Рашид Кешоков - По следам карабаира. Кольцо старого шейха

Единственно, где повезло Дараеву, так это на Калежском маслосырзаводе. Вадим Акимович раскопал там явную липу в нарядах и накладных, в которых были сделаны приписки и подчистки в графах о сдаче и отгрузке готовой продукции. Мазан Карашаев оказался прав в своих подозрениях: технолога Сахата Кабдугова, уличенного в воровстве и подлогах, взяли под стражу, — районное отделение милиции занялось следствием.

Однако самое важное из открытий последних дней было сделано в стареньком домике начальника сторожевой охраны Шахарской фабрики Исхака Кумратова.

Еще при бывшем начальнике черкесского угрозыска Бондаренко жена охранника показала, что ничего не знает о том, куда могло подеваться мужнино ружье. Она помнила только, что вот уже несколько воскресений он не охотился, потому что побаливала спина, простуженная несколько лет назад, Когда во время охоты на уток он провалился по грудь в холодную воду. Теперь же, по прошествии более чем трех недель после случившегося, она вспомнила оставленные ею без внимания слова мужа, сказанные им накануне того злополучного дня, когда они с Алексеем Семеновичем Барсуковым, которого она хорошо знала и о котором хорошо отзывалась, отправились в Черкесск за деньгами. Исхак сказал ей в этот вечер так, между прочим, что одолжил кому-то свое охотничье ружье. За берданкой приходили в ее отсутствие, значения событию она не придала и просто-напросто забыла о нем, — ну, отдал, так отдал, — между любителями воскресной охоты подобные вещи — не редкость.

— Вы уверены, что ваш муж не назвал имени человека, которому передал ружье?

— Нет. Не сказал, — безучастно ответила она, заглаживая сухим мозолистым пальцем пятнышко на скатерти.

— Еще что-нибудь он говорил?

Кумратова сидела молча, опустив плечи. По типично горскому, строгому, сохранившему следы былой красоты лицу пробежала тень скорби и покрасневшие от недосыпания глаза ее медленно наполнились слезами.

Жунид вынужден был повторить свой вопрос:

— Припомните, пожалуйста, это очень помогло бы нам, — ничего больше не говорил Исхак об этом человеке?

— Говорил-не говорил… — сдвинув брови и совладав со слезами, сказала она. — Кому от этого легче? Кто вернет мне Исхака?

— Ради Бога, не волнуйтесь. Поймите, без вашей помощи мы его не найдем.

— Если убили, так хоть мертвого найдите! — с мольбой сложив на груди руки, сказала она.

— Попытайтесь же вспомнить… — стоял на своем Жунид.

Кумратова вытерла глаза концами черной шали, покрывавшей ее голову. Шаль сползла, открыв блестящие, когда-то, видно, роскошные волосы, теперь заметно тронутые сединой. Она поправила шаль, вздохнула и посмотрела на Жунида уже спокойнее.

— Говорил. «Хоть и гяур, но хороший человек».

— Кто? — не сразу понял Жунид.

— Ну, тот, кому ружье дал.

— Значит, он не черкес и не карачаевец. И вообще не кавказец?.. Вадим, — это обязательно в протокол. Спасибо вам… Вы уж извините нас за назойливость…

Оставшись один в кабинете Воробьева, все еще пустовавшем, — функции начальника угро пока взял на себя Гоголев до выяснения в обкоме вопроса, кто же займет место Бондаренко, — Шукаев полистал объемистые папки с делами, потом снова закрыл их и разложил перед собой на столе. Их было теперь пять после тщательной сортировки и систематизации протоколов и других документов, которую они провели вдвоем с Вадимом. На каждой папке надпись: «Дело №…». В первой — все о побеге Гумжачева и Акбашева, во второй — об убийстве инкассатора в Дербенте, в третьей — о краже мельхиорового кольца, в четвертой — покушение на Кабдугова и, наконец, в пятой — шахарское дело.

