Илья Риф - Великий комбинатор возвращается!

– А флаг-то черный! – повторяли они в унисон. – А флаг-то черный!

Капитан Сэм Смолл внимательно смотрел на стоящих перед ним моряков.

– Бразильцы? – спросил по-английски капитан, рассматривая форменную одежду незнакомцев. – Почему идете на плоту?

– Сэр, мы из Черноморска, шли в Бразилию на сухогрузе, который потерпел крушение два месяца тому назад, – ответил боцман. – Нас выбросило на необитаемый остров, где мы из остатков нашего судна и из бревен, найденных на острове, построили плот, на котором пытались пытаемся добраться до караванных путей. Несколько дней назад попали в сильный шторм, потеряли парус и управление. Бразильскую морскую форму мы обнаружили в рундуке, найденном на острове.

Капитан внимательно смотрел на измученных людей, его бородатое, серое обветренное лицо, рассеченное с правой стороны большим красным шрамом, было беспристрастным.

– Боцман, обыскать! – коротко бросил он высокому пожилому пирату.

Боцман, проверил карманы моряков.

– Вот, Кэп, – сказал он, – брезентовые пакеты в карманах нашел, сейчас посмотрим, что там. – Пират достал из пакета морской паспорт и прочитал: – «Алексей Сухомлин, боцман. Порт прописки – г. Черноморск, Украина», "Степан Кошкин, палубный матрос. Порт прописки Черноморск, Украина", – прочитал он содержимое второго пакета.

Капитан посмотрел на спасенных моряков и, сделав свирепое лицо, – эта гримаса, по всей вероятности, изображала улыбку, прорычал:

– Добро пожаловать на «Викторию», джентльмены! Мне нужны опытные моряки, отныне будете служить под моим флагом. Боцман, накорми новых членов экипажа, определи в кубрик, вооружить не забудь!

– Есть, Кэп! – козырнул пиратский боцман и, кивнув новым подопечным, сказал:

– Следуйте за мной!

– Сер! – обратился к капитану боцман Сухомлин. – Мы люди мирные, к оружию не привычны, воевать не умеем. При всем нашем уважении к Вашему опасному ремеслу, мы не можем принять Вашего предложения, просим высадить нас на ближайшей суше, или же разрешить продолжить путь на плоту.

– Наглецы! – заорал пиратский боцман. – На рею их! Пусть проветрятся на свежем ветерке. Взять их!

Капитан Смолл внимательно осмотрел русских моряков и сказал боцману:

– Вздернуть их мы всегда успеем! Ребята они крепкие, – пригодятся на нашем острове. Работы там много, а рабочих рук не хватает. Отдай им паспорта, накорми, и в трюм. Пусть посидят под замком до прибытия в гавань.

Капитан резко повернулся и направился к капитанскому мостику.

Если на палубе судна стояла тропическая жара, то в трюме путешественники наслаждались прохладой и успокоительными сумерками; после обеда, которым их щедро накормил одноглазый кок-пират, пленников сморил сон, – они с блаженством растянулись на мягких мешках и погрузились в забытье.

Капитан Сэм Смолл с мостика бригантина всматривался в горизонт, – океан превратился в неподвижное зеркало: полный штиль опустился на океан, раскаленный тропическим солнцем воздух был не пригоден для дыхания, и, казалось, спасения от этого нет, – кровь закипала в жилах, люди теряли сознание и падали на раскаленную палубу. Боцман приказал устроить брезентовые купальни у бортов судна. Матросы прыгали в воду, и это возвращало их к жизни, но ненадолго – вода в океане была горячая; к тому же, купальщикам угрожало нападение акул, которые в изобилии водились в тропических широтах океана.

Но не это беспокоило бывалого пирата Сема Смолла, – большинство его команды были людьми закаленными морской службой, и раскаленное тропическое солнце, акулы, жаркие схватки, раны и другие лишения и опасности им были нипочем. Беспокоило бесстрашного капитана то, что уже третьи сутки паруса бригантины не знали ветра и безжизненно висели на мачтах. В таком состоянии бригантина полностью лишилась хода и могла стать легкой добычей любого военного судна, оснащенного паровым двигателем и палубной артиллерией, а еще хуже, торпедными аппаратами. Конечно, его матросы не знали равных в абордаже, рукопашных схватках, стрельбе из револьверов. Но как, не имея хода, противостоять артиллерийскому огню, или торпедной атаке, бывалый пират не знал!?

Предводитель пиратов с надеждой всматривался в горизонт, надеясь заметить там облака, предвещающие ветер, но тщетно. Обычно бригантина "Виктория" выходила на морские караванные пути ночью, пираты под покровом темноты поджидали одинокое торговое судно, стремительной и неожиданной атакой захватывали его, грабили, и так же стремительно исчезали с добычей и пленниками. Штиль упал на океан в предрассветный час, когда "Виктория" после удачного абордажа испанского судна с китайским чаем и дорогими тканями на борту, захватив добычу, возвращалась в пиратскую гавань.

Капитан Смолл внимательно всматривался в горизонт, но ничего, что предвещало бы ветер, не наблюдал. Вдруг до его слуха долетел глухой гул, капитан повернул подзорную трубу в сторону звука и, прильнув к "оку" трубы, всмотрелся в солнечное небо. То, что он увидел, поразило его бесстрашное сердце: со стороны солнца к бригантине приближался аэроплан. Аэроплан, снижаясь все ниже и ниже, стремительно несся к пиратской бригантине. Через подзорную трубу капитан пиратского судна увидел на фюзеляже самолета различительные знаки военно-морских сил США. Он схватил в руки рупор и закричал:

– Всем огонь по аэроплану!

Самолет кружил над пиратским судном, а с палубы пираты стреляли по нему из револьверов и винтовок, что, однако, никакого вреда самолету не причинило.

– Сейчас определит наши координаты, передаст по рации на базу, и жди гостей, – подумал капитан Сем Смолл.

Аэроплан, сделав несколько кругов над пиратским судном, взмыл в небо и ушел в сторону солнца.

Шли четвертые сутки плена; боцман Сухомлин и Остап Бендер отдохнули от жестоких лишений путешествия на плоту, обвыклись с трюмным бытом, но тревога не покидала их: положение пленников на пиратском судне было чрезвычайно опасным и непредсказуемым. Трижды в день корабельный кок Питер приносил им еду и вино, а вечером выводил на палубу подышать свежим воздухом, хотя назвать его свежим было трудно – стояла изнуряющая тропическая жара.

– Третьи сутки дрейфуем по течению, – произнес боцман Антоныч. – В такой тотальный штиль я не попадал давно. Помниться, в начале века служил я боцманом на английском парусном барке; тогда мы шли через Атлантику в Аргентину, – и в этих же широтах целую неделю болтались в полном штиле.

Боцман внимательно прислушался к странному гулу, доносившемуся с высоты палубы и сказал:

– По всей видимости, над судном кружит самолет.

– Да, – ответил Остап, – самолет-разведчик; слышите: пираты открыли огонь по самолету, – судя по беспорядочной стрельбе, ущерба самолету они не нанесут, и охотников за пиратами ждать им долго не придется.