Валерий Ильичёв - Кофе в постель (сборник рассказов)

Откровенно говоря, когда Сытенко предположил, что отпущенный на свободу преступник может совершить новое преступление, Крутову стало не по себе. Но в конце концов не прошлая судимость, а собранные доказательства должны определять их решение, а вина Птицына так и осталась недоказанной. И все же сомнения не оставляли его. Может быть, прав опытный Сытенко? Но нет, надо действовать в соответствии с законом. В конце концов с освобождением подозреваемого следствие ещё не заканчивается.

Сытенко был вне себя: «Этот мальчишка все дело испортил. Теперь ищи ветра в поле. После ареста Птицын, почувствовав, что за него взялись всерьез, сознался бы в убийстве. А теперь преступление смело можно зачислять в разряд нераскрытых».

Но Сытенко ошибся. Через две недели из небольшого городка в средней полосе России пришел запрос. У задержанного за бродяжничество Копылова обнаружили россыпь бус, завернутых в газету от 20 июня 1985 г., выходящую в приморском городке. Коллеги просили проверить, не причастен ли Копылов к каким-либо происшествиям. Балабин и Сытенко срочно выехали в командировку. Вызванный телеграммой Холодов опознал изъятые у задержанного бусы, В щели на рукоятке костыля Копылова эксперты обнаружили микрочастицы засохшей крови. Да и запирался задержанный недолго.

В тот вечер, выпив бутылку дешевого вина, он пристроился в парке под кустом переночевать. Но тут появилась парочка. Пятидесятитрехлетнему, вконец спившемуся бродяге были безразличны чужие любовные утехи и он собрался уйти, когда услышал о рассыпавшихся дорогих бусах. Копылов надеялся, что женщина примет совет ухажера и отложит поиск до утра.

Но не тут-то было! Мужчина сбежал, а она осталась. Копылов представил, сколько может стоить вся нитка, если женщина так радуется каждой бусинке. Ну нет, он своего шанса не упустит!

Убивать не собирался, хотел лишь оглушить жертву. Второпях в темноте ему удалось собрать всего пять круглых шариков, и утром он поспешил скрыться из города. Первая попытка продать бусы не удалась. Знакомый спекулянт лишь посмеялся: за этот мусор даже на бутылку не выручишь. Копылов не поверил: цену сбивает гад, не могла же баба ползать в темноте на коленях, позабыв обо всем, из-за какой-то дешевки. При новой попытке сбыть бусы на рынке его задержали.

Несмотря на неожиданную удачу, Сытенко ехал домой в плохом настроении. Теперь каждую санкцию на арест с трудом добывать придется. Да и этот юнец злорадствовать будет, что Сытенко с его опытом оказался неправ.

Но Крутов проявил деликатность, и об этом случае не напоминал. Так что все обошлось, Сытенко зря беспокоился. Через месяц он подал рапорт и ушел на пенсию. Это было неожиданно для многих; крепкий был и на здоровье не жаловался!

Да и я, как мать, с ума бы сходила. — Чмокнув мужа в щеку, поспешно вышла.

Через полгода Прагина с друзьями все же осудили. Правда, за другое преступление.

Тут уж никакие деньги не помогли, да и предлагать их было некому: искалеченная и поруганная ими девушка покончила с собой.

После суда мать Прагина практично высчитывала, насколько меньший срок лишения свободы могло получить её чадо за избиение того парня. Да и жалко было напрасно потраченных в прошлый раз денег.

Николай ничего не знает о новом преступлении Прагина. Все выходные дни и отпуск он проводит на даче, выращивая клубнику и цветы. Первые доходы оказались весьма ощутимыми, и он со временем надеется выкупить у родственников престарелой соседки и вторую часть дома. И мечта его, вероятно, сбудется. У выросшей Дашутки, как и у всех порядочных людей, будет своя дача.

Погубленной Прагиным девушке было семнадцать лет.

Иномарка катила по асфальту загородного шоссе. Стрелка спидометра замерла на 150, но Зудов не ощущал скорости. И лишь легко обгоняя редкие в этот час попутки, с удовлетворением понимал, какую классную «тачку» доверил ему перегнать свояк.

«Все-таки Славка — рисковый мужик. Я бы никому не доверил этот „Мерс“. Хотя у него таких два. Не то, что я, пенсионер, каждую копейку считаю. Хорошо хоть он мне по-родственному, как брату жены, позволяет иногда подзаработать. Интересно, сколько он мне отвалит? Хорошо бы как в прошлый раз, Тогда я здорово гульнул и ещё двадцать баксов в кубышке остались».

От приятных мечтаний его отвлекли стройные фигурки двух девушек у обочины дороги. Он автоматически снизил скорость и притормозил:

— На дискотеку в столицу собрались красавицы? Садитесь, подвезу.

Чернявая окинула любезного водителя наметанным взглядом и покачала головой:

— Нет, дядечка, нам никуда не надо. Мы тут работаем.

— Как работаете?

— Откуда ты такой непонятливый выискался? Неужели неясно? Богатеньких клиентов подснимаем.

— И она тоже?

— Нет, она — наблюдатель из ООН. Ты только посмотри на него, Люська! Похоже, па-пик на тебя здорово запал. Я не в претензии. Бери её, папик.

Зудов с оторопью смотрел на стеснительно потупившую глаза блондинку: «Да она же совсем сопливая девчушка! А туда же! Но до чего же хороша стерва! Девки на иномарку клюнули, думают, что я богач. А у меня всего капитала-то пятьсот „зеленых“ дома в чулане спрятано».

И, высунувшись из окна, Зудов, стараясь придать себе уверенности, предложил:

— Даю сто баксов за беленькую. Но с одним условием: едем ко мне домой на всю ночь до утра.

Чернявая повернулась к подруге:

— Негусто! Но ты, Люська, соглашайся. Сегодня не фартит. Всех разобрали, а мы третий час в простое. Если вообще никого не подснимем, твой Юрка опять экзекуцию устроит.

Блондинка, наконец, приподняла голову и, быстрым цепким взглядом скользнув по лицу клиента, тут же вновь отвела глаза в сторону.

«Надо же, стесняется! Наверняка только недавно начала путанить. Не от хорошей жизни здесь-на шоссе мучается и сама себя ломает. Спасти бы ее! Да куда мне, безработному водиле. А были бы деньги, то увел бы отсюда! Непременно увел!»

А Люська, сев рядом с водителем, намеренно подтянула юбку чуть выше колен: «Больше не надо. И так старый козел глаза пялит. Ох и любят великовозрастные папашки стыдливых девиц. За три года жизни в Москве я таких хорошо изучила. Навру про неудачное поступление в институт и нехватку денег на обратную дорогу. Все они одинаковы: когда разжалобятся — готовы слезу пустить, а как в постель затянут, такое вытворять начнут, что тошнить хочется».

И Люська принялась неестественно хохотать на грубоватые шутки Зудова.

По мере приближения к дому Зудов волновался все сильнее: «До чего же красива девчонка! Все при ней! А как смущается, когда на поворотах прижимается бедром! Скорее бы уж доехать!» И, дрожа от нетерпения, Зудов гнал вперед, словно боялся упустить редкий шанс.