Итак…

Жунид взял листок бумаги и карандаш. С минуту сидел неподвижно, пристально глядя на чистый лист, точно надеялся, что на нем проступит текст, написанный симпатическими чернилами или иной тайнописью, потом закурил и, пуская дым вверх из-под выпяченной нижней губы, стал рисовать совершенно бесформенные фигуры и вензеля, присоединяя к ним все новые и новые, затемнял их и заштриховывал, пока окончательно не запутался в этих графических хитросплетениях, и с досадой отодвинул бумагу в сторону.

Итак, седьмого марта бегут из тюрьмы Хапито и Паша-Гирей. У них парабеллум. Оба — отпетые рецидивисты.

Шестнадцатого апреля — два (или три?) человека убивают инкассатора в Дербенте. Из трупа извлечена пуля. Оружие — системы парабеллум.

Двадцать седьмого апреля в Черкесске происходит необъяснимое нападение на продавщицу Паритову. Кража дешевого кольца. Здесь надо проверить. Пока просто не дошли руки. Очевидно, надо завтра же поручить это Арсену. Обратить внимание на два момента: случайность ли, что и муж Паритовой, и старый ювелир Чернобыльский, хоть и в разное время, но оба уехали в Дагестан? Допрос старика еврея совершенно необходим.

Дальше. Кабдугов. Здесь почти все ясно. Отвлекаться на его дело пока не следует. Пуля — тоже из парабеллума. Покушался на сыровара Хапито Гумжачев. Кто второй — предстоит выяснить. К сожалению, Зеленское райотделение до сих пор ничего не может сообщить о местонахождении Мустафы Зизарахова. Этот пьяница мотается по области в поисках случайных заработков, нигде не живет больше недели. А ведь именно он разговаривал с Хапито накануне покушения. Возможно, Зизарахов знает, кто второй? Еще раз запросить Зеленский район. Просить ускорить розыск Мустафы…

Жунид достал вторую папиросу, по привычке постучал ею по крышке пачки, высыпал лишний табак и, прикурив, глубоко затянулся.

За окном покачивались на теплом ветерке густо зеленеющие старые клены, закрывавшие яркое солнце, бившее прямо в стекло, и только солнечные зайчики, проскакивающие сквозь листву, сновали по кабинету. Но Жунид ничего этого не видел, даже не открыл форточку, сидел в дыму, поминутно чиркая спичкой, чтобы поджечь затухавшую папиросу и… думал.

…Платок покойного Хахана Зафесова. Какую роль играл этот старый воровской опознавательный знак? Давным-давно, еще в ту пору, когда Асфар Унароков безнаказанно наводил страх на селения и аулы Северного Кавказа, а старый волк, отошедший от преступных дел Хахан Зафесов, отсиживался в Псидахе, пять фуляровых платков с именами его, Асфара Унарокова, Сахата Кабдугова и еще двух лиц, которых никто из них не назвал, сносились между собой при помощи этого пароля и творили черное дело. Прошло почти восемь лет, и забытый платок снова появился на свет божий…

Причем дважды. На ярмарке, в ювелирном ларьке, и в доме Сахата. Первый бесследно исчезает. Есть над чем задуматься.

На этот раз Шукаев изучил изъятый у Кабдугова платок со всей тщательностью. Бюро техэкспертизы в Зеленском районе ничего особенного не установило: платок старый, побывавший в десятках рук, не стиранный. Инициалы по углам — X. 3. (Хахан Зафесов), А. У. (Асфар Унароков), Л. Б. (Лялям Бадаев), Ф. Т. (Феофан третий), а посередине — С. К. (Сахат Кабдугов). Имена эти были теперь известны со слов Сахата. Но зачем камень оба раза заворачивался в платок? При покушении на сыровара это еще можно объяснить. Предположим, фуляр должен был сыграть роль «черной метки», которую в свое время пираты посылали тем, кто отступился от флибустьерского братства. Кто не читал «Острова сокровищ»? Но зачем платок в ювелирном ларьке? Кому и о чем напоминали бандиты, оставляя его там вместе с камнем?.. Куда, наконец, он делся потом из бюро?