Борис Бабкин - Когда закон бессилен

Услышав телефонный звонок, Басов, как будто звонивший мог его слышать, громко крикнул:

— Да иду! Иду!

Поднял трубку.

— Это я, — узнал он голос Феоктистова. — Прибыл и готов к выполнению задания.

Капитан говорил весело, а подполковник недо­вольно буркнул:

— Ты особо не радуйся. Нам нужно на чем-нибудь подловить Зяблова, а ты как будто штурмом брать его собираешься.

— Зяблов нервничает. У него на даче вроде воен­ный совет. Одни приезжают, другие уезжают. С утра пораньше Зимин был, — презрительно добавил он.

— И что? — спросил Басов. — Все знают, что они друзья. Я тоже только вернулся, в прокуратуре был. Дело прекращено.

— Понятно, — явно удивленный недовольным тоном подполковника, протянул Сергей. — Но вы вроде как бы не...

— Да ведь я знаю, что Веру убил Феликс, — кричал Басов. — А дело прекратили в отношении меня. Мол, хотел освободить женщину от рук Шугина, который пытался вырвать у нее пистолет. В об­щем, в ее смерти никто не виноват.

Я сейчас в отпуске, а потом на пенсию, — буркнул он. Вздохнул и взял сигарету.

— Чего молчишь? — выдохнув дым, спросил он.

— Не знаю, что сказать, — признался Феокти­стов.

— А я думаю, успокаивать меня начнешь, — вздохнул Басов и требовательно проговорил:

— Глаз не спускай с дачи. Тут мне информация попала: к нему не сегодня, так завтра, в общем, в течение трех дней, из Астрахани какой-то груз при­дет. Что за груз, не знаю. Но в любом случае это шанс для санкционированного прокурором обыска.

— Понял, — ответил капитан.

— Дело о двух сгоревших машинах, можно ска­зать, закрыли, — сказал подполковник. — Да это сразу понятно было. Следов вообще никаких. Воло­шин, пчеловод, тоже, видно, разуверился в нас. Рань­ше в день по два раза заходил. Потом как отрубило. А ведь я уверен, — задумчиво проговорил подполков­ник, — что он не все сказал. Иначе бы на кой черт его пытались убить, — Басов выругался.

— Так Волошин потому и молчит, — сказал Фе­октистов. — Он обратился к Мягкову и его убили! Тут поневоле перестанешь куда-то обращаться.

— В общем, так, — немного помолчав, решил Басов. —Ты продолжай наблюдение. Только смот­ри, — строго предупредил он, — не попадись! А то если боевики Зяблова не пришьют, то он на тебя такую бумагу накатает, что всю жизнь отмываться будешь. А я к Волошину съезжу. Может, просветит он меня, о чем Мягкова просил.

— Сколько вас не будет? — спросил капитан.

— Как вернусь, сразу свяжусь с тобой.

— Волошина в деревне нет, — сказал Клоун. — Где он, соседи не знают. Особо мы и не расспраши­вали, опасно. Деревенские сейчас только и говорят о мафии, которая Волошина хочет убить. До того дого­ворились, — он усмехнулся, — что теперь уже и пче­ловод какие-то деньги от мафии утаил.

— Это, с одной стороны, и хорошо, — улыбнул­ся Зяблов. — Сарафанное радио свое дело сделает. Если его сейчас как-то поддерживают, заботятся, жа­леют, то после таких разговоров вслед плевать начнут. И тогда он сам...

— На Басова дело прекращено! — возбужденно проговорил появившийся в кабинете Зимин. — От­правили в отпуск, а потом с почетом на пенсию!

— Вот, значит, как, они решили, — усмехнулся Константин Федорович. — Но ведь я могу написать жалобу в столицу. Так, мол, и так, моя сестра погиба­ет по вине сотрудника. Вернее, даже от руки...

— Не советую, — перебил его майор. — Тогда этим займется Москва. И уж тут-то, сам понима­ешь, — желчно улыбнулся он, — все твои связи не будут стоить и ломаного гроша. А что касается твоего московского приятеля, то он почил с миром. Случил­ся обморок, он упал и треснулся головой. Кровоизли­яние в мозг.

— Это точно не убийство? — быстро спросил Зяблов.

— Точно, — кивнул майор. — У дочери вроде какие-то сомнения были. Она на Анну грешила. Но ее теперь к суду не привлечешь, — засмеялся он и, отвечая на удивленный взгляд Константина Федоро­вича, рассказал подробности гибели Анны.

— Валька там была: Ну и сам понимаешь, — он оскалился в ехидной улыбке, — она теперь фигура. У нее банк свой и все остальные дела. Так что надо бы тебе с ней подружиться.

— Она обо мне и раньше слышать не хотела, — буркнул Зяблов, — а сейчас тем более.

— Из-за чего же это? — поинтересовался майор.

— Да так, — неопределенно сказал Константин Федорович, — не понравился я ей сразу.

— Понятно, — Зимин усмехнулся.

— Это что же тебе понятно-то? — недовольно взглянул на него Зяблов.

— С делом Возникова и убийством его жены все в норме, — перевел разговор майор. — Тут взяли парочку залетных. Прижали их, они и взвалили на себя убийство Возниковой.

— Отлично, — повеселел Зяблов. — Что же сра­зу не сказал? А что с убийством Мягкова?

— Тоже ничего нового, — пожал плечами май­ор. — Сработали там твои ребята отлично, не подко­паешься. Вроде и труп есть, а кому его прикле­ить... — он засмеялся. Затем, сразу сделавшись серь­езным, напомнил. — Надо с пчеловодом кончать!

Потому что теперь Редин мертв и отмазать сынка не сможет. А тот нас сразу же с потрохами сдаст.

— Да помню я про это, — буркнул Зяблов. — Пчеловод куда-то из деревни съехал. Нет его нигде. Я вот что думаю, — с опаской предположил он, — не в столицу ли он отправился?

— Не дай Бог, — сумрачно сказал Зимин. — Тогда нам хана. А впрочем, — он повеселел, — нече­го этого бояться. Никуда он не поехал. Где-то в деревне скрывается. Ведь на него уже два раза в доме покушались. А он мужик трусоватый. Вот и прячется по знакомым. Впрочем, — майор хлопнул себя по лбу, — ведь он пчеловод. На пасеке Волошин!

— Но он пасеку продал, — возразил молчавший до этого Клоун.

— У него сосед пчел держит, — отмахнулся Зи­мин, — тот, который парней из ружья пострелял. Если его в деревне нет, он вместе с Волошиным на пасеке. А если и в деревне сосед, то Волошин все равно на пасеке.

— Ты понял? — сердито сказал Клоуну Зяб­лов. — Надо было самому догадаться!

— Константин Федорович! — в кабинет быстро вошел Феликс. — В больнице у Ирины уже сутки какая-то женщина. Ее прокурор привез.

— Кто такая? — быстро спросил Зяблов.

— Не знаю. Да и никто ее не знает. Но Ирина, говорят, ожила, повеселела. У меня там знакомая работает, — ответил он на незаданный вопрос Зяблова, — но фамилию назвать тоже не может. Главврач поселил Ирину и эту бабу в одной палате. Вроде...

— Узнай, кто такая, — перебил его Константин Федорович.

— Может, родственница какая-нибудь? — пред­положил Зимин.

— Она детдомовская, — возразил Константин Федорович. — Наверное, это двоюродная сестра Вер­ки, — буркнул он. — К себе, может быть, ее увезет.

— Это неплохо, — задумчиво проговорил май­ор, — но она в себя придет. И тогда Ивачев уце­пится.

— Думаешь, прокурор будет ее допрашивать? — встревожился Зяблов.