиться. Когда он спросил, как я «умудрилась отнять у офицера милиции пистолет», я поведала и о коварном ударе в кадык, и о добивающем – в грудь.

Еще полчаса назад на этом можно было бы закончить, но теперь еще пришлось вспоминать подробности кошмарной гонки по дворам и об оставленной в проходе «шестерке» Макса.

Закончив, я отвалилась на спинку стула и свесила голову. Сейчас Вадим Андреевич снимет трубку внутреннего телефона и вызовет пару горилл с наручниками в руках и жвачками во рту. Но ничего подобного директор завода делать не стал.

– Где сейчас пистолет? – спросил он.

Виновато улыбнувшись, Макс вынул из-за пояса оружие младшего лейтенанта.

– Молодцы, – ядовито похвалил Вадим Андреевич и вынул из рукоятки магазин. – Я могу узнать, где все патроны?

– Понимаете, – начала я, – мы с милиционером так дергали… Я видела, что что-то желтое из пистолета вылетает.

– Пистолет при этом стрелял? – справился он.

– Нет, он клацал. А железки желтые вылетали…

Директор завода некоторое время смотрел на меня, не моргая, потом бросил пистолет в стол и вытер руки о платок.

– Адрес Горецкого.

Я назвала улицу, дом и квартиру.

Я ожидала продолжения, но Вадим Андреевич, надеясь на мое понимание, подтянул к себе отодвинутые ранее документы.

– Максим, привези свою знакомую завтра, часам к двенадцати. До свидания.

– И это все? – остолбенев, произнесла я.

– А чего вы от меня хотите прямо сейчас? – вызывающе заявил зампрокурора. – За шестнадцать с половиной лет работы директором завода буровой техники подобную бредятину я слышу впервые. Ко мне приводят женщину, которая разбила бутылку с шампанским о голову одного милиционера, отняла пистолет у другого, и при этом на ее лице нет ни капли смущения за содеянное. Заявляя все это, она ссылается на директора, вступившего в преступный сговор с Управлением по борьбе с организованной преступностью, и жалуется заместителю областного прокурора на некоего Винокурова, который хотел передать ее в руки милиции после бегства из дежурной части. Неизвестно, что она сделает еще, поэтому, Максим, не выпускайте ее из поля зрения до двенадцати часов завтрашнего дня. А после я попробую что-нибудь сделать.

– А зачем вы с Максимом разговариваете, словно меня тут нет? – оскорбилась я. – Кажется, я вполне дееспособна для двустороннего общения.

– Ко мне обратился Максим, а вы до сих пор не сказали, чего хотите вы. Потому я с ним и разговариваю, – сунув ручку в рот, Вадим Андреевич дотянулся до чайника и нажал кнопку.

Не понимаю, почему на лице Макса, когда мы вышли, играла довольная улыбка.

– Удачно мы на завод сходили, правда? – съязвила я, понимая, тем не менее, что Макс ни в чем не виноват – в отличие от меня он искал выход. – То есть посидеть в тюрьме мне придется в любом случае, да?

Обняв за плечи, он повел меня по коридору.

За сутки общения я удалила его мечту тысяч на сто назад. Если предположить, что выручка торговца запчастями составляет около трех тысяч рублей в день, то «Ладья» приблизится к нему на то расстояние, на котором была вчера, через месяц.

– Ты прости меня, Макс…

– Брось ты. Пойдем, найдем приличное кафе.

Нашли, пообедали и, побродив по городу, как пара бездомных, вернулись в коммунальную квартиру. Мною настолько овладел маразм, что в течение еще двух с половиной часов я играла с ним, сидя на диване, в «дурака». Если в ближайшие дни в моей жизни не произойдет никаких изменений к лучшему, впору доставать два чемодана и снова отправляться в странствия. Или возвращаться в Латвию. Приеду в деревушку со сложным названием и скажу папе: «Папа, если у тебя есть какая-нибудь вакансия в организационно-штатной структуре твоего антикоммунистического войска, я готова».

В начале седьмого шум раздался сначала в общем коридоре квартиры, потом он переместился к двери комнаты Макса. Бросив карты поверх пледа, он насторожился и повернул голову к входу.

– А я знаю, что она здесь! – твердил голос из соседней комнаты бабки, которой настрого было приказано лгать всем, кто будет искать в комнате соседа женщин.

Этот голос я узнаю теперь среди тысяч похожих. Он всегда будет ассоциироваться в моем сознании с беляшами и страхом.

– Это он…

– Я знаю, – Макс молниеносно соскочил с дивана и подошел к двери.

– Сроду у него девиц не бывало! – верещала бабка. – Он «голубой»!

Я перевела изумленный взгляд на бывшего сожителя, а он в растерянности сделал руками такой жест, одним из словесных переводов которого могло быть – «Есть грех, дело прошлое»…

– Сама ты «голубая»! – рычал Ползунов. – Высокая такая, ноги, как жерди, волосы темно-русые! Она зашла в эту квартиру. Где она?

Вот урод… Волосы и вправду темно-русые, но ноги, как жерди?.. Надо было ему бутылку о череп разбить, а не сержанту.

Макс отстранился от косяка.

– Он один. И это странно. Но шутка с окном не повторится. Как у твоего Винокурова не получится, идти по карнизу пятого этажа я тебе не позволю. А потому… – Он, странно посмотрев на меня… щелкнул замком. – Чего время на объяснения тратить? Сейчас сама все поймешь.

Охладев кровью, я спрыгнула на пол, а в коридоре уже раздавалось:

– Эй, толстяк, ты чего здесь базлаешь?

– Я из милиции. И я ищу… (Пауза) А-а-а… Кажется, нашел. Это ты, спаситель Ларисы Инваровны? Я хотел сказать, чтобы она…

Короткий хлопок, потом еще один, грохот локтей (или коленей) о деревянный пол, и крик Макса:

– Ты долго там еще сидеть будешь?!!