Сергей Донской - Караван дурмана

– Какая мерзость, – буркнула поспешно отвернувшаяся Наталья. На ее скулах расцвели два алых мака.

– Свиньи, – поддержала ее Ленка, ноздри которой сузились до такой степени, что казались слипшимися. – Как можно? От них же навозом несет за версту.

– Это запах самосада, – пояснил Громов. – Казахи курят местную махорку, в которую добавляют сушеные кизяки, истолченные в порошок. Для крепости.

– Вот же дерьмо, – покривился Корольков.

– Дерьмо, – согласился Громов, внимательно глядя на него. – Все казахи имеют дело с дерьмом, так или иначе. Топят им печи, замешивают его с глиной, удобряют им свои жалкие огороды. Но многие сейчас перешли на дерьмо другого рода. И в этом они схожи с некоторыми московскими предпринимателями, считающими себя людьми весьма просвещенными и цивилизованными.

– Вот как? – напрягся Корольков.

– Угу, – кивнул Громов. – Дерьмо это называется героином. До недавнего времени его доставляли в Россию из Афганистана, караванами. Теперь это стало дорогим удовольствием. Слишком много потерь. Американцы, которые раньше чуть ли не сопровождали караваны талибов до границы, теперь расстреливают их с вертолетов. Такая у них на сегодняшний день политика партии и правительства.

– Какое мне до этого дело? – Откинувшийся назад Корольков попытался принять такую независимую позу, что едва не опрокинулся со своим стулом.

– Производство наркотиков перенесли в наши бывшие союзные республики, – продолжал Громов скучным голосом. – В основном это Таджикистан и Узбекистан. Миллиграмм героина, упакованный вот в такой пакетик, – он показал слушателям ноготь мизинца, – называется в Москве «чеком» и стоит пять долларов. А его оптовая цена – сорок-пятьдесят тысяч долларов за килограмм. В Узбекистане ежегодно производится около 250 тонн наркотика, который стоит здесь почти в двадцать раз дешевле… Ты, кстати, сколько намеревался завезти в столицу, Игорек?

Застигнутый вопросом врасплох, Корольков издал невнятный горловой звук, опустил голову и принялся рисовать ножом невидимые узоры на скатерти.

– Грязные казахи, воняющие навозом, – донеслось до него, – фактически являются твоими коллегами. Переправили через границу несколько килограммов героина или анаши, теперь веселятся с нашими девочками. Может быть, они тоже выменяли товар на оружие, и очень скоро оно попадет в Чечню. Из него убьют русских парней. Их сестры и невесты сядут на колени наркокурьерам с раскосыми глазами, потому что знают один-единственный способ зарабатывать деньги. А ты, весь из себя чистенький, умненький и предприимчивый, будешь презирать их: «Продажные твари! На все готовы ради денег!»… Ведь ты примерно так рассуждаешь, м-м?

Столовый нож в руке Королькова прошелся по скатерти с таким нажимом, что – будь он хоть чуточку острее, клетчатая ткань разошлась бы надвое. Вместе со столешницей.

– Сколько можно? – спросил он с надрывом. – Вы взяли меня с собой специально для того, чтобы издеваться?

– Я взял тебя для того, чтобы ты собственными глазами полюбовался на то болото, в которое сунулся, – жестко сказал Громов. – Честно говоря, проще было прикончить тебя или оставить бандитам на растерзание. Но тогда пострадала бы твоя соученица, которая если в чем и виновата, то лишь в излишней доверчивости и глупости.

– Спасибо за комплимент, – промолвила Наталья, но ее сарказм выплеснулся вхолостую. Никто ее реплику не услышал.

– Я очень надеюсь, что этот урок пойдет тебе на пользу, – продолжал Громов, не сводя с Королькова глаз. – Никогда не связывайся с бандитами. Не залезай к ним под стол, даже если тебе кажется, что никто не догадывается, чем именно ты там занимаешься. Ни за какие деньги. Ни при каких обстоятельствах.

Присутствующие невольно покосились на малолетних шлюшек, окруженных казахами. Они опять были вместе, и одна из них что-то нашептывала подружке на ухо, вытирая губы салфеткой.

Скривившись, Наталья недовольно заметила:

– Мне кажется, вы преувеличиваете. Все-таки сотрудничать с наркодельцами и… гм, обслуживать их – две большие разницы.

– Две большие задницы! – грубо выпалила Ленка.

– Приятного аппетита. – Улыбка официанта, приблизившегося к столу с подносом на растопыренных пальцах, была вымученной. Последняя реплика, которую он услышал, навела его на мысль, что от посетителей, чересчур громко обсуждающих местные нравы, могут быть не прибыли, а как раз убытки. Мордобои случались в кафе, что называется, редко, но метко. При воспоминании о последнем таком событии официанту захотелось потрогать затылок, с которого лишь полтора месяца назад сняли двенадцать швов. Но руки его были заняты блюдами, поэтому он ограничился пожеланием: – Надеюсь, вам у нас понравится.

Обещанная зайчатина с лапшой возникла на столе еще до того, как были уничтожены салаты и холодные закуски, после чего официант ретировался за барную стойку и затаился в самом темном углу, сделавшись похожим на неодушевленное чучело пингвина. Его напарница приболела, а обязанности вышибалы исполнял за половину ставки сам официант. Не такие уж большие деньги, думал он, стараясь пореже дышать и моргать глазами. Тем более что наряд милиции добирается до кафе примерно четверть часа, это при условии, что будет возможность сделать звонок…

Худшие предположения опытного работника общепита начали оправдываться даже раньше, чем он предполагал.

Молодой балбес с курчавыми волосами, известный в районе как Витек Зараза, успевший пропить ум, но не крепкое молодое здоровье, мирился с присутствием чужаков лишь до той поры, покуда, сунув руку в карман штанов, не обнаружил, что там пусто, хоть шаром покати, хоть сразу двумя. От полтинника, отобранного у тестя-инвалида, даже воспоминаний не осталось. Витьку бы с вечера запастись парой поллитровок водки и балдеть дома, покрикивая на беременную жену и ее одноногого папашу, а он сдуру поперся в кабак, где культурный отдых, как известно, обходится значительно дороже, чем в семейных условиях. Очень уж хотелось на людей поглядеть и себя показать. Поглядел. Настало время переходить ко второй части программы.

Стул, с которого он поднялся, шумно проехался по полу. Тяжело ступая ботинками сорок пятого размера, Витек приблизился к чужакам и, не глядя ни на кого конкретно, требовательно прогудел:

– Слышьте, вы, денег подкиньте малехо. Чирик. Трубы горят, з-зараза. Душа требует.

При этом Витек яростно поскреб вовсе даже не душу, которая была у него нараспашку, а грудь. Затем его пятерня превратилась в грязный кулак размером с приличную репу.

Шпок! – это Наталья шумно втянула лапшу, свесившуюся изо рта. Глок! – это чуть не поперхнулся хлебавший минеральную водичку Корольков. Звяк! – Ленка швырнула на тарелку вилку и выжидательно посмотрела на отца, который, к ее удивлению, на хамское требование никак не отреагировал.