Илья Риф - Великий комбинатор возвращается!

– То, что мы живы, Бендер, очень хорошо, но, впрочем, мы еще не раз пожалеем, что нас не смыло в океан во время шторма. А о воде и еде, мой бедный друг, можете забыть! Как вы уже успели заметить, все наши запасы смыло волной. Но самое плохое, Бендер, то, что наш плот стал неуправляемым, а все наши морские карты и навигационные приборы тоже исчезли в пучине, так что определить наше местонахождение невозможно, по крайней мере, до наступления ночи. Где юг, а где север, мы знаем исходя из расположения солнца на небосводе, а ночью по звездам я смогу определить наше местонахождение в Атлантическом океане, правда, весьма приблизительно. Не унывайте, матрос Степан Кошкин! А сейчас за работу!

– Есть, мой боцман! – бодро ответил Бендер и взялся за брезент, но на душе у него было пасмурно и тревожно.

Из обломков мачты и брезента, до шторма служившего парусом, путешественники соорудили тент, который защитил их от палящего тропического солнца.

– Делайте поменьше движений, Бендер, – говорил боцман, лежа неподвижно в тени брезентового тента – это замедлит процесс обезвоживания вашего организма.

– Бестолковая стихия! – возмущался в ответ Бендер. – Такое огромное количество воды, а напиться нельзя. И кому нужна эта соленая вода!?

Боцман приложил к глазам бинокль, который висел у него на шее и уцелел во время шторма. Он внимательно вглядывался в горизонт и не верил своим глазам.

– Бендер! – закричал он. – Судно! Парусное! И идет курсом прямо на нас!

– Дайте, дайте посмотреть! – Остап выхватил бинокль из рук боцмана и приложил к глазам.

– Боже правый! – прошептал он. – А флаг-то черный!

Сэр Николас Черчилл имел троих сыновей: Джона, Чарлза и Сэмюэля. Старший, Джон, всегда радовал отца, – в пятнадцать лет он окончил закрытый лицей для детей высшей знати Великобритании, и поступил в университет, где успешно изучал юриспруденцию и экономику. После окончания учебы Джона приняли на в Министерство иностранных дел Объединенного королевства и направили на службу в Индию. Там он сделал блестящую партию: женился на дочери Вице-короля Индии и за несколько лет значительно продвинулся по служебной лестнице; от старшего сына престарелый сэр Николас ожидал больших успехов, он был уверен, что Джон добавит много славных страниц в историю их старинного и знаменитого мудрыми государственными мужами рода.

Средний сын, Чарлз, стал финансистом. В университете он изучал экономику и, несмотря на свой молодой возраст, вот уже несколько лет возглавлял Департамент в Национальном банке Великобритании. Немного беспокоил сэра Николоса не женатый статус Чарлза и его веселые похождения с такими же, как и он представителями «золотой английской молодежи». Но сэр Николас вспоминал себя в молодости и сразу успокаивался.

– Весь в меня! – ворчал он в пышные седые усы. – Я тридцяти годам перебесился, и только тогда, когда женился на своей Элизабет. Женить надо срочно сорванца!

В общем, сэр Николас в среднем сыне был уверен, и твердо знал, что Чарльз старинного рода не опозорит.

Но с младшим сыном Сэмюэлем была беда: учиться он не хотел, зачитывался непотребными приключенческими романами, водил дружбу с уличными мальчишками, и в свои тринадцать лет уже дважды сбегал из дому. В последний раз Сема искали три недели, и задержали в Портсмудском порту при попытке незаметно проникнуть на торговое судно, уходящее в Южную Америку. С Сэмюэлем сэр Николас поступил довольно жестоко: он сдал его в закрытый военный корпус, где царила строгая военная дисциплина: воспитанников подвергали ежедневной многочасовой военной муштре, а за малейшую провинность беспощадно наказывали розгами и холодным карцером, – так готовили пехотных офицеров для колониальных войск Британии.

– Ничего! – рассуждал сэр Николас. – Военная дисциплина закалит Сэма и выбъет из его головы непотребные мысли; потом определю его в Академию Генерального Штаба, – и блестящая военная карьера младшему сыну обеспечена.

Но зря надеялся старый лорд на благотворное влияние военной муштры на своего младшего сына. По прибытию в Корпус, Сэмюэль, – в свои тринадцать лет, высокий и сильный парень, – учинил громкую драку с капралом, который учился в Корпусе четвертый год и был старше Сэмюэля на три года. Непослушного новобранца определили в карцер на две недели; за ним закрепилась слава сорванца и драчуна. Товарищи по учебе Сэма уважали и немного побаивались, а начальство и капралы из кадетов, – капралами и доносчиками становились молодые люди из обедневших семей британского дворянства, которые считали обучение в Корпусе верхом успеха, – ненавидели и притесняли его. Впрочем, Сэм, с самых первых дней пребывания в Корпусе, стал разрабатывать план побега, но вырваться из закрытого заведения было не так просто: начальство помнило наставления сэра Николаса и не спускало с ершистого кадета глаз. Но, несмотря на свой непокорный нрав и игнорирование начальства и всяких внутренних правил, Сем преуспевал в таких дисциплинах, как стрельба из всех видов огнестрельного оружия, фехтование, бокс, математика, астрономия и география; также он всегда участвовал во всех спортивных соревнованиях, где неизменно выходил победителем, – так он провел в Корпусе около года.

Отец, по случаю Рождества Христова, прибыл с визитом к сыну, и была надежда, что он заберет его в Лондон на двухнедельные рождественские каникулы. Но отец рисковать не стал и, совершив с сыном прогулку по плацу, и наказав корпусному начальству не давать Сэмюэлю спуску, сел в экипаж и убыл в Лондон сам.

На Рождественские каникулы воспитанники и корпусные офицеры разъехались по домам, в Корпусе остались всего несколько дежурных офицеров и немногочисленная охрана, – это был благоприятный момент для побега и Сэм решил действовать.

Ежедневно, к шести часам вечера, из ближайшей деревни приезжало несколько больших, запряженных ломовыми лошадьми, крестьянских телег с провизией. Телеги заезжали на территорию Корпуса через главные ворота, которые охранялись двумя, вооруженными винтовками и саблями солдатами, разгружали провизию на продовольственном складе и, загрузившись пустыми бочками и ящиками, уезжали.

Сэм, который из кадетов остался в Корпусе один, целыми днями болтался по плацу, упражняясь на спортивных снарядах и обдумывая план побега. Во время учебного периода, воспитанники все время были в поле зрения офицеров и капралов, что не давало Сэму возможности тщательно изучить обстановку возле каменной ограды и въездных ворот; на каникулах территориия Корпуса оставалась безнадзорной. Внимательно наблюдая за телегами, привозившими продовольствие в Корпус, Сэм заметил такую особенность: при выезде с территории часовые осматривали повозки только сверху, проверяли пустые бочки и ящики, ворошили штыками сено, – это навело его на мысль совершить побег, прицепившись к днищу телеги.