Джеймс Саллис - Драйв

Как назывался рассказ?

«Светлая доля», вот как.

«Если нам в жизни выпадет светлая доля, — подумал Док, — то мы счастливчики. Большинству не выпадает».

А потом? Нет, тишина не наступила. Как поется в той опере, «Паяцы»?

Потом наступил шум.

Лучшей лентой, в которой когда-либо доводилось сниматься Гонщику, оказался римейк «Тропою грома». Черт возьми, две трети фильма занимали автомобильные погони! А сам «шевроле» пятьдесят шестого года, с Гонщиком за рулем, вот кто был там главным героем.

Проект материализовался словно ниоткуда — всплыл в разговоре двух парней, которые сидели за барной стойкой и болтали о любимых фильмах. Они были братьями и уже имели за плечами парочку хорошо окупившихся поделок, нацеленных на подростковую аудиторию. Оба настоящие гики, но ребята, в общем, неплохие. Старший, Джордж, был за главного, обеспечивал финансирование и все такое. Младший из братьев, Джуни, занимался режиссурой. Они вместе писали сценарии, просиживая ночи напролет «У Денни» в центре Лос-Анджелеса.

Парни вспоминали сцены из «Тропою грома», и вдруг на третьей или четвертой минуте оба замолчали.

— А ведь можно попробовать! — воскликнул Джордж.

— Попытаться, — кивнул Джуни.

К концу следующего дня, не имея ни синопсиса, ни предварительной версии, ни единого слова сценария, с наспех набросанной таблицей расходов на съемки они вплотную взялись за дело. Обещания поддержки от инвесторов, прокатчика… Юрисконсульт улаживал дела с приобретением прав.

Вдобавок ко всему они предложили сыграть главную роль самому модному молодому актеру года, и оказалось, что тот горячий поклонник Роберта Митчума. «Роберт Митчум — вот кем я хотел бы быть!» — воскликнул он, подписывая контракт. Гонщик работал с этим актером в фильме, сделавшем его звездой. Уже тогда он был порядочным дерьмом. Впрочем, через пару лет он сошел со сцены, хотя желтая пресса о нем периодически вспоминала: прошел курс реабилитации… вот-вот вернется на экран… приглашен в какой-то занюханный сериал… Но в тот момент он был нарасхват; стоило ему появиться в кадре — и успех был обеспечен.

Большинство зрителей не знают, что на самом деле «форд», снимавшийся в сцене аварии, собирали специально. Передний бампер отлили из стали, значительно усилили корпус и несущую раму, форсировали двигатель; потом выяснилось, что обычные шины не выдерживают такого веса и скорости, и пришлось их делать из цельной вулканизированной резины. Все гоночные машины в фильме были настоящими. Их пригнали ребята из Эшвилла, что в Северной Каролине, и продали кинокомпании, а на полученные деньги купили машины поновее и помощнее.

Гонщик исполнял в фильме главные трюки, а молодой парнишка Гордон Лигоцки, из Гэри, штат Индиана, делал остальное. Он носил зализанный хохолок на манер пятидесятых и именной браслет с выгравированным на нем словом «ИМЯ», а говорил так тихо, что в половине случаев приходилось переспрашивать.

— Гм… — сказал парнишка во время обеденного перерыва в первый день съемок.

— Прости, что?

— Здорово водишь, говорю.

— Ты тоже.

Они посидели молча. Лигоцки одну за другой опустошал банки с кока-колой. Гонщик жевал сэндвичи и фрукты, запивая их кофе, и думал, что, если бы он выпил столько колы, ему пришлось бы отпрашиваться в туалет посреди каждого трюка.

— Гм…

— Что-что?

— Я говорю, у тебя есть семья?

— Нет.

— Ты здесь давно?

— Несколько лет. А ты?

— Почти год. Здесь трудно завести друзей. Только шапочные знакомства, редко что-нибудь большее.

Хотя в последующие год-два они часто проводили время в компании друг друга, иногда вместе обедали или ужинали, пропускали стаканчик, та первая речь осталась самой длинной цепочкой слов, которую Лигоцки когда-либо составлял в присутствии Гонщика. Они могли сидеть где-нибудь вместе целыми вечерами, не сказав ничего, кроме «как дела?» и «до скорого», что вполне устраивало обоих.

Тот фильм был самым сложным из всех, где работал Гонщик. И самым увлекательным. А один трюк не удавался Гонщику едва ли не целый день. Он должен был мчаться на полной скорости по улице, увидеть «блок» и поехать на стену; поставить машину почти боком, но не перевернуться, поэтому скорость и угол требовалось рассчитать идеально. Первые пару дублей он кувыркнулся, а на третий раз сделал как надо, но режиссер объявил, что возникла какая-то техническая проблема и нужен еще один прогон. Еще через четыре попытки все наконец удалось.

Гонщик не знал, что там такое произошло, однако фильм так и не вышел на экран. Быть может, помешала какая-то юридическая неувязка с правами — любая из сотни возможных причин. Большинство сценариев так и не воплощаются на экране. Тем не менее тот фильм был отснят — и положен на полку, а это был действительно хороший фильм.

Поди разбери их в Голливуде!

Шесть часов утра, первые отсветы зари понемногу сшивают лоскутное одеяло пространства, и из темноты небытия возникает окружающий мир.

Мгновение — и возник склад, стоящий через дорогу.

Мгновение — и в отдалении проступили очертания города. На подходе к порту виден сухогруз.

Воробьи перепрыгивали с дерева на дерево, жалобно чирикая. Машины останавливались на обочине, отъезжали прочь.

Гонщик сидел в квартире, потягивая виски из своего единственного стакана. «Бьюкенен» — бленд, но не совсем горлодер. Латиносы его обожают. В этой квартире не было телефона, не хранилось ничего ценного. Диванчик, кровать и стулья входили в стоимость аренды. Одежда, бритва, деньги и другие необходимые вещи ждали в спортивной сумке у двери.

Ждала и хорошая машина — на стоянке.

Телевизор он нашел у бака с мусором на обочине, когда выносил свое добро: стаканы, тарелки и т. п. — вдруг кому пригодится. «А почему бы и нет?» — подумалось Гонщику. Десятидюймовый экран, и на корпусе живого места нет, но ведь работает! Так что теперь он смотрел «В мире животных». Койоты охотились на зайца. Зайца гнали по очереди: одного койота через некоторое время сменял другой.

Конечно, рано или поздно они его нагонят. Это лишь вопрос времени. Нино заранее все это знал. Они оба знали. Прочее лишь антураж, искусные увертки, выписывание «восьмерок». Его не оставят в покое.

Гонщик вылил в стакан остатки виски.

Гости скоро явятся. Он их ждал.

В его сне заяц внезапно замер и повернулся к койоту, обнажил огромные, острые, словно бритва, клыки и через мгновение прыгнул.

В тот же миг Гонщик проснулся и понял, что в комнате кто-то есть. По сгустившейся у окна тени он понял, где находится непрошеный гость. Гонщик тяжело повернулся в кровати, как будто ему не спалось; спинка кровати громко ударилась о стену.