Чингиз Абдуллаев - Искусство выживания

Я не выдержал, купил билет на самый дешевый плацкарт и уже вечером в субботу был в Минске, заранее предупредив ее о моем приезде. На последние деньги купил букет цветов и отправился к ней. Было девять вчера, и я просто умирал с голоду, так как позавтракал еще рано утром в Москве, а потом в вагоне чувствовал запахи вареных яичек, лука и различных колбас, которые в большом количестве поедали мои соседи. Я еще подумал, что в прежние времена соседи обычно делились своими запасами. Увы, все быстро менялось, и далеко не к лучшему. Каждый лопал свой бутерброд, даже не думая поделиться им с соседом.

Мне было очень стыдно появляться перед Женей, не имея ни работы, ни денег. Но это было просто выше моих сил. Мне так хотелось увидеть ее, поговорить с ней, пообщаться. Поэтому и приехал сюда, рассчитывая уйти от нее ровно в одиннадцать, чтобы успеть на поезд, отходящий в Москву в двенадцать тридцать пять.

Когда я позвонил, Женя открыла сразу, словно стояла за дверью и ждала моего появления. Сегодня она была в длинной юбке и в свитере, а еще снова достаточно коротко постриглась. Когда она открыла дверь, я сначала поцеловал ей руку, а затем протянул букет, из-за которого остался без ужина. Все-таки мужчина не имеет права находиться в таком плачевном состоянии, в котором оказался я. Если у вас все в порядке со здоровьем, если вы достаточно сильны, чтобы не бояться даже обычной тяжелой работы, если вы хоть немного себя уважаете, вы просто обязаны зарабатывать деньги. Они на самом деле талоны на жизнь. Многие считают, что деньги – талоны на счастье, но это совсем не так. А вот жить без них сложно. Правда, в моем бедственном положении я отчасти не был виноват. У Маира появились могущественные конкуренты, которые ввозили теперь подержанные автомобили целыми трейлерами. И появился противник в лице государства, которое не собиралось позволять превращать страну в свалку старых автомобилей. Вот мы с Расимом и сидели без работы и без денег.

В гостиной уже был накрыт стол, причем Женя приготовила какие-то невероятно вкусные пирожки с мясом, грибами и картошкой. И напекла еще кучу разных сладостей, при виде которых я начал забывать даже о самой Жене. Вот такие мы, мужчины, мерзавцы, наше счастье обычно начинается с желудка. И хотя я изо всех сил старался вести себя прилично, но пять пирожков все-таки съел, а потом и сладости все перепробовал. Кажется, она даже удивилась, как много сладкого я себе позволяю. Правда, я всегда был достаточно подтянутым. Актер может, конечно, играть Фальстафа, но в идеале с накладным животом, который не мешает передвигаться по сцене. Мой отец даже в преклонном возрасте умудрялся сохранять прекрасную фигуру, про маму я вообще не говорю. Она была просто олицетворением стиля почти до семидесяти лет, что, в общем, невозможно в Баку, где женщины и мужчины уже к сорока годам превращаются в подобие нескольких шаров, поставленных друг на друга, и все из-за обильной калорийной пищи.

По-моему, Жене даже понравилось, что я таким естественным образом оценил ее кулинарное мастерство. Мы снова говорили обо всем и ни о чем. Было такое ощущение, что мы уже много лет знакомы и почти каждый вечер собираемся в ее квартире, чтобы обменяться своими мнениями и впечатлениями. Причем обсуждали мы все – от последних политических событий в Минске и Москве до качества работы медицинских учреждений в обеих республиках. Мне было интересно слушать ее оригинальные, точные, тонкие замечания. Смею надеяться, что и ей тоже было интересно меня слушать.

Часы показывали уже двенадцать, когда я принял решение уходить. Я уже понимал, что все равно не успеваю на свой поезд и мне придется ждать до утра следующего отправления в Москву. Но, уверяю вас, мне даже в голову не приходило, что я могу остаться в ее квартире на сегодняшнюю ночь. Более того, сама эта мысль казалась мне кощунственной.

Наконец я заставил себя подняться.

– Вы снова утром уезжаете? – спросила Женя.

– Да, – соврал я, – утром мы отправляемся в Москву.

– А где вы обычно ночуете?

– В своих машинах. Мы не можем оставлять их без присмотра.

– Представляю, как вам неудобно, – пробормотала она.

Я замер – следующей логичной фразой могли быть слова «может, вам удобнее остаться у меня». Но она их не сказала, а я бы никогда не произнес их первым. Я слишком ценил наше общение и наши встречи, чтобы разрушать их одной неловкой фразой. У дверей я снова взял ее руку и признался:

– Мне неудобно, что отнимаю у вас время. Мне все время кажется, что я вас обманываю. Вы – хороший специалист, врач, а я всего-навсего обычный перегонщик автомобилей, бывший актер, гастарбайтер, прибывший с Кавказа. То есть по социальному статусу мы с вами очень далеки друг от друга… Я нахожусь на самом низу и отчетливо это сознаю.

– Перестаньте, – попросила она, – не нужно так говорить. Я общаюсь с вами потому, что мне интересно, а не вычисляю, на какой ступеньке социальной лестницы вы находитесь.

– Но я…

– Хватит, – резко перебила меня Женя, – не нужно больше ничего говорить, иначе мы поссоримся. Возвращайтесь к своим друзьям. – Она вдруг подняла голову и поцеловала меня в щеку.

Я даже дернулся, настолько это было неожиданно.

– Не бойтесь, – немного насмешливо проговорила она, – я не собираюсь на вас нападать. Не нужно так пугаться.

– Я просто был не готов к этому, – признался я.

– Вы удивительный человек, Ильгар, обычно такие фразы говорят женщины. Если я скажу кому-нибудь, что у меня бывает по вечерам такой целомудренный кавказец, мне просто не поверят.

Это прозвучало уже как вызов. И тогда я наклонился, чувствуя запах ее волос, и мои губы нашли ее губы. Поцелуй был долгим, очень долгим.

– Если вы сейчас не уйдете, я начну кричать, – шепотом сказала Женя, а глаза у нее были такие счастливые.

– Ухожу, – также шепотом ответил я и снова поцеловал ее.

А потом действительно, сделав определенное усилие, вышел из квартиры. В конце концов, это было гораздо больше, чем я мог ожидать. Всю ночь я просидел на вокзале – счастливый и радостный, а утром поехал обратно в Москву.

Когда я пришел домой, Расим внимательно посмотрел на меня и сказал, что я вернулся каким-то изменившимся.

Но в жизни есть некая мера соответствия счастья и несчастья, радости и горя. Если бы жизнь состояла из одной белой полосы, то мы наверняка не ценили бы это состояние, считая его вполне естественным. Конечно, сплошная черная полоса тоже не вызывает особого удовлетворения, но там понятны хотя бы мечты о чем-то светлом. Кажется, у Айзека Азимова есть рассказ о том, что звездная ночь приходит один раз в сто лет, и это событие вызывает грандиозный интерес у всего человечества, а легенды и мифы о наступлении такой ночи передаются из поколения в поколение. Мы же каждую ночь видим это звездное небо. Но к ежедневному счастью привыкаешь, как и к ежедневному несчастью. В жизни обычного человека эти полосы счастья и несчастья перемешиваются, и ты никогда не знаешь, где и когда закончится белая полоса и начнется черная. Но зато имеешь возможность почувствовать это в своей собственной судьбе.