Сергей Донской - Караван дурмана

Пуля прошла навылет, оставив на пояснице аккуратное отверстие и выворотив из противоположного бока кусок мяса величиной с кулак. В аптечке не оказалось ни мази Вишневского, ни перекиси водорода, так что пришлось применять в качестве дезинфицирующего средства собственную мочу. Но накладывать бинты и вату на открытые раны было нельзя, чтобы она не загноилась от ворсинок. Сначала Ленка заклеила входное и выходное пулевые отверстия лейкопластырем. Не сделай она этого вовремя – отец мог бы захлебнуться собственной кровью, потому что внутри тела не такое давление, как в земной атмосфере.

«Оно очень гнетущее, это земное давление, – подумала Ленка. – Скорость увеличивать нельзя, чтобы избежать тряски. Каждые два часа нужно останавливаться и делать перевязку. А глаза слипаются, хоть спички вставляй. Дотяну ли?»

– Как ты?

Услышав за спиной тихий отцовский голос, Ленка подпрыгнула на сиденье и машинально сбросила скорость. Поискала его глаза в отражении зеркала заднего вида, ободряюще улыбнулась:

– Я-то в порядке. А ты?

– Да вот, подставился слегка, – виновато усмехнулся отец.

Слегка! Ленка с трудом проглотила ком, вставший в горле.

– Дней через пять, – сказала она, – если ребра не задеты, будешь скакать молоденьким козликом. Это я тебе как бывший медработник гарантирую.

– Молодым не получится, – отец вздохнул. – И потом, как бывший медработник, ты не можешь не понимать, что ребра три-четыре у меня сломаны.

– Ничего страшного, – сказала Ленка, поглядывая то на дорогу, то в зеркало. – В больнице тебя починят, подлатают. Будешь как новенький.

– Лучше бы как старенький, – пошутил отец. – Как лет двадцать назад. А вообще-то, – он закашлялся, – в больницу мне никак нельзя. Это все равно что в милицию заявиться с огнестрельным ранением и пороховым нагаром на пальцах. Ты, Леночка, просто дотяни до Оренбурга, а там снимем жилье. Оклемаюсь. С твоей и с божьей помощью.

Он просил ее: «дотяни». Словно это не он, а она тряслась на заднем сиденье машины, стараясь сплевывать кровь незаметно.

– Эх, папа, папа, – воскликнула Ленка с отчаянием. – Как же это тебя угораздило, а?

– Это не меня угораздило, а Королькова. Вот же дурья башка! – Отец вытер кровь с подбородка. – Только-только на человека стал походить и, на тебе, снесся… Да и я тоже хорош. Все время был начеку, а под конец расслабился… Крови много потерял?

– Пустяки, – соврала Ленка, не сморгнув глазом. – Но ты лучше все равно не двигайся, чтобы не тревожить рану. – Она помотала головой, прогоняя сонную одурь. – Нам бы только до Оренбурга поскорее добраться. Там я найду тебе врача и заплачу ему столько, что он не станет задавать лишних вопросов. Ты, главное, не сдавайся, папа.

– У тебя есть деньги? – удивился отец. – Откуда?

– Из бумажника Королькова. Закон военного времени, папа. Сам учил. – Ленка облизала потрескавшиеся губы. – Что касается героина, то он предан огню. Вместе с несостоявшимся обладателем этого сокровища. Если не будет дождя, то ветер развеет пепел по всей округе. В лучших индийских традициях.

– Ты действительно многому у меня научилась, – признал отец. – Но это не тот случай, когда родитель должен радоваться успехам своей дочери.

– Да, радоваться вроде нечему. Знаешь, я ведь так и не сумела остановиться, пока не разрядила в Королькова всю обойму. Жму на спусковой крючок, а сама думаю: все, свихнулась, сбрендила. Ведьма из Блэра какая-то, а не цивилизованная особа. Но теперь это прошло. Все позади.

Пауза была такой долгой, что Ленка уж было сочла отца спящим, но он неожиданно спросил:

– А Андрей?.. У тебя хватило сил закопать могилу?

– Кое-как, наспех. И хватит об этом. Андрей пропал без вести. Точка.

– Очень жаль, что пропал, – прошептал отец. – Ты теперь опять одна осталась…

– У меня есть Анечка, – возразила Ленка. Поколебавшись, добавила: – И ты, папа.

Скрывая неловкость, отец закашлялся:

– Следующего мужа выбирай пожилого. Или калеку. Чтобы дома сидел.

– Тогда ты самый лучший кандидат на эту роль. Я специально попрошу хирурга, чтобы он тебе грудную клетку срастил неправильно. – Ленка шмыгнула носом. – Хватит мотаться по свету, пора заняться воспитанием родной внучки. Ты хотя бы одну сказку помнишь, флибустьер?

– Сказку? – удивился Громов. – Гм, сказку… Погоди, дай вспомнить… Ага, вот. В некотором царстве, в некотором государстве…

– Не надо про некоторое царство. Закрой глаза и придумывай свою собственную историю, такую, чтобы она ни на какую другую не была похожа. – По мере того как убыстрялась Ленкина речь, она шмыгала носом все чаще и чаще. – Но непременно со счастливым концом, слышишь?.. Ты слышишь меня, папа?.. Слышишь?..

Отец не отвечал. Может быть, просто потерял сознание, а может быть, действительно взялся придумывать сказку, главный герой которой выживет во что бы то ни стало, всем смертям назло, судьбе наперекор. Не в тридевятом царстве, тридесятом государстве… Не давным-давно, в незапамятные времена…

Здесь. Сейчас. Среди нас.