Любовь Арестова - Тайна двойного убийства

Парень помалкивал, отодвигался в сторону от напиравшего живота, обтянутого синим сатином, и откровенно обрадовался, увидев оперуполномоченного.

— Теперь вот поговорим, — сказал он плечистому. Тот подобрал живот, оглянувшись на капитана, вытер ладонью потный лоб, зло сплюнул под ноги и направился к высоким двустворчатым дверям склада.

Наблюдавшие ссору рабочие вмиг заспешили. Не успел Волна оглянуться, как остался один на один с парнем, который обрел, наконец, дар речи.

— Антон Петрович, что же это делается? Обнаглели совсем, субчики.

— Да что случилось?

— Мы вчера с вами решили: я за этим складом закреплен. Сегодня с утра оживление в складах. Заметное весьма, — парень многозначительно помолчал, поджав губы, — как и ожидали. Похоже, цеха наши запастись решили деталями на всю оставшуюся жизнь. И завскладом ничего не жалеет — сыплет как из рога изобилия. Я на прошлой неделе комплект поршневых колец не мог выпросить — ждет клиент третий месяц, все сроки вышли, стыд один. А сегодня — видали — в комиссионный магазин поршневые кольца отпускают! Нашли неликвиды! Я комплект просил, а они, вишь, машину прислали. А я не дал вывезти.

Возмущению парня не было границ. Волна понимал его. Поршневые кольца для двигателя — есть о чем говорить. Острый дефицит, так какие же тут неликвиды!

Интересно, что за спешная эвакуация? Волна приоткрыл массивные двери, вошел в большое помещение склада. Несколько автокаров, загруженных до отказа, стояли у стола завскладом — того самого крепыша в синем халате. Сейчас он сосредоточенно читал накладную, делая вид, что приход оперуполномоченного ОБХСС его не касается.

— Давай двигай, — сказал он водителю автокара, протягивая накладную, но тут же, как из-под земли, вырос перед автокаром длиннорукий парень:

— Опять? — парень говорил уверенно и зло. — Предупреждал ведь я! Так что прошу накладную!

Завскладом, отвернувшись, забарабанил пальцами по столу. Водитель автокара, пожав плечами, передал парню документ, и тот склонился над тележкой автокара.

"Порядок”, — удовлетворенно подумал Волна. Этот парнишка спуску не даст.

И обратился к завскладом. Лазуткин была его фамилия, капитан знал:

— Почему препятствуете работе контролера?

Лазуткин ответил устало:

— Не знаешь, кому подчиняться! Пусть проверяет, его дело.

— Когда отпуск деталей закончите? Склады опечатывать будем.

Лазуткин кивнул на строй тележек, протянул неохотно:

— Вот стоят. Отпущу и валяйте, опечатывайте.

Волна наблюдал, как проворно шерстит тележки его добровольный помощник, всплескивает, возмущаясь, длинными руками.

Итак, со склада пытались убрать дефицит. Тут и гадать не надо — Волна понимал, что это неспроста. И, значит, комиссионный магазин тоже придется проверять. Но Гулин к магазину отношения не имел. Совсем никакого, это Волна знал точно. Там командовал сам директор — его была епархия. А Виктор Викторович — фигура серьезная, голыми руками не возьмешь.

Капитан знал Шершевича не первый день, приглядывался. Директор жил широко, но без особого шика. Или без рекламы? Машина, гараж, дача — мало ли у кого есть сейчас такие вещи. Как говорится, не удивишь. И все же Волна понимал, что знает о Шершевиче далеко не все, что хотелось бы. Да и положено по службе, вздохнув, вынужден был он признать.

Антон обошел другие склады, удовлетворенный, вернулся в контору: в складах работа организована правильно. Отпуск материалов заканчивался, к обеду склады будут опечатаны, и начнется инвентаризация.

Телефон Тайгиной не отвечал. Капитан позвонил в ГАИ, угрюмо выслушал сообщение дежурного: среди указанных оперуполномоченным лиц не было владельцев зеленых "Жигулей”. Аптекарша была популярной в городе женщиной, профессия и должность обеспечивали дефицитность Ренаты Леонидовны в самых разных, но в основном, конечно, в деловых кругах. Многие ее знакомые были автовладельцами, но, подумать только, зеленых "Жигулей” не было ни у кого, а сама Любарская имела кокетливо-женского красного цвета машину, которая, в отличие от хозяйки, спокойно стояла в кооперативном гараже под охраной сторожа — старого знакомца капитана, еще вчера проинструктированного им! Машина-то была на месте, а хозяйка исчезла. При воспоминании о Любарской у Волны защемило сердце: розыск надо активизировать.

Зеленых "Жигулей” в городе много, какие из них увезли Любарскую и зачем?

Оперуполномоченный снова попытался дозвониться до Тайгиной — бесполезно.

Пошел в диспетчерскую, проверил книгу очередников — ни Любарская, ни Сватко никогда не числились в очереди на ремонт своих машин. Судя по словам Виктора Викторовича, они все же услугами "Радуги” пользовались. И очередь существовала не для них.

Капитан попросил хмурого и сосредоточенного Радомс-кого отложить в сторону заказ-наряды Сватко и Любарской, если они все же встретятся. Проверил, есть ли заключение комиссии о необходимости замены кузова у машины Сватко. Заключения не оказалось. Как же без заключения, которое обязательно утверждал директор, пошла Сватко к главному инженеру?

Антон направился к Шершевичу, но директор на его вопросы лишь пожал плечами:

— Не могу объяснить, Антон Петрович. Но, помнится, Сватко обещала сама кузов достать, может, в этом причина, что нет заключения?

— Стоимость работ по замене все равно комиссия должна определить, — возразил Антон.

— Так-то оно так, — задумчиво протянул Шершевич, — однако в таком хозяйстве, как наше, всякие накладки возможны. Впрочем, сами в этом убедитесь, — и криво усмехнулся.

Мелодично звякнул селектор, директор нажал клавишу:

— Слушаю.

Он слушал, и лицо суровело, сдвинулись к переносице брови, сошлись в короткий пушистый валик.

— Сейчас буду, — сказал он в трубку и глянул на оперуполномоченного:

— Вот вам, как пример, сюрприз. Авария. Проломлена ограда на контейнерной. Ну и, естественно, пострадал автомобиль. Не желаете глянуть? Ну что ты будешь с ними делать?!

В голосе директора слышалась досада, но глаза смотрели весело, даже удовлетворенно — словно рад был директор, что подтвердили его доводы нерадивые работнички.

Конечно, пришлось Волне побывать на контейнерной площадке. Шершевич молча выслушал сбивчивые объяснения шофера, крупного, лет сорока мужчины, в узких дорогих джинсах, сползавших под упругий живот.

Пролет бетонной ограды был провален наружу — ячеистая плита лежала аккуратно, как висячий мост через средневековый ров. А задний борт голубого новенького "МАЗа” запал вперед, в кузов.

— Зайдешь через час, — бросил Шершевич шоферу, — и чтобы к этому времени заделать проем. Досками закрыть пока.

Шофер суетливо кивал, и эта суетливость никак не вязалась с мощным, уверенным телом, с упругими мускулами под синей футболкой.