Сергей Михайлов - Сезон охоты

— Кто вы такие?

Он пожал плечами.

— Скажем, некая коммерческая структура, у которой, заметьте, вполне легальный бизнес. Если вас устроит такой ответ, то мы работаем в сфере охраны и обеспечения безопасности предприятий любой формы собственности. Кстати, у нас очень солидные клиенты. Большего вам знать не следует.

— Что вы от меня хотите?

— Резонный вопрос. Знай вы на него правильный ответ, вы бы не наделали столько глупостей. Вы, наверное, решили, что нас интересует отснятая вами плёнка? Отнюдь, Иван Петрович. Нас интересуете вы сами, причём живой и невредимый. А вся эта мелочь вроде каких-то фотоснимков — для нас не более чем пустой звук. Так, мелкая неприятность, которую мы уже устранили.

— Не понимаю, зачем я вам нужен.

— Поймёте, но чуть позже. А сейчас хочу сразу внести ясность: вы ввязались в очень неприятную историю, поэтому советую вам впредь исключить какую-либо самодеятельность. Мы профессионалы, любые ваши действия для нас совершенно прозрачны, мы держим под контролем каждый ваш шаг.

— Вы потеряли меня на «Тверской», — не без злорадства заметил я.

— Ненадолго, поверьте. Там работали наши стажёры. Это был для них своего рода экзамен, первый выход на реальное дело. Если это вас хоть немного порадует, они его не сдали. Но ребята толковые, им дадут ещё один шанс. А на вас мы вышли довольно быстро. Вы сами помогли нам в этом.

— Я? Каким образом?

Он усмехнулся.

— Каждый человек оставляет следы, надо только уметь их найти и прочесть. Для профессионала это не составляет труда. А если эти следы оставляют двое, то задачка становится просто пустяковой. Я имею в виду вашу подругу.

Я вздрогнул.

— Да, Иван Петрович, именно вашу подругу, Веру Николаевну Никитину. Кстати, хотите на неё взглянуть?

Я промолчал, слишком подавленный услышанным. Он, похоже, и не ждал от меня ответа. Вместо этого положил на колени ноутбук, открыл его, немного поколдовал над клавиатурой, потом повернул экран ко мне.

— Вот, смотрите. Сейчас она пытается навести справки о нашей организации.

Изображение было чёрно-белым, низкого качества, каким оно обычно бывает на мониторах камер слежения, но я узнал её: это была Вера. Она сидела за письменным столом и, прижав трубку к уху, с кем-то сосредоточенно говорила по телефону.

Бедняжка! Её и невдомёк, что за ней сейчас ведётся наблюдение. Мне стало противно: всё это походило на подглядывание в замочную скважину.

— Это on-line, Иван Петрович. У нас достаточно технических средств, чтобы поставить визуальное наблюдение на самый высокий уровень.

— Оставьте её в покое, — глухо произнёс я. — Она здесь не причём.

— Да она нам и не нужна. Нам нужны вы. Что же касается Никитиной, то мы вышли на неё ещё вчера. Хотите знать, как? Вы сами её сдали.

— Я? Каким образом?

Он не спешил с ответом. Вынул пачку «Парламента», закурил. А я терпеливо ждал, когда он продолжит. У меня было такое ощущение, будто меня облили дерьмом с ног до головы.

— Вы, Иван Петрович. Во-первых, вы прикатили сюда на её машине, а пробить номерок для нас, сами понимаете, раз плюнуть. Во-вторых, вы воспользовались электронной почтой и тем самым раскрыли своё убежище. Всё настолько просто, что я удивляюсь, как вы могли попасться на таком пустяке. Мы знали, что вы выйдете в сеть, и поэтому наш сотрудник дежурил у вас дома за вашим компьютером. И мы не ошиблись: вы отправили с компьютера Никитиной несколько сообщений, и в первую очередь, на свой домашний адрес. А дальше всё очень просто: по обратному адресу мы выяснили, кому он принадлежит, на кого зарегистрирован, затем наши программисты проникли через сеть в компьютер вашей подруги и основательно почистили его. А попутно выяснили, кому ещё вы разослали письма. Должен заметить, что на Петровке-38 прочитать ваше сообщение так и не успели: мы уничтожили его ещё на сервере интернет-провайдера.

— Вы прибегаете к услугам хакеров? — усмехнулся я, пытаясь за иронией скрыть своё мерзкое состояние.

— Мы прибегаем к услугам профессионалов, — заметил человек в чёрном костюме.

— И карманники в их числе.

— А, вы об этом, — усмехнулся он и вынул из кармана мою «Лейку». — Держите, она мне больше не нужна.

Вот уж чего я не ожидал, так это возвращения фотоаппарата, который я уже давно похоронил. И поэтому испытал к этому человеку нечто вроде благодарности — насколько, конечно, это было возможно в сложившейся ситуации.

Я поспешно сунул «Лейку» в боковой карман куртки. Пока он не передумал.

— И, наконец, третье ваше послание, — продолжал он. — Вашему шефу. Кстати, вы ещё не читали утренних газет?

— Как-то не пришлось, — буркнул я.

— А зря. Очень любопытные новости. Газет у меня, правда, с собой нет, зато есть Интернет. Удобная, доложу вам, штука этот Интернет. Вот, смотрите, хроника нескольких последних часов столичной жизни. Читайте, к вам это имеет непосредственное отношение.

Я сосредоточил всё своё внимание на экране его ноутбука. Это был сайт Lenta.ru. От прочитанного у меня мурашки побежали по коже.

«Сегодня ночью, в ноль часов тридцать минут по московскому времени, произошёл сильный пожар в здании, где располагалась редакция столичной газеты «Бульвар». Прибывшим на место происшествия пожарным не удалось спасти имущество редакции, единственное, что они смогли сделать — это предотвратить распространение пламени на соседние здания. Помещение редакции выгорело полностью. На месте трагедии найден обгоревший труп мужчины, в котором прибывшие на место события сотрудники редакции опознали Геннадия Буркова, главного редактора газеты «Бульвар». Причины возгорания выясняются, хотя по предварительным оценкам экспертов наиболее вероятной причиной пожара, скорее всего, явилась неисправная электропроводка».

— Мне очень жаль, Иван Петрович, — мягко улыбнулся человек в чёрном костюме. — Теперь вы безработный.

У меня появилось непреодолимое желание навсегда припечатать эту мерзкую улыбку к холёной физиономии этого типа, размазать по идеально белым зубам, словно только что сошедшим с рекламного щита «бленд-а-мед».

— Зачем вы это сделали? — произнёс я, и сам не узнал собственного голоса. — Неужели нельзя было обойтись без… этого?

— Возьмите себя в руки, Иван Петрович. — В голосе моего визави появились стальные нотки. — Мы решаем проблемы быстро и радикально. А смерть Буркова, кстати, не на нашей, а на вашей совести. Это вы наделали глупостей, за которые расплачиваться приходится другим. Надеюсь, теперь вы понимаете, что намерения у нас самые серьёзные.

Он снова закурил. Я тоже сунул сигарету в рот, но забыл прикурить. Так и сидел с незажжённой сигаретой, как последний идиот. Каковым я, собственно, на поверку и оказался.