Илья Риф - Великий комбинатор возвращается!

– Обойдешься, старая калоша! – Джим бросил на стол золотую монету. – Вот тебе за работу.

– Гарри, Том! – Джим подозвал двух матросов. – Забирайте парня и быстро на борт, – через час отходим.

Пробуждение Сэмюэля было загадочным: проснулся он от того, что кто-то сильно раскачивал его кровать; он попытался встать, но вдруг понял, что его руки и ноги крепко связаны, а лежит он в какой-то сетке, привязанной к торчащим из деревянного потолка крючьям. Осмотревшись, он увидел, что рядом с ним в такой же сетке лежит человек в полосатой рубахе и с большой серьгой в ухе. В помещении было темно, но всмотревшись в обстановку, Сэм увидел, что неподалеку от него располагалась деревянная кривая стена с окном, которое почему-то было круглым. Сэма качало из стороны в сторону, в голове сильно стучало, а во рту жгло.

– Что вчера произошло? – Сэм попытался сосредоточиться. – Побег из казармы, крестьянская телега, дождь, холод, портовая таверна, а потом темнота. Что же было дальше?

И тут Сэм заметил, что вместе с комнатой, в которой находился, он стал проваливаться куда-то вниз, а затем снова его подбрасывало вверх. Неясное подозрение пронеслось в его голове, – он начал вспоминать страницы из прочитанных книг о морских приключениях.

– Круглое окно – иллюминатор на корабле, сетка, в которой он лежит, – матросская койка, полосатая рубаха на спящем рядом человеке – тельняшка, а качка означает то, что корабль несется по штормовому морю, – рассуждал Сэм. – В каком-то морском романе он читал, как вербуют матросов в портах и, видимо, он попал в руки таких вербовщиков. Если так, то ему невероятно повезло, и он спасся от погони военного начальства, а о морской службе он мечтал всю свою сознательную жизнь.

В это время моряк, лежащий на соседней койке, зашевелился, протер глаза, ловко выпрыгнул из раскачивающейся сетки на палубу, и подошел к Сэму.

– Ты, я вижу, парень, проснулся, – сказал моряк.

– Да, сэр, проснулся.

– И, наверняка, не можешь понять, бедолага, куда это ты попал, – продолжал моряк. – И как думаешь, где ты?

– Я на корабле, который куда-то плывет, сэр.

– Дерьмо плавает, а корабль идет по намеченному курсу. Запомни это, молокосос! И заруби себе на носу, что теперь ты служишь на бригантине "Виктория", которая сейчас находиться в открытом океане и идет в Южную Америку. А я боцман, Том Браун, а для тебя отныне и король, и бог. Запомнил?

– Да, сэр!

– Вот это правильно! – боцман развязал веревки на руках и ногах пленника. – Вставай и рассказывай, как тебя зовут, откуда ты родом, кто твои родители и сколько тебе лет отроду, и почему ты в военном сюртуке?

– Я, сэр, сирота и родителей своих не помню, зовут меня Сэм Смолл, – начал рассказ Сэм. – До восемнадцати лет я жил в приюте, а затем завербовался на военную службу, но вчера из гарнизона сбежал, а в порту искал случая поступить на морскую службу.

– Ну, тогда, Сэм, тебе повезло, ибо ты попал на лучшее торговое судно Британии, где ты станешь отличным моряком, а сейчас вставай – пора приступать к службе.

Морская служба оказалась совсем не такой, какой знал ее Сэм по приключенческим книгам, – прежде всего, это был тяжелый и опасный каждодневный труд. Но Сэм не роптал и с завидным упорством овладевал всеми тонкостями морской службы на парусном судне.

Прошел год…

За это время Сэм сильно повзрослел, его широкие плечи стали еще шире, а юношеское лицо превратилось в суровый, обветренный штормами образ бывалого моряка, тем более, что лицо его обросло рыжей шкиперской бородкой. В этом отчаянном и бесстрашном матросе уже невозможно было узнать того романтического мальчика, каким он попал на бригантину "Виктория".

Но, прежде всего, Сэмюэль, действительно, стал настоящим моряком: он в совершенстве овладел искусством управления парусной оснасткой бригантины и такелажем, бесстрашно и быстро сновал по реям, исправно брал рифы, вязал леера и управлялся с гитовами. Даже в самый жестокий шторм, находясь на марсе грот-мачты, Сэм соблюдал абсолютное хладнокровие. Боцман Том Браун не мог нарадоваться на нового матроса, но виду не показывал и был с Сэмом особенно строг.

– Матрос должен быть стойким, а лишние похвалы только развращают, расслабляют и отвлекают от службы, – говорил боцман Том Браун, и спуску матросу Сэму не давал.

Сэм делал все с большим удовольствием, любознательностью, и настойчиво овладевал всеми тонкостями сложной морской науки; особенно привлекала его навигация и судовождение. Сэм, который отличался дружелюбным нравом и способностью поддерживать со всем экипажем приятельские отношения, особенно он подружился со штурманом "Виктории" и все свободное от вахты время проводил в штурманской рубке. Штурманом на "Виктории" служил Чарльз Скотт, который был потомственным моряком, окончил навигаторскую школу и в тонкостях морских и звездных карт, в навигационных приборах, парусах и правилах судовождения разбирался досконально и виртуозно. Было Чарльзу не более тридцати лет, был он веселым и общительным человеком, и с большим удовольствием передавал штурманские познания любознательному юноше.

Так прошло еще два года…

За эти годы бригантина побывала на всех континентах, швартовалась в портах Северной и Южной Америк, бороздила Индийский и Тихий океаны, попадала в жестокие шторма, но Бог был милостив, и судно твердо держалась на плаву.

Капитаном на бригантине был пожилой, видавший виды моряк, который сам начинал матросом. Он был строг и беспощаден по отношению к трусам и бездельникам, но всегда был справедливым и щедрым Капитаном для своих подчиненных; он заметил трудолюбивого и способного матроса Сэма и назначил его помощником штурмана.

Так прошел еще год…

В Рио-де-Жанейро бригантина стала под погрузку, и тут случилась беда. После окончания погрузочных работ, вся команда, за исключением вахтенных, получила увольнение на берег. Вот тут то и произошло непоправимое…

В портовой таверне компания английских моряков во главе со штурманом Чарльзом Скоттом устроила настоящий пир, – сказывалось трехмесячное пребывание в море без выпивки и женщин. Англичане забрали за свой стол всех девиц, которые всячески угождали денежным британцам. И когда британские моряки были уже изрядно навеселе, в таверну ввалилась компания матросов с французского барка. Они заняли свободные столы, и принялись за грог и виски, а затем стали требовать на танец девиц; поскольку свободных дам в таверне не было, французы бесцеремонно вытаскивали вожделенных женщин из-за стола англичан.

Тут и завязалась потасовка, в которой приняли участие обе стороны в полных составах. Хозяин таверны, справедливо рассудив, что добром дело не кончится, послал человека за портовой полицией. И когда полисмены остановили столкновение моряков и развели их по разным углам питейного заведения, на полу остался лежать один человек, в груди которого торчал большой кривой нож, – это был штурман британской бригантины "Виктория" Чарльз Скотт